Их ощущая боли
Полно, душою всей.
Знай, за тебя не стыдно
Тем, кто порос травой.
Ну, доиграй в их игры,
Ну, веселей допой!
Подвиги чти и страхи
С каждой весной сильней;
В светлой пройди рубахе
В память их светлых дней.
АННА, АХ
И снова сном качнётся давним
Бессвязных мыслей пелена.
Была больна – да, это правда.
И это тайна, что больна.
Без слов, покорна и печальна,
И шалью белой соло-сны.
Снег тихо пел романс прощальный,
Бесстыже глядя в зал листвы.
За кем был прислан этот стражник?
Кому молиться на заре?
Не знаю, но дрожу отважно,
Как будто листья в октябре.
Покой мой – призрак. Поминутно
Шагаю вглубь своей зимы.
Здесь слишком людно, слишком людно,
А взгляды и слова – немы.
Поверить хоть кому-то – дерзость.
Скитаюсь, щурясь, по дворам
И в ворот прячу взгляда нежность.
Вы – здесь.
Я – там.
А ТЫ?
Скажи, ты кого-нибудь звал
Неистово, долго, ущербно,
Как путь по низине ущелья,
Как рельсы без шпал?
Скажи, ты когда-нибудь шёл
Упрямо, до боли в коленях,
Подальше от серых строений,
Пера держа ствол?
Скажи, ты чего-то искал
Безумно, презрев сон и пищу,
Забыв про пробитое днище
И росчерки скал?
Поведай, кого-то любил
До слёз ненавистного виски,
До точки в предсмертной записке,
До шороха крыл?
Признайся, чего-то желал
До следа от злости укуса,
До мольб пред иконой Иисуса,
До свеч и зеркал?
Ответь, ты хоть что-то свершил,
Отдав за любимое дело
Спокойствие духа и тела?
Подумай, ты жил?
НА ДВУХ СТУЛЬЯХ
Искусству сидеть на двух стульях не обучена – тощая слишком:
насмерть замучена хитрыми книжками,
без передышки грызущими плоть мою, время, сознание…
От Кундеры к Фраю бегу на свидание.
Честная очень –
тьфу! – втихаря читаю до ночи
с фонарём под одеялом.
Мама бы лишь не узнала –
иначе начнётся про место в жизни, семью, внуков.
Скука!
Не то что скитания Эренбурга, стенания Бродского.
Моя – уродская.
Что там, на двух – на одном усидеть не умею:
всё спасаю кого-то, грею.
…А они потом в тёмных аллеях Бунина
с кем-то другим, для них специально придуманным.
ДО СКОРОГО
Кто может сказать кораблю: «Не плыви!», если парус готов?
И против штормов он стоит, против гордых ветров,
И против устоев, назло малодушной травле.
Шерсти против. И правил.
Кто может звезде приказать: «Не свети», если свет – её рок,
Её высший смысл?.. Нет толка в пасьянсах Таро:
Она так задумана, место сам Бог назначил.
Держится прямо… Тем паче,
Кто смеет клеймить «дураком», если сам воевал:
Пил горькую, петли вязал, щекотал бес напалм?
Прими всё как данность. Настанет срок уровнем выше –
Скажут. Услышишь.
ИГРУШКИ
Мальчик проснулся и выбежал в новый день:
В игры друзей, машинки и в шум толпы,
В пару билетов в цирк, в петушков в слюде,
С новым щенком, чтоб все раскрыли рты.
Мальчик проснулся и выбежал в новый круг:
С кем был на «Вы» называя теперь на «ты»,
В вихри вина, веселья, сплетенья рук,
С лучшею девушкой, чтоб все раскрыли рты.
Мальчик проснулся и выбежал в новый мир:
В стрессы, планёрки, банки, ремни, зонты;
Чтобы потом: коттедж, сыновья, камин…
В новую должность, чтоб все раскрыли рты.
Мальчик проснулся и выбежал в новый бой,
Но был повержен, и тут же – палаты скит.
Счастлив, что бой с врачами, каталкой, тьмой
Мальчика не тревожит: мальчик спит.
Мальчик проснётся и выберет новый путь,
Выпустив душу на все четыре, и
В маленькой комнате – с кашей, кутьёй – не суть –
Сядут друзья, не раскрывая рты.
Мальчик проснётся и выбежит в чистый свет,
Где заключат в объятья отец и мать.
Спросит, но тут же сам обретёт ответ:
Статусы – фарс, важно себе не лгать.
ПРОВОДНИК
Твой сосуд опустел, нет желанья идти на бой,
Всё, что было с тобой,
постепенно забудется сном.
Только дом на горе остаётся твоим крестом
И ремесло.
Бирюза потемнела, глаза позабыли блеск,
А под окнами ходит зима и считает часы;
Разъярённые псы
осознания мчат через лес…
Не клади на весы
Новых истин тобою решительно пройденный путь,
Но, при том, наизусть
не тверди с табурета для всех –
Ведь Господь по руке выбирает любому весло,
По зубам – орех.
Да, пора уходить, если мысль твоя стала рабой,
Все, кто пели с тобой,
ожидают на том берегу.
Мне известно, как трудно захлопнуть дверь за собой.
Помогу.
СКАЛА
Я – скала. И мне имя – твердь.
Я ласкала, не видя оскала, звенящую медь,
Я целовала горным ручьём травы и цвет.
Я – скала. Я стою сотни лет. Простою сотни лет.
Я – скала. Я не знаю друзей, не знаю врагов.
Я – скала. Я не знаю слов, мне не нужно слов.
Мне не дорог вопрос, потому что не важен ответ.
Я – скала. Я стою сотни лет. Простою сотни лет.
Я – скала. Я уютный привал для птиц…
Сколько лиц,
Обречённо вздыхая,
Хотели по мне – до рая,
Искали тропу,
А нашли лишь ту,
Чьё имя Смерть…
Не рассмотреть
Могильных плит:
Ни жив, ни убит
И звенит его смех
Коленями в снег.
Я – скала. И мне дело – стыть,
И стремиться ввысь,
Где весёлый лик,
Прикусив язык,
Беззаботно тих
И светел.
Его дружка-ветер
Взобьёт подушку
И шепнёт на ушко
Обо всём на свете…
Ветви-плети вскинут сосны –
Поздно!
Проболтался. Кается слёзно:
Космы
Растрепал заезжей…
Что мне нежность?! –
Я – скала. Ей была и прежде.
Я – скала среди прочих скал.
До других – леса,
Между двух – леса,