Именем закона

Исполняя обязанности начальника правового отдела берлинской комендатуры, я все больше и больше втягивался в очень напряженную, возрождающуюся, разнообразную и кипучую жизнь города, в общие дела по переустройству Германии, принимал участие в составлении ряда правовых актов, в формировании прокурорских и судебных органов Берлина. С утра с представителями немецкого магистрата мы решали десятки дел и вопросов. На целые часы разгорались споры о том, как именовать новые органы охраны порядка. Какие только не вносились предложения: просто «Полиция», «Полиция охраны демократических порядков», «Милиция», «Народная милиция», «Антифашистская полиция», «Народная полиция»… Назвали полицией.

Долго и трудно решался вопрос, на какие правовые нормы опираться вновь созданной полиции. Заканчивали одни вопросы — возникали другие. Магистрат торопил с открытием школ. Комендатура Берлина и комендатуры районов оказали ему большую помощь. Уже в июне 1945 года 130 тысяч берлинских детей сидели за школьными партами, в августе это число удвоилось, а к ноябрю почти утроилось. Открытие школ спасло тысячи немецких детишек от безнадзорности и привело к резкому снижению преступности среди малолетних.

До первой половины июля 1945 года все возникающие перед правовым отделом вопросы, насколько бы они ни были сложны и непривычны, решались в самые короткие сроки и с пониманием интересов демократических сил Германии. Естественно, в работу включались возрождающиеся организации коммунистической, социал-демократической партий, работники магистрата, районных самоуправлений. Конечно, были и споры, обоюдные недопонимания, но все заканчивалось полным сознанием необходимости как можно быстрее покончить с тяжелым наследием фашизма и тем хаосом, который достался от него послевоенной Германии.

Комендатура Берлина смело шла навстречу антифашистским силам, помогая в укреплении единства рабочего класса, в возрождении политических партий и их сотрудничестве, в рождении свободных профсоюзов, молодежных и женских демократических организаций, в создании правовых норм, обеспечивающих участие рабочих в управлении производством и в освобождении предприятий от собственников-нацистов, в обновлении административных органов, в создании условий для зарождения новой, демократической культуры и духовной жизни немецкого населения.

К великой моей радости, в середине сентября 1945 года прибыл генерал-лейтенант Е. И. Носов, назначенный на должность начальника правового отдела советской комендатуры Берлина. В октябре он приступил к своим обязанностям, и вся сложность взаимоотношений с правовыми отделами комендатур союзников легла на плечи нового начальства.

Но до этого произошло событие, которое вывело многих нас из равновесия.

Гибель командарма

15 июня у меня была встреча с генералом Н. Э. Берзариным. Прощаясь, он предупредил, чтобы я до его отъезда в Москву на Парад Победы доложил дело о хищении часов. Когда же стали назначать день встречи, оказалось, что у командарма все время уже занято: тут прием социал-демократов, и представителей магистрата, и союза демократических женщин, и свободных профсоюзов, и многое-многое другое. Он долго перелистывал свою настольную записную книжку, и единственным, как сказал генерал, «окном» оказалось утро 16 июня. В назначенное время я был у Николая Эрастовича. Уголовное дело, которым он интересовался, возникло еще 11 мая. Вел его военный следователь гарнизона старший лейтенант юстиции Г. И. Дорофеев. 10 мая штаб 5-й ударной армии отмечал День Победы. Н. Э. Берзарин и Ф. Е. Боков не любили банкетов, вечеров и всяких прочих праздных встреч. На этот раз они отступили от своих привычек.

День Победы отмечался шумно, широко, весело. Особенно постарались начальник тыла армии генерал-майор Н. В. Серденко и начальник административно-хозяйственной части штаба Б. Р. Райхельд. Обычный учрежденческий казенный зал, в котором два дня назад был подписан акт о капитуляции Германии, преобразился. Покрытые белыми скатертями столы блистали сервировкой, которой бы позавидовал любой первоклассный ресторан: разноцветный хрусталь, цветы, строгие кресла, башенки накрахмаленных салфеток придавали залу какую-то особую торжественность и напоминали что-то далекое, давно забытое, мирное, довоенное.

На праздник были приглашены начальники отделов штаба армии, вновь сформированной комендатуры Берлина, командиры, начальники штабов и политотделов корпусов, дивизий, особо отличившиеся командиры полков. Душой праздника сразу же стали Н. Э. Берзарин и Ф. Е. Боков. Они были веселы, приветливы, изобретательны в шутках. В самый разгар торжества к командарму подошел адъютант и передал ему какую-то записку. Я сидел неподалеку и видел, как он ее прочел раз, второй, заметно помрачнел, затем, шепнув что-то своему адъютанту, поднялся, направился ко мне:

— Вас можно?

Я вышел из-за стола. Генерал отвел меня в сторону и подал записку:

— Прочтите.