Именем человечества

– Не так, не так, – рассмеялся врач. – Не забывайте; вы слишком долго находились в горизонтальном положении. Ну-ка, давайте вместе, – он подхватил Максима за плечи и медленно приподнял его с подушки. – Вот так- Теперь спустите ноги на пол и выпрямляйтесь.

Максим попытался встать с кровати, но тело не слушалось его, ноги сгибались в коленях, были точно ватные.

– Не отчаивайтесь, молодой человек. Начнем учиться ходить заново. Тетя Клава, помогите ему. Завтра он у нас танцевать начнет.

Созывая это совещание, директор Центрального Разведывательного Управления Майкл Хант не ставил какой-то особо важной цели и уж, во всяком случае, даже предположить не мог, как далеко заведет и какой катастрофой кончится, казалось бы, самая ординарная операция, которую он намерен был обсудить сегодня со своими ближайшими помощниками.

Поводом для нее послужило обычное сообщение одного из экспертов о том, что в научной периодике русских перестали появляться публикации, касающиеся нейтрино и антинейтрино. Это могло означать' одно: работы русских физиков, связанные с нейтрино, отныне засекречены. А раз так, то напрашивался вывод, в России этим неуловимым элементарным частицам отводится важная роль в создании каких-то новых видов оружия.

Каких же? Вот это и нужно было выяснить.

К сожалению, вызванные на совещание эксперты-физики ничего определенного сказать не смогли. Ничего вразумительного не смог доложить и заведующий отделом Центральных районов России, в подчинении которого находилась резидентура, ведущая наблюдение за Институтом ядерной физики в одном из городов Подмосковья.

– Ну, хоть фамилии ученых, работающих с нейтрино, вам известны? – спросил, не скрывая раздражения, Хант.

– Да, это мы знаем, – оживился руководитель отдела. – Вот, к примеру, заведующий лабораторией института профессор Саакян...

– Какой именно лабораторией? – прервал его Хант.

– Лабораторией... – руководитель отдела заглянул в свой блокнот, – лабораторией слабых взаимодействий. Так вот, три года назад вышла его статья о бета-распаде, где главное внимание было уделено именно нейтрино и антинейтрино.

– Три года назад?! – усмехнулся Хант,

– Да. Но в этом году его аспирант, ныне старший научный сотрудник института Дмитрий Зорин защитил диссертацию, в которой значительное место занимает как раз проблема нейтрино. Кстати, мы знаем также, что на днях Зорин уходит в отпуск и едет к себе на родину в Кисловодск. Затем еще один сотрудник лаборатории... – руководитель отдела порылся в своем блокноте. – Кандидат наук Хлопин. В его статьях тоже...

– Стойте. В самом институте, как вы сказали, ваших людей нет?

– Нет, к сожалению...

– Значит, Саакян и этот... Хлопин нам пока недоступны. А вот едущим в Кисловодск Зориным можно будет заняться. Кто там у нас сейчас, на Кавказе? – Хант обернулся к руководителю отдела Юго-Западных районов России.

– Наш резидент по городам минеральных вод обосновался, как вы знаете, в Пятигорске...

– Вы имеете в виду Джона Снайдерса?

– Да, агента номер четыре. Кстати, в Кисловодске у него есть парочка очень опытных людей. Я говорю об «Учительнице» и «Толкаче».

– А-а, это те, что помогли нам установить местоположение Кавказских урановых рудников.

– Так точно.

– Да, ценные работники. – Хант на минуту задумался. – Что же, пусть Снайдерс даст им задания; все о Зорине и о его работе с нейтрино. Его лично и всего института в целом. Главное – конечная цель этих работ. Далее – достигнутый уровень. По возможности – теоретическое обоснование и конкретные практические разработки. Ну и, пожалуй, пока достаточно. Что же касается Саакяна, то дорожку к нему мы проложим позднее. Может быть, через того же Зорина. Кстати, как назовем наших новых подопечных? Для Саакяна подойдет, я думаю, кличка Доктор. Ну, а для Зорина... Кто там еще значится у них в научной иерархии рангом пониже?

– Кандидат наук, доцент... – начали вспоминать эксперты по России.

– Вот-вот, Кандидат. Отлично, пусть будет Кандидатом. Дайте указание Снайдерсу, чтобы он заранее уведомил об этом своих агентов. На сегодня все, господа. Желаю успеха.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

1

Фирменный поезд «Кавказ» миновал кубанские степи словно утомившись, резко сбавил скорость. Вдали показались горы. Молодой кандидат наук, три года не бывавший дома, да к тому же только что получивший два таких подарка судьбы, как назначение на должность старшего научного сотрудника и согласие своей возлюбленной стать *еной, потерял последнее терпение. Он то выскакивал в Коридор и до пояса высовывался в окно, то выхватывал из портфеля карманный атлас железных дорог, стараясь отыскать там только что промелькнувшее в окне название станции, то бежал к расписанию и в пятый или шестой раз сверял по своим часам, не опаздывает ли поезд.

– Слушай, Дмитрий, угомонись! – окликнул его сосед по купе. – А то, помнишь, как в том рассказе у Чехова, где такой же вот счастливчик возвращался к своим жене и детям, так же места себе не находил, с каждой станции слал телеграммы, ну и...