Имеющие Право (СИ)

— Я бы так сказала о любом убийстве, — Эстер внезапно успокоилась, настолько хорошо было смотреть на падающий с камней поток воды, заслоняющий вид на долину и горы впереди. — Но видимо, мне недостает твоей мудрости, и я много не понимаю.

— Вы все ничего не понимаете. Я хотел тебя убить потому, что ты мне напомнила о тех днях, когда я был таким же непонятливым. Но пока не могу решить.

— Хм, — Эстер в очередной раз собралась с мыслями, — когда Рыжий Торгильс с Песчаной гряды собирался отомстить убийце своего племянника, он ждал двадцать лет. Я тоже могу успокоиться на несколько десятилетий?

— Моя страна и мои люди, — не особенно впопад продолжил Сигфрильдур, отвернувшись к водопаду. — это все, что у меня осталось. Но это не помогает… я бы сказал, что они заставляют меня жить, хотя жить я буду и так… Бессмертный может совершить самоубийство, если очень захочет, но наш запас жизненной силы намного больше. Ты знаешь, сколько раз я пытался это сделать? Несколько тысяч. Со временем для меня это стало нечто вроде ритуала перед сном. Как для некоторых людей с юга. — он усмехнулся, — занятие тем, что вы называете любовью.

— Почему же ты хочешь это сделать?

Сигфрильдур усмехнулся, повернув к ней вытянутое лицо, чем-то напоминающее лошадиную морду.

— Потому что мне незачем жить, девушка. В том, чтобы открывать глаза по утрам, я не вижу никакого смысла. За несколько веков я сумел сделать так, что мы стали совершенно независимы от большого мира. Если я исчезну — хуже не станет.

— Тебе незачем жить потому, что ты стал Бессмертным?

— Ты очень умная, девушка, но меня это не пугает. У нас всегда было много умных женщин. Ты знаешь, что у Бессмертных не может быть детей? Что я последний из своего рода?

— Твой смысл жизни — в его продолжении?

— В этом должен быть смысл жизни любого человека. А как иначе?

— Наверно… — Эстер отвела глаза. Ничего мудрого по этому поводу она сказать не могла из-за отсутствия опыта в данном вопросе. — А ты один из всех Бессмертных потерял этот смысл жизни? Почему-то все остальные радостно продолжают существовать и не занимаются каждый вечер ритуальным самоубийством…

— Они трусы, недостойные называться людьми, — Сигфрильдур презрительно поморщился. — Насмотрелись того, что им показали в Доме Бессмертия…

— А что им показали?

— Так хочется это узнать? — ее собеседник не менял выражения, отчего некрасивое от природы лицо неожиданно стало гармоничным. — Можешь сходить и выяснить сама, у тебя есть такая возможность. Почему я должен снимать для тебя рыбу с крючка?

Эстер в очередной раз замолчала. В разговоре с Сигфридьдуром у нее постоянно возникало ощущение, что она натыкается на скалу, вроде той, к которой сейчас прижималась. Камень был холодным и шершавым, но пока она не успела замерзнуть, даже приложила к нему щеку, чтобы подышать древней сыростью.

— Ты не думал о том, что если мы уничтожим Бессмертие, то к тебе вернется прежняя жизнь? Ты станешь… обычным человеком?

— Именно поэтому ты пока жива, — равнодушно бросил Сигфрильдур. — Но у меня нет уверенности, что вы справитесь.

— Если ты нам не поможешь, не знаю.

— А зачем я должен вам помогать?

— Ты не когда не пытался отыскать… другой смысл жизни? Ну… пробовать что-то сделать для других… тем, кому особенно плохо и трудно жить?

— Люди из моего народа сильные, — сказал Сигфрильдур без всякой гордости, просто констатируя факт. — Они справляются сами. А слабые меня не интересуют.

— Ты презираешь слабость? И поэтому никогда не стал бы никому помогать?

— У людей из большого мира странная манера — по нескольку раз спрашивать о том, что и так понятно.

Они замолчали, слушая плеск воды. Эстер провела ладонью по волосам и поняла, что они покрыты мелкой изморосью. Внезапно, видимо, из-за понимания абсолютной безнадежности, холод и сырость заставили ее задрожать, и она надеялась только, что под курткой это незаметно. В тех сказаниях, которые она так старательно изучала когда-то, присутствовали некие инеистые великаны, возникшие их камня — раньше их имена были для нее просто отвлеченными словами, но теперь она ясно ощущала, что только они могли появиться и жить в таком месте. Они и Сигфрильдур.

— Ты перестала задавать вопросы.

— Я не вижу в них смысла, ты же не отвечаешь.

— Тогда я спрошу тебя, девушка из большого мира. Почему ты стала изучать наш язык и наши легенды?

— А мне надоел этот вопрос! — неожиданно закричала Эстер, вскакивая на ноги. Ее голос отразился от потолка ущелья и смешался с шумом водопада. — Почему-то каждый считает своим долгом мне его задать! То ли пытаются отыскать какой-то скрытый меркантильный смысл, то ли найти доказательство того, что я свихнулась! А мне просто нравилось узнавать о людях, которые жили так, чтобы о них не забыли! Чтобы прошло двадцать столетий, а кто-то все равно помнил, что они говорили и делали! Чтобы много поколений передавали друг другу стихи, которые они произнесли на борту корабля! Ты живешь здесь, ты их потомок, и ты еще говоришь мне о смысле жизни?