Имена мертвых

— Ну и встреча, — выдавил Клейн. — Так ведь убить можно.

Он бледнел на глазах. И сползал, обтирая стену плечом.

«Пресвятая Дева, — Ана-Мария похолодела, — Дева-заступница… я офицера убила».

— Брось… оружие. — Он сел в кровяную лужу. — Закройте… дверь закройте, кто-нибудь. Помогите мне.

Долорес и Марсель, не сговариваясь, кинулись из ниши в суматохе, толкаясь, мешая друг другу, закрыли входную дверь; Ана-Мария, со стуком выронив револьвер, опустилась перед ним на колени:

— Сеньор, — губы у нее тряслись, — сеньор, простите, бога ради… что я натворила… я не хотела в вас стрелять! ну простите меня!

— Врешь, хотела. — Клейн припал к стене головой. — Куртку стяни… осторожней! — прорычал он.

— Лола! — закричала Ана-Мария. — Скорее бинт, санитарный пакет мне, сюда. Жгут не надо. — Смятым платком она хотела зажать рану и почувствовала, как мелкими камешками сдвигается под пальцами разбитая кость; Клейн взвыл сквозь зубы.

— Я позвоню в полицию и в «скорую помощь», — пробормотала Долорес, оглядываясь, словно забыла, где телефон.

— Не звони никуда, — выдохнул Клейн. — Слышишь — не бери трубку! ах ты…

Приподнявшись, он через плечо Аны-Марии всадил пулю в телефон на тумбочке — выстрел был не громче поцелуя, телефон подскочил и, разбитый, повис на шнуре. Ана-Мария поняла, что ошиблась, — это не штатное полицейское оружие, а заказное изделие, со стволом-глушителем, сразу и не поймешь, не приглядевшись — ствол толстоват.

— Пожалуйста, не звони! — Марсель повисла на Лолите. — Я прошу тебя!

— Что вы топчетесь?! — огрызнулась Ана-Мария. — Живее, дайте мне бинт!

Они засуетились; одна Ана-Мария сохраняла чуть больше спокойствия. Говорили все одновременно и на разных языках:

— Бинт сюда. А если зажать кровь? вроде под мышкой?.. Прижать не к чему, кость пополам. Клейн, тебе плохо? плохо, да? милый, потерпи, пожалуйста! Стягивай, стягивай туже… ох, мама!., кто тебя стрелять учил? еще туже, мотай, мотай.

— Давайте я вызову «скорую»?

— Сказано — не надо. Ты — залезь мне в карман. Внутри, справа. Там шприц-тюбики.

Эти тюбики Ана-Мария хорошо знала — наркотик, средство от боли и шока. Вколола, как умела, все три штуки.

— Надо шину наложить. Что-нибудь твердое, не короче руки. Ищите. Марсель, открой дверь внизу. Ты знаешь как.

— Кому открыть?

— Она знает кому.

— Я сбегаю за ним?

— Сам прибежит. Вас надо в больницу, сеньор. У вас пульс еле слышен, вы можете потерять сознание.

— Невелика потеря. Кровь не течет?

— Нет…

— Лола, он умрет от шока.

— Прямо здесь?!

— Он не из полиции, ты понимаешь?

— О… нет, я с ума сойду — все в крови, а если кто войдет?!

Вошел Аник, слегка запыхавшийся:

— Добрый вечер. Извините, что не стучусь.

Он был в белесо-серых, тоньше паутины, перчатках и поигрывал пластмассовой коробочкой вроде портсигара.

— Вы кто? — Долорес обняла Марсель, чтобы за что-то держаться; Ана-Мария все еще стояла на коленях рядом с Клейном, она в смятении повернулась к вошедшему. Дверь за собою он запер.

— Покойник с того света, — обронил Аник. — Ты что лежишь?

— Устал. Ты аптечку принес?

— Само собой.

— Слава богу. А я было в обморок собрался.

— Чья работа?

— Да этой, — Клейн вяло мотнул головой, — безобидной студентки. Вон ее пушка лежит — подбери; смотри, отпечатки не смажь.

Ана-Мария украдкой потянулась к оружию Клейна, но замерла, встретив цепенящий зрачок пистолета. Реакция у гостей была отменная, почти рефлекс, позавидовать можно; диво, что коренастый боевик не чмокнул ее первым.

— Цыц. Не дергаться. На-ка, впрысни ему, — Аник бросил ей коробочку. — Две ампулы… — Он обвел одним движением глаз хаос в прихожей, не отрывая прицела от головы Аны-Марии. — Сьорэ Мендоса, поверьте, мы очень сожалеем о случившемся. Нам нужен только плащ… и брюки, — скосился он на Клейна, — чтобы уйти отсюда.

— Но… этот человек, он ранен…

— Не будем спорить, сьорэ Мендоса.

Где-то в комнатах зазвенел телефон.

— Это соседи, — негромко сказала Долорес, не отпуская Марсель. — Они слышали шум…

— Скажите, что ничего не произошло. Но лишнего не говорите, прошу вас, сьорэ. Мы сейчас исчезнем и оставим вас в покое. Марсель…

— Она не скажет, — поспешно заверила Марсель, — ничего не скажет. Идем, Лолита.

Они ушли; проводив их взглядом, Аник спрятал пистолет под куртку.

— Эскуча ми, Ана-Мари. — Он обратился к ней на скверном испанском и для верности повторил: — Экутэ муа. Будет очень хорошо, если ты нас забудешь. Ты ждала кого-то другого и немного ошиблась…

— Совсем чуть-чуть, — отдуваясь, промямлил Клейн. — На десять дюймов.

— Надеюсь, ты рада, что мой коллега не ответил тебе тем же приветом? у него привычка — при виде дула стрелять, чтобы убить; тебя выручила жгучая красота — он просто не мог остаться равнодушным и помедлил нажать спуск…

— Кхм, — Клейн кашлянул, что значило: «Заткнулся бы ты, что ли?»

— Мы не станем путаться в твои дела. А ты не мешай нам делать наши. Мы с тобой не встречались и не общались. Забито?

— Забито, — сумрачно кивнула Ана-Мария. — Могу я встать, сеньор?..

— Что я — держу тебя?

— Я руки помою и поищу, из чего сделать шину.

— Только револьвер не трогай. А шину…