Имею топор - готов путешествовать!

Я удержался от вопроса насчет того, носят ли фаленорские пророки Атрея зажженные фитили в задницах.

– Пророки Гогола и Могола, Чепухи и Соплежуйства. Гритт, это примитивная эсхатологическая секта, чей лидер говорит со вселенной. Они хотят нас убить, ибо такова была последняя воля их главаря.

Он выпучил глаза. Я даже не удивился: спокон века варваров считают людьми скорбного ума, которые могут выговорить слово «эсхатология» раза, эдак, с двадцатого, перекосив от напряжения рожу. А этот варвар вдобавок изучал философию, я мог бы добавить, знает пяток языков и умеет читать.

Наружу просунулись еще две головы.

– Там... – начал Скареди, чья голова была слева.

– Ядрена вошь! – перебила его Крессинда, чья голова с недоплетенными косами была справа. – И это только начало недели!

Монго, Имоен и Квакни-как-там-его, видимо, следили за отшельниками с другой стороны.

– Все нормально! – крикнул я. – Сейчас оторвемся! Держитесь!

Конечно, перебить этих полудурков не было проблемой. Меня останавливали два соображения. Первое – гуманизм. Второе – куда более весомое, сидящее на хилом гуманизме, как на кляче, – домашние насекомые, которых отшельники крайне любят разводить в одежде и волосах.

Избегая валунов, набросанных слева и справа от взгорка, я направил фургон по его скату. В этот миг справа от нас снова появился Олник. Вид у него был нервный. Он огибал взгорок слева, надирая ослу уши, чтобы тот бежал быстрее, и что-то вопил во всю глотку. Ехал он, разумеется, отшельникам навстречу, вздымая клубы бурой пыли.

Небеса, он что, решил их атаковать?

– ...гы... Ыгы! Ог!.. У-у-у! – кричал напарник, повернув к нам раскрасневшееся лицо.

– Что? – проорал я, въезжая на гребень.

– Огыыыы! Гы!!! – взвыл напарник, пытаясь развернуть ослика.

Я пустил лошадей вниз по склону, мельком убедившись, что местность без колдобин и оврагов.

– Фатик! – крикнула Виджи.

Я поднял взгляд выше и увидел их. Огры! Целая бродячая деревня желтых огров рыл, примерно, на семьдесят, пристроилась табором неподалеку от взгорка! Они уже снимались с места, как видно, решив гнаться за моим напарником. При виде фургона они удвоили усилия. Куполовидные, плетеные из лозы хижины были устроены на манер паланкинов – пять-шесть огров, самцов и самок, хватали их за шесты и неслись нам наперерез огромными скачками.

А мы, соответственно, неслись к ним. А чтобы их обогнуть, мне не хватало места и времени. Огры были ученые и наступали по широкой дуге, замыкая нас в кольцо. В центре, притиснув к груди древо даров, мчался, встряхивая обширным брюхом, шаман в головном уборе из облезлых заячьих ушей – только на макушке их торчало штук десять, и это не считая тех, что болтались у него за спиной.

Однако я все же решил прорываться и начал разворачивать повозку. Шаман пресек мои действия ужасным криком, раззявив хлебальник до самого пупка. Ближайшие к нам огры бросили свою корзину-хижину и заслонили нам путь, буквально кидаясь под копыта лошадей. Нас окатило волной горького запаха, впрочем, не настолько противного, чтобы вытряхнуть содержимое наших желудков.

Вот гады!

Признав свое поражение, я затормозил, соскочил на землю и, едва ковыляя на задеревенелых ногах, бросился сдерживать коней. Им предстояло вынести несколько малоприятных минут, от которых они вполне могли сойти с ума.

Впрочем, как и мы сами.

Ладно, перетерпим. Надеюсь, что перетерпим. Жалко эльфов.

Меня беспокоило, как поведут себя пророки; они вот-вот должны были появиться из-за взгорка. Не хотелось бы набраться от них вшей.

Моя команда во главе с эльфийкой уже выбиралась из фургона. Фея обнажила клинок, Альбо вытащил шест, Скареди приготовил Малого Аспида – хищно блеснули заточенные зубья. Крессинда отстегнула молот, готовясь к убийственному броску...

Гритт, тут нет места героическому подвигу! Нас затопчут и скажут, что так и было!

С другой стороны фургона скользнула Имоен; в руках лук с наброшенной стрелой, глаза прищурены – выискивают первую цель.

– Стоять смирно! – гаркнул я. – Никому не шевелиться! Не дышать! – Я умею ругаться на пятнадцати языках, и в ту секунду я выдал непристойную тираду из двух существительных, трех причастий и пяти местоимений на восьми языках, включая гоблинский диалект южных отрогов Галидора, упомянул голое седалище, известное как «жопа», розги и сотню фаллических демонов-летунов из Веринди. – Сжать задницы и стоять смирно! Оружие не поднимать! Опустить ковырялки, я кому сказал!

Вроде бы подействовало. Даже Крессинда опустила свой молот. Однако добрая фея подбежала ко мне и остановилась за моим плечом. Тихая, как мышка. Гритт, непослушная мышка! Она смотрела за мое плечо, а пальцы ее свободной руки сжимались и разжимались, словно она готовилась плести заклятие. Впрочем, может, она собиралась расквасить мне лицо? Насчет фаллических демонов, я, кажется, слегка перегнул.

Кони жалобно заржали, кося глазами на стену буровато-красной пыли, откуда доносился неясный слитный шум.