Между – бездна сна
Беспокойного…
Камнепад всем подряд под ноги –
Сгинь с дороги! –
Я к той стремлюсь,
Чьё имя – грусть,
Что тоже,
Как я, похожа
На прочих
И верит прочно:
Дотянусь!..
Я – скала. И мне имя – твердь.
Я ласкала, не видя оскала, звенящую медь,
Я целовала горным ручьём травы и цвет.
Я – скала. Я стою сотни лет. Простою сотни лет.
КЛЕЙМО
Выходил ведь Бродский из комнаты
И под вечер бывал радостным,
Выпуская чертей из омута,
Созерцая закаты августа.
Достоевский не бил бабушек,
А Тургенев не слыл циником;
В огород Цветаевой камушек –
Мол, ей жизни важней лирика.
Ярлыки быть должны оправданы,
А не созданы поколением:
Всё на свете делить надобно
На Творца и его Творение.
МЕНЯЙСЯ
Оставь себя прошлого осени шалой,
Не бойся. Когда рыжелистным пожаром
Охватит твой мир, то исчезнут улики
Былого в победном восторженном крике.
Зарой свои думы в глубоких сугробах
До первой капели – потом гляди в оба,
Чтоб не очнулись травмы и раны,
Как после спячки деревья и травы.
Раздай свои фразы на реплики грому
И с чистым сознанием в сторону дома
Направь свои стопы, поступки и взгляды:
Язык – Вавилону, а яблоко – Саду.
Расплавь себя прошлого солнечным летом:
Ты – сам себе заповедь, сам себе вето.
ДОМ ШАМАНА
Там твой дом, где птица не вьёт гнезда, где ветки хруст
Наизусть
Знает имя твоё – имя времён,
Ввиду отсутствия иных имён.
Там твой дом,
Где ветра стон
Оправдывает ход лет,
Где «да» растёт из «нет»,
А на обед
Не подают пищи,
Не потому что нищи,
А потому что есть Свет.
Там твой дом, где, выйдя из дверей,
Не туш и глупая дорожка красным, а соловей.
Где озеро лесное хранит молчание о том, что видело
почти что жизнь назад…
Где сад,
Который посадил дед деда,
Растёт не наперегонки с соседним,
А в лад.
Там твой дом, где нет запретов,
Где все теории разбились о моменты,
Когда был рад.
Дом там, где беспокойное пространство
Царств тридесятых
Разменяно на пустоту,
Которая не страх, а глубина.
И, если ты постиг, тебе – туда.
ЛЕГКОСТЬ БЫТИЯ
Чужих не слушая речей,
Ручей бежал упрямо к морю,
Не ведая потери горя,
Ведь он – ничей.
Не видя пред собой преград,
Ручей бежал к мечте заветной
Героем Ветхого Завета,
Лишь наугад.
Бежал и вспоминал родство
С дождями, росами, слезами;
И даже на мгновенье замер
В стране отцов.
«Весна», – рождалось на устах
У всех, узревших это чудо.
Ему смотрели вслед, покуда
Звучало: «Ах!».
Ручей бежал за кораблём,
Беспечно пущенным ребёнком,
И пел нарочно очень звонко,
Что он влюблён.
Бежал стремглав, не зная сна,
И под аплодисменты грома
До моря добежал – до дома.
Пришла весна…