Имена льда

Сегодня он не появился. И Ден подумал, что работа пойдет веселее без его надзора. Но получилось наоборот. Дэн с тоской обдумывал перспективу вылавливания блох в базовой программе. Этим займутся программеры, но ему придется присутствовать и огрызаться на каждое их замечание о «дизайнерской бредятине», которой он перепоганил их «превосходное программное решение». К слову, эта матрица ни одной минуты не была превосходной, он достаточно с ней поработал и знал ей цену, как никто другой. Но кто его станет слушать? Кибернетикам по-прежнему доверяют больше, чем дизайнерам. И на его разлогую служебную записку о том, что программная база мира не соответствует требованиям, сформулированным в договоре, внимания не обратят. А вот на писульку дежурного программера о том, что неграмотное дизайнерское решение привело к повреждению матрицы…

Дэн выругался сквозь зубы, упал на землю и откатился за ближайший валун. Снова неподалеку громыхнуло, свистнуло и камень, за которым он спрятался, брызнул в стороны мелкой крошкой. Дэну потребовалось мгновение, чтобы понять — кто-то в него стрелял. И удивиться собственному рефлексу. Он никогда не попадал под обстрел, а тело сработало, как часы. Дэн встал и выпрямился во весь рост.

— Какого черта вы делаете? — закричал он. —

Снова выстрел и отвратительный свист. Дэн не без труда подавил желание снова упасть на землю и сжаться в малюсенький комочек. Ничто, происходящее в посмертном мире, не могло повредить ему. Во всяком случае, физически.

Из-за валуна показался покойник. У него в руках было старомодное ружье с длинным стволом — как в фильмах про ковбоев.

— Что вы себе позволяете? — снова крикнул Дэн.

В его голосе отчетливо прорезались истерические нотки.

— А, это ты.

Покойный, казалось, был разочарован.

— А кто тут еще мог быть? — проворчал Дэн и принялся отряхивать куртку.

У него дрожали колени.

— Не знаю, кого ты ко мне подселил, приятель, но ему не жить — сказал покойник.

Дэн отметил, что он не снимает палец со спускового крючка и не собирается приближаться.

— Что за чушь? — возмутился Дэн. — Вы отказались от соседей.

Старик кивнул.

— Тем не менее, вы кого-то ко мне подселили. Вы не слишком чистоплотные ребята, а?

— Если произошла какая-то ошибка в программе… — начал Дэн.

Но покойник его перебил.

— Попросту говоря, вы загнали мою берлогу кому-то еще, — сказал он.

— Ничего подобного, — ответил Дэн. — Вы отказались от виртуальных соседей…

— Я не нуждаюсь в соседях, — отрезал старик. — У меня при жизни их было слишком много.

Дэн пожал плечами.

— Мы проверим программы, — сказал он. — Но я и так уверен, что это ошибка.

Старик не ответил. Но ружье сунул под мышку.

— Э… А вы не можете его описать? — спросил Дэн.

Старик повернулся спиной и пошел прочь.

Дэн осмотрелся в поисках пульта — он отшвырнул его в сторону, когда прогремел первый выстрел. Пульт висел в нескольких сантиметрах над землей за соседним валуном.

Дэн дал команду свернуть мир.

Он стоял, зажмурившись, и ждал, когда исчезнет вереск: особенность монотонного пейзажа — от него тяжелее отключиться. Каждая деталь — пучок травы, пробившийся через трещину в камне, сиреневая дымка над дальним склоном, вросший в землю валун — врезается в память и воскресает во всех деталях, стоит только закрыть глаза, задремать, просто задуматься.

Интересно, мертвец может выжить из ума? У него может развиться паранойя или маниакально-депрессивный психоз? Он может просто захотеть убить его, Дэна, придумав легенду о чужаках?

Дэн подумал о Магде. У нее была, по крайней мере, одна сильная сторона: она никогда не теряла ориентиров. Ее спасал дар называть вещи своими именами — сознательно или нет. А вот он постоянно забывал, что о клиентах надо думать, как о мертвецах. Возможно, если бы он об этом постоянно помнил, ему не было бы так муторно в Склепе. Если из них двоих кто-то и подвержен психозам, то это он, Дэн, а не старик. Просто потому, что он жив, а старик — покойник.