Именинница

— Дейо П, так его называли. Дейян, кажется, остальное не помню. Опасный дьявол, во всяком случае, хотел казаться таким. Видел я, как он вышагивает по улице с включенной бензопилой в руке. Шутки в сторону — все серьезно. Совсем как в плохом фильме. Чего он только надеялся этим добиться, неужели уважения?

Пит Хоффман ткнул пальцем в другого мужчину на снимке — широкоплечего, с кавалерийскими ногами. Этот был в белой футболке, серых брюках и красных сникерсах. На шее золотая цепь, на голове — плоская кепка в стиле 1920-х годов.

— Бранко, в этом я уверен. Фамилия, кажется, на «С». Совсем не похож на первого. Бранко не нужна была бензопила. Он из тех, знаешь… кому очень опасно перечить.

— Насколько хорошо ты их знал?

— Когда двадцать лет крутишься в криминальном Стокгольме, знаешь всех и никого. Мы не знали, а узнавали друг друга. Виделись в кабаках. Покупали — продавали или следили за тем, как это делают другие. Мы были из тех, кто не высовывается. Интерес представляют не такие, как я, Дейо или Бранко, а те, кого прикрывают такие, как мы.

Эверт Гренс взял два последних снимка с мест преступления и поставил их на столе, прислонив к стене.

— Дейян Пейович и Бранко Стоянович — ты правильно вспомнил начальные буквы фамилий. Оба были найдены убитыми сегодня утром. Двумя выстрелами в голову, как ты видишь.

Хоффман прищурился, вглядываясь в снимки, и показал пальцем на простреленные головы:

— Улцинь.

— Что?

— Город в восточной части Черногории, в нескольких милях от албанской границы, совсем недалеко от Тираны и той же Подгорицы.

— И что?

— Улциньская казнь, так это называют. Два выстрела в голову, один в правую половину лба, другой в левый висок.

Они допили крепкий кофе и разделили оставшиеся кексы — по три на брата. Комиссар собрал фотографии, выложил четыре пластиковые папки перед гостем и хлопнул по одной из них:

— Выясни, кто и зачем убил этих людей, вот твое задание. Здесь все, что нам удалось собрать об этом на сегодняшний день. Прочитай и запомни. Мы не снимали копий, а завтра рано утром я верну эти документы в Крунуберг, потому что вообще не должен был выносить их за стены полицейского участка.

Пит Хоффман повторил жест Гренса, демонстративно хлопнув по одной из папок, а потом по своим накладным щекам и кривому носу.

— А твое задание, Гренс? Что ты сделаешь для меня в обмен на эту информацию?

Комиссар открыл шкафчик под мойкой и вытащил из него бутылку виски. Односолодовый — светлый и не слишком дымный.

— Ты знаешь, Хоффман, что я не пью. Но кофе на сегодня много даже для меня. Будешь?

Гренс наполнил два маленьких бокала. Мужчины посмотрели друг на друга и выпили. Сразу потеплело в груди. Как будто ощущавшееся там отчаяние вмиг преобразилось в нечто более приятное.

— О’кей, я поручаю тебе выяснить, кто убил этих двоих, судя по всему, связанных с торгующими оружием европейскими мафиози. Ты поручаешь мне внедриться в отделение полиции, где я работаю, поскольку организация, которая угрожает тебе и твоей семье, хочет утвердиться на шведском оружейном рынке. И с этого момента, Хоффман, наше соглашение вступает в силу.

Пит Хоффман не так часто употреблял крепкие спиртные напитки. Он был не из тех, кто не имеет мужества взглянуть в глаза самому себе. Но этот виски на кухне комиссара Гренса, — это было просто вкусно. Хоффман осушил свой бокал, подождал, пока Гренс наполнит его снова, и только потом ответил.

— Я продавал наркотики. Ты знаешь, Гренс, как я увяз в этом. Но наркотики — совсем другое. Валовый импорт, большие партии. А оружием грузовик не заполнишь. Два-три «калашникова» да пять пистолетов — вот и вся партия. Примерно так это выглядит на шведском рынке оружия. И управляется он далеко не акулами, во всяком случае не на месте, а интересами множества группировок. До сих пор это было так. Каждый набирает, сколько ему нужно, и успокаивается. Они закупаются за границей, у каждой группировки свои поставщики. И не перепродают, это не принято. Поэтому, когда, к примеру, «Солдаты Роби» принялись скупать все подряд, лишь бы врагу не досталось, рынок залихорадило. Но это особый случай, Гренс. И если завтра новый игрок, тот самый, который мне сейчас угрожает, объявится с наполненным автоматами товарным составом, это изменит все. Вы, полиция, первыми это заметите. Потому что если вы полагаете, что сегодня у нас много стреляют… я вас умоляю.

— Но кто тебе угрожает? Кто хочет утвердиться на шведском рынке оружия?

— Если бы я это знал, Гренс, не сидел бы с тобой здесь. Я успел расспросить всех, кого только можно и нельзя, за тюремными стенами и вне их. В том числе и тех, кто обычно знает все. Но не на этот раз. Один из твоих коллег переметнулся на их сторону — это единственное, что мне известно наверняка.

Комиссар поднял верхнюю пластиковую папку, показал на фотографию еще живого Дейяна Пейовича.

— Эти двое? Или, скорее, те, с кем они связаны? Кто угрожает тебе, Хоффман? Это им было известно, кто ты есть и чем занимался?

— Нет.

— Ты так в этом уверен?