Именем закона

Луис оставил Бобби и стал наблюдать за Чипом, как тот ведет себя в ситуации, когда в доме чужой. Взгляд Чипа был прикован к экрану телевизора, к дороге перед домом. Бобби теперь не было видно, он ушел, но пижон в костюме все еще был там.

— Я думаю, это агент по продаже недвижимости, — сказал Луис. — Пришел узнать, не продаешь ли ты дом. Вырядился в свой костюм, свою пижонскую шляпу, надел ее, как будто уверен в себе или хочет, чтобы ты подумал, что он уверен в себе.

Чип воскликнул:

— Шляпа! — да так взволнованно, словно что-то вспомнил.

Луис взглянул на него:

— И что?

Пижон отчалил. Прошел мимо «кадиллака» Бобби к своей машине. Естественно, пижон ездит на «я-гу-аре».

— Он свалил. — Луис проследил за тем, как машина выехала с дороги и исчезла из вида. Потом взглянул на Чипа. Тот все не отводил глаз от экрана. — Он смылся, Чип. Спектакль окончен.

Чип очнулся со словами:

— Но это едва не произошло!

— Что едва не произошло? Ты видел, как Бобби разговаривал с ним, показал ему дорогу?

— Я подумал, что он войдет в дом. — От волнения Чип тер руки.

— Зачем ему было входить в дом? Ему здесь нечего делать. Бобби сказал, что хозяев нет. Он сказал бы так любому. Он расчищает заросли — и только. С помощью ножа. Ты думаешь, этот пижон решился бы с ним спорить?

В кабинет вошел Бобби, весь взмокший, в руке мачете.

Луис сказал:

— Ты объяснил этому пижону, что ты тут только помогаешь и ни черта не знаешь, а?

— Кто это был? — спросил Чип. — Чего он хотел?

— Я задал этот вопрос, — сказал Бобби. — Он не ответил.

— Но что ему все-таки было нужно?

— Ты, — ответил Бобби. — Я предупредил его, что тебя нет дома. Поэтому он собирается навестить твою мамочку, а потом, может быть, вернется снова. — Он посмотрел на Чипа в упор. — Ты видел когда-нибудь этого парня?

— Нет, — сказал Чип и покачал головой.

Но он сказал это не слишком уверенно. То ли был взволнован, то ли думал о чем-то еще. Затем он вышел из кабинета. Даже не объяснив, куда идет.

— И что ты думаешь? — спросил Луис.

— Что мы должны следить и за ним тоже, — ответил Бобби. — Работы прибавляется.

— Знаю, что ты имеешь в виду. Мы должны убрать этого недоумка с глаз долой.

— Запрем его, если понадобится, — сказал Бобби.

— Почему ты говорил, что этот пижон может вернуться?

— Я думаю, это полицейский.

— Он же ничего тебе не предъявлял.

— Нет. Но я сужу по тому, как он меня расспрашивал, — объяснил Бобби. — Как полицейский, который старается выглядеть хорошим парнем.

— Что, если он вернется?

— Подождем и посмотрим.

Чип позвонил Дон из спальни.

— Ты говорила, что тот тип был в шляпе?

Она прошептала:

— У меня сейчас клиент.

— Только скажи, как она выглядела.

— Похожа на ковбойскую. У нее загнутые поля. Но она не такая большая, как у музыкантов в стиле кантри.

Чип сидел за столом в спальне, пристально глядя в темное окно. Солнце больше не освещало двор. Он услышал, как Дон сказала:

— Включи свет, чтобы я могла тебя увидеть, — и вздрогнул. Она продолжила: — Ты назвал его человеком с рекламы «Мальборо», и я ответила: «Да, но он настоящий». Только не говори, что он приходил к тебе… пожалуйста.

— Бобби разговаривал с ним.

— Чип, если ты впутаешь меня…

— Это не тот парень. Я просто хотел убедиться.

13

Когда Рейлан представился миссис Ганз, она взглянула на его удостоверение и жетон и сказала:

— Слава богу. Я звоню в полицию каждый день, но вы первый, кто пришел.

Старушка сидела в инвалидном кресле, опоясанная матерчатыми лентами, которые, словно ремни безопасности, удерживали ее. Одна из медсестер сказала Рейлану, что миссис Ганз восемьдесят пять лет. Она и выглядела на свой возраст. Исключение составляли светлые волосы цвета белого вина. Вероятно, на ней был парик. Если бы не инвалидное кресло и не кислородный прибор возле кровати, эта комната с видом на озеро была бы, по мнению Рейлана, похожа на номер в одном отеле, куда он приходил как-то раз, чтобы произвести арест.

Он спросил:

— Миссис Ганз, вы вызывали полицию?

Старушка взглянула на медсестру, крупную чернокожую женщину, которая вошла в этот момент в комнату с букетом в руках. Она поставила вазу с дюжиной белых роз на обеденный стол, заваленный журналами и заставленный фотографиями в серебряных рамках, и взяла уже стоявшую там вазу с начавшими увядать розами, чтобы вынести ее.

Миссис Ганз спросила:

— Виктория, это розы от Уоррена?

Виктория подтвердила это и вышла.

— Виктория родом с Ямайки. — Старушка улыбнулась, взглянув на цветы. — От Уоррена.

Так звали ее мужа. Эта женщина жила прошлым.

— Каждую неделю он присылает мне четыре дюжины роз.