...Имеются человеческие жертвы

А еще он с острым интересом и вниманием всматривался в лица людей из здешней правящей элиты, в выражения их глаз, в каждый их жест. Губернатора Платова он и раньше часто видел на экранах телевизоров, читал его обширные интервью в «Независимой газете», а вот Клемешева, мэра Степногорска, видел впервые, и почему-то эта фигура показалась ему очень непростой и чрезвычайно любопытной, как с обычной обывательской, так и с профессиональной точки зрения. Он не мог бы и сам себе объяснить, в чем тут штука, и тем не менее...

Особенно занятной показалась Турецкому эта изящно разыгранная мизансцена с гвоздиками, которые он клал в гробы. Слишком красиво это было, слишком изысканно и продуманно, чтобы принять за чистую монету.

Он уже знал, что степногорский мэр вышел из лона ЛДПР с ее партийным вожаком, обожающим дешевые актерские эффекты и игру на публику, или с незабвенным Марычевым, всероссийским шутом гороховым с мандатом депутата Госдумы. Но нет, в широкой спине, крепкой шее и во всей плотной фигуре здешнего мэра невольно чувствовалось что-то серьезное, едва ли совместимое с фиглярскими штучками записных полит скоморохов.

Музыка смолкла... Началось легкое замешательство. Череда прощающихся горожан прошла в сторону выхода, а новых отсекли.

Турецкий из своего угла видел, что руководство города собралось в противоположной стороне зала и что-то обсуждает там. А к гробам подошли курсанты степногорского Высшего командного училища сухопутных войск — стройные молодцы в парадных формах, подняли гробы и медленно, чеканя шаг, понесли один за другим из Дворца спорта.

—   Простите, вы Александр Борисович Турецкий? — К нему подошел один из людей, сопровождавших губернатора и мэра, обычный порученец в штатском.

—   Да, это я, — кивнул Александр Борисович и шагнул навстречу. При этом он дал понять обоим своим следователям, чтобы не вздумали расслабляться и глядели в оба.

—  Вас просят подойти наш губернатор Николай Иванович Платов и мэр города Геннадий Петрович Клемешев. Хотят познакомиться лично.

—   Пожалуйста, — кивнул Турецкий и пошел вместе с ним через зал. И здесь, невдалеке от распахнутой двери в широкую галерею, ведущую к выходу из дворца, туда, где сверкало солнце, он оказался в нескольких шагах от той молодой высокой женщины, которая не отходила от гроба Русакова, а теперь медленно шла вслед за ним, чуть в стороне, и каждая черта ее лица воплощала безграничность горя и страдания. И все же она остановила на нем взгляд, как будто с удивлением. А потом он понял: узнала.

Но тут к ней прихлынули те люди, что стояли за ее спиной, какая-то женщина приобняла ее, и чья- то рука, будто не зная, как выразить сочувствие, поправила на ее голове черный газовый платок. Это, видимо, были друзья Русакова, возможно связанные их общей работой в движении, а значит, все они еще должны были быть допрошены им. Но это потом...

Человек, посланный за ним, подвел Александра Борисовича к тем, кто хотел лично познакомиться с московским «важняком».

—  Рад, что вы у нас, — сказал Платов. — Я, конечно, о вас слышал, только повод, видите, какой... Мы очень надеемся и рассчитываем на вашу помощь. Есть у вас какие-нибудь просьбы, пожелания? Мы готовы создать вам оптимальные условия для вашей работы.

—   Благодарю вас, — сказал Турецкий, — и за внимание, и за желание оказать нам содействие. Просьб пока нет. Если появятся — не премину обратиться. Только сегодня, мне кажется, вам надо было бы в первую очередь позаботиться о себе. Это я вам как юрист говорю. Вы смелый, прямо скажем, отважный человек. Но коли есть вероятность опасности, мне кажется, лучше было бы избежать напрасного риска.

—   Я рад, что вижу в вас разумного и трезвого человека, — сказал, сделав шаг навстречу, мэр города Клемешев. Он протянул большую руку, и Турецкий, сам далеко не слабосилка, ощутил чугунную мощь пожатия этакого русского богатыря. Да и красив он был, не отнять! И конечно, знал себе цену. — Хорошо, что вы сказали это. Иногда человеку со стороны это даже проще, чем своим. Теперь ведь такая жизнь: могут не только угрожать, могут и вправду решиться...

Турецкого так и подмывало спросить: а кем мог бы оказаться этот решительный террорист, но Платов нахмурился, кинул взгляд на часы и решительно шагнул в сторону выхода.

Турецкий невольно восхитился волей и выдержкой этого человека. Он не хотел оказаться в этой группе начальников и понемногу стал отставать и вскоре уже оказался на проспекте, где было полно людей, тянувшихся за шестью медленно ползущими грузовиками, на которых вызывающе ярко горели алым на солнце открытые гробы.