Именем закона. Сборник № 2

Не терзайся, убеждал он себя, еще какой-нибудь годик, и все. Дальше будет лишь море, Маша, дом, где и короля не стыдно принять: с оранжереей, балконом, каминным залом и холлом… Он запнулся на этой мысли — не надо, ты вымотан, отстранись от всего, от мечтаний тоже. Будь частью машины, ее следящей системой, а думы и переживания оставь на потом… И лучше всего — до того дня, когда приедешь к Маше. Навсегда приедешь. Со слегка измененной после пластической операции физиономией, с новой фамилией в паспорте… благо фальшивомонетчик Прогонов документики справил замечательные. Надо бы, кстати, на всякий случай и еще у него чистыми бланками поразжиться… А вообще — опасный Прогонов свидетель, Вольдемарыч этот. Убрать? Не сегодня, не сейчас, конечно. Сейчас ты — следящая система машины, так выражается Хозяин. Разметка, скорость, встречные, обгоны, запас по дистанции — вот твоя проблематика.

А все же хорошо, что не поленился, заехал на Азов, хоть крюк вышел немалый. Зато душа не ноет: освоилась Машенька на новом месте, обжилась. Садик-огородик, фрукты-овощи… Даже тархун с анисом в рассаду вывела… ох, баба! Бриллиант! А в доме? Дворец! Музей! Машенька! Вот странно-то как… Никогда никакой любви для него и в помине не существовало. Женщины? Их было множество великое. Порой увлекался даже, да. Но чем кончалось? Или истериками, жаждой властвовать над ним, или попросту бытовой скукой… Просто было лишь с проститутками. Он платил, они работали. Красивые создания ценились дорого, но тут уж, по его убеждениям, жалеть денег представлялось… порочным. И вот как-то, в дымном гомоне интуристовского бара, размышляя о девочке на ночь, шепнул он шестерке своей, ведавшей здешними шлюхами: кто, мол, такая там, за соседним столиком?.. Э, Матерый, ответила шестерка бархатно, то не в продаже. То само по себе. Она свободу отработала, она и тебя перекупит. Назвала шестерка и двух бывших мужей незнакомки — отошедших в мир иной согласно судебным приговорам. И понял Матерый: жизнь этой женщиной наизусть выучена, все открытия позади, равно как и надежды с восторгами, а потому приглянуться ей — задача практически без решения… Но — приглянулся. Годы убил, а добился ее. И вот настало утро, когда проснулись вместе, посмотрел он ей в глаза, и ответила она ему на невысказанный вопрос: «Буду верной».

Так появился друг и партнер. Любовь? О ней не говорилось, не думалось. Пусть любят другие, кто о том ведает, решил он. Меня же устроит кондовая надежность битой бабы. Э-эх, дурак! Не знал любви и знать не хотел, доступность случайных, ветреных попутчиц выхолостила душу, а любовь все равно пришла, пробилась сквозь коросту сердца, и теперь нет у тебя ничего, кроме любви; все остальное — белиберда, текучка, поденщина…

Машенька! Как бы быстрее возле тебя очутиться, ведьма; как бы быстрее, родная моя…