Именины сердца

На улице, к счастью, он практически сразу же пришел в себя. То есть, как он потом утверждал, сам-то он не терял сознания, просто скафандр на какое-то время вышел из строя. Впрочем, и на улице скафандр имел плачевный вид: ноги подгибались, голову мотало из стороны в сторону. Прохожие с удивлением оборачивались нам вослед. - Давай, - прохрипела я, выбиваясь из сил, - шевели протезами! Нужно было отдалиться от "Блина" на безопасное расстояние, чтобы не дай Бог не загудеть в отделение. О чем бы мы рассказали в случае чего? Что мой спутник инопланетянин? Наконец, в небольшом скверике устроили привал. Я застегнула пуговицы у него на рубашке и поправила пиджак, потом достала бумажный платочек и вытерла с его лица кровь. Странное при этом у меня возникло ощущение: будто обтирала кухонный комбайн или стиральную машину. Скафандр и отличался от комбайна принципиально лишь тем, что был белковым. Впрочем, глаза на лице моргали как самые настоящие. Хорошая вещь! - Только посмотри, что с сырками сделалось! - пожаловалась я. Он перевел взгляд на раскрытый рюкзачок, в котором сквозь прозрачный целлофан проглядывало месиво из шоколада и творога. - Я покупала сырки, а не сырковую массу. - А давай их сейчас съедим, - предложил он. - Я смотрю, ты вошел во вкус. - Да, - согласился он. - Со стороны наших ребят это форменное свинство: оснастить меня столь несовершенным скафандром. Теперь я должен постоянно заботиться о том, чтобы надлежащим образом его содержать. - Погоди, ему небось еще и в туалет захочется, - поделилась я своим предположением. - Или он у тебя безотходный? - Мм-м... Поживем - увидим. Он принялся за обе щеки уписывать сырки. Я присоединилась к нему. Одновременно я судорожно пыталась осмыслить происшедшее. Оглядывала окрестные виды, словно бы цеплялась за них в стремлении ощутить себя прежним человеком в привычных для него, хоть и безрадостных обстоятельствах. Рядом стояла театральная тумба, на которой ветер трепал афишу "Иванушек интернешнл". Из соседней подворотни доносился какой-то гул. За чахлым кустарником просматривалась дорога, по которой сновали трамваи и автомобили. На небе большие перистые облака уплывали за крыши близстоящих домов. Временами проглядывало солнце, и тогда от туч по земле скользили тени. Словом, обстановка была вполне московской: переменчивая, капризная, непостоянная. Москвичи, как водится, бежали, словно укушенные в задницу, торопясь по своим ?????. ? ??? ??... и все же он сидел рядом. Пришелец? Или самозванец? Но ведь что-то находилось там, у него внутри! Я же почувствовала это, когда щупала! Не мог же он и в самом деле проглотить боксерскую рукавицу. Стекло уже глотали, металлическую мелочевку и строительный мусор, бумажные деньги наконец - об этом я слышала. Но чтобы боксерскую рукавицу, да еще целиком! Это же какую пасть надо было бы иметь... Мы по очереди запускали руку в целлофановый кулек, выбирали жменю сырковой массы и отправляли себе в рот. - А ты какого цвета? - полюбопытствовала я. - Там, внутри. Он озадаченно посмотрел на меня и даже перестал жевать. - Серого, - сказал он. - А если точнее - светло-серого с небольшим фиолетовым отливом. - Шарман! - сказала я. - У нас такими только покойники бывают. Ты превратишь меня в маленькое серое существо с фиолетовым отливом и заберешь с собой? Он снова замер как тогда, когда я спрашивала, не гуманоид ли он: взгляд неподвижный, полностью ушел в себя, в смысле - в скафандр, вроде и не дышит. Потом очнулся и утвердительно закивал головой. - Да, у меня есть возможность увезти твое сознание. Надеюсь, на нашей планете тебе будет хорошо. Теперь наступила моя очередь перестать жевать. Что значит, увезти мое сознание? Это все же не пакет с бутербродами в конце-то концов! - А как же тело? - Тело преобразуется. - Во что? - Пока не могу сказать. - Жаль, я со своим телом так просто не расстанусь, прямо говорю. Забавы ради я попробовала представить себя без тела. Однако попытка увенчалась полным провалом. Конечно, по большому счету, с тела толку, что с козла молока. С другой стороны - жаба давит бросить, поскольку я всячески его лелею. Хобби у меня такое, что же мне там, застрелиться, что ли, у него на планете, без своего любимого хобби? Да и успехов я добилась весьма ощутимых, имя жертвам Легион. Действительно, сколько их было, во мне павших? Целое Арлингтонское кладбище приходится таскать в душе. А у девоньки, между прочим, душа не резиновая, у этой пуськи. И когда там ??????????? ???? ????? ? ????????, ??????? ?????? ? ?????? ?????... На свежей могилке Виктора Петрович? ??? ?????? ????? ??????... - Нет, я, в принципе, не возражаю, - спохватилась я. И действительно - чего терять? - ?? ?????... первое время все-таки поживем здесь? Конечно, если уж бросаться в омут, то лучше головой. Но как быть с природным чувством самосохранения? Ведь и застрелиться у него на планете без тела вряд ли получится. Попробуй так сходу отказаться от естественной для homo sapiens возможности застрелиться. На сей раз он выпалил скороговоркой, практически не раздумывая: - Для начала можно действительно пожить и здесь, на Земле. - Только чур - за землянами не шпионить, - потребовала я. - Ну вот еще, - он даже обиделся. - Для этого существуют ребята со станции. - ????... - Я принялась загибать пальцы. - Для начала тебе нужны: паспорт, хотя бы фальшивый, зубная щетка, сменные носки, тапочки, кейс для деловых бумаг, мужской одеколон, бритвенный прибор - на всякий случай, а вдруг у скафандра ?????? ?????? ?????, ?????... Я перечисляла долго и обстоятельно, и он слушал, не перебивая. Потом, самым отвратительным образом слизав с пальцев остатки творога, заявил, что не видит проблем. Дескать, он договорился с ребятами со станции, что они подбросят ему все необходимое, можно включить в список и п???... - Боже мой! - вдруг воскликнул он. - Что случилось? - похолодела я. - У тебя начинается аллергия? - Как глупо я вел себя там, в "Блинах". Нас ведь могли арестовать! - До тебя доходит, как до жирафа! - Причем здесь жираф? - Он потрогал ссадину у себя на лбу. - К твоему сведению, я только сейчас принялся за изучение права. - За изучение права? - переспросила я. - Где? В животе? - невольно поражаясь тому обилию мест, где можно его изучать. Оказывается, не только в Гарварде, Кембридже или Сорбонне, но и... - Цивилизованные существа, когда оказываются на других планетах, я думаю, с этого начинают. - Впрочем, - заметил он, - юридический кодекс диктует одно, а кодекс чести совершенно иное. Любопытно тут у вас, на Земле. Тот ублюдок ведь тебя оскорбил. - Действительно, - согласилась я. - Налицо явное противоречие. Ну и как же, по-твоему, выходить из подобных ситуаций? Он задумался. Это становилось интересным! Я застыла с последней жменей сырковой массы в руке. - Не знаю, - сказал он наконец. - Только в будущем я буду вести себя точно так же, как и в этот раз. И тут же горячая волна обдала меня, пронеслась по коже, накрыла с головой, вынудив задержать дыхание. Я почувствовала, что краснею. - И тебе не жалко скафандра? - прошептала я. - Ради тебя нет, - проговорил он безо всякого выпендрежа. - И потом, если потребуется, его ведь можно сменить. - Не нужно менять! - вырвалось у меня. - Этот тоже ничего! Девонька заинтригована. Эта ягодка, эта бусинка, эта прелесть...