Иметь королеву

Вертолет плавными кругами по спирали полез в небо. Владимир прижался носом к иллюминатору.

Этот небольшой пупок на фоне лесной равнины привлекал внимание, как Останкинская башня в пустыне. У Владимира забухало в висках. Не было речки, да и холм был вроде бы не таким высоким, каким он представлялся тогда с земли, но что-то неуловимое подсказывало — здесь, здесь! Так у человека после многолетней разлуки стареет лицо, но взгляд остается прежним.

— Ну что? — спросил на ухо адъютант.

Владимир не ответил. Мещеряков посмотрел на его напряженное лицо и бросился к соседнему иллюминатору.

— Этот? — закричал он, указывая на остроконечный холмик.

Владимир кивнул головой.

— Давай на посадку, — повернулся адъютант к вертолетчику.

— Брюхом на деревья? — спросил тот.

— Ищи ближайшую площадку.

Пригодное для посадки место обнаружили в километре от холма. Срубая винтом кончики ветвей, вертолет втиснулся на небольшую поляну.

— На карте обозначена река, — сказал Мещеряков, ломая быстрыми шагами кустики. — А здесь никаких признаков.

— Трясло, — лаконично ответил вертолетчик, — лет пятнадцать назад.

На подходе к скале они и правда наткнулись на некое подобие русла — пологую ложбину, едва заметной змеей извивающуюся по тайге.

Скала была та. Она, конечно, слегка постарела и обветшала за долгое время, деревья подпирали ее подножие со всех сторон, а наиболее наглые кустарники и вовсе вскарабкались до самого пояса, но форма ее — остроконечная, чуть кривая верхушка и крутая подошва оживляла в памяти выступающие хребты камней и блестящие черноточины гранита. Владимир остановился на бывшем берегу бывшей речки так, чтобы скала оставалась по правую руку, и осмотрел лес. Потом подошел к небольшому бугорку, поросшему лиловыми цветами, и указал на него адъютанту:

— Здесь копать надо.

Охранник врезал стальное лезвие саперной лопатки в мягкую лесную почву. После двух замахов лопатка с лязганьем уперлась во что-то твердое. Охранники быстро раскидали по сторонам землю, и на поверхности появился большой кусок металла. Мещеряков подошел поближе.

— Болванка, — сказал он спрашивая-утверждая.

— Да, это она, — ответил Владимир. — Обломок. Разбилась о скалу. Так и не нашли тогда. Летела с юго-запада. Разбилась о выступ, вон выщербина около вершины. Было три осколка. Остальные должны находиться где-то рядом. Если, конечно, землетрясение не скушало.

Он с озабоченным видом указывал на скалу, на предполагаемые места падения осколков, а сам лихорадочно переваривал в голове одну-единственную мысль — пора?

— Остальные части откапывать не будем, — сказал адъютант. — Не металлолом собирать прибыли. Где груз?

— Расщелина на противоположной стороне.

Они гурьбой пошли к скале. Разлом, в который Владимир спрятал контейнеры, был доверху занесен землей и листьями. Сверху зеленел кустик жимолости.

— Здесь, — сказал Владимир. — Надо расчистить метра полтора.

Охранники, меняясь, приступили к работе. Владимир осторожно посмотрел на адъютанта. Возбужденное лицо, сверкающие глаза — естественное поведение человека заинтересованного. Но все же чувствуется некоторая скованность в поведении, обособленность. Стоит чуть в стороне от остальных. Кобура со «стечкиным», которая в вертолете была сзади, переместилась на правое бедро. Неужели будет стрелять сразу, как только охранники вытащат первый контейнер? Сначала их, потом Владимира. Летчик до поры будет жить. Извозчик адъютанту нужен. А может, он сам вертушку пилотировать может? Тогда и летуну конец.

Расщелина все больше освобождалась от мусора. Владимир просунул руку под расстегнутый ватник и заскреб поясницу ногтями, одновременно пододвигая «лимонку» к левому боку. Потом повернулся к честной компании спиной и стал мочиться в муравьиную кучу, свободной рукой продолжая двигать муляж на живот.

— Есть че-то! — громко сообщил один из охранников, бросил лопатку и по пояс влез в расщелину. Несколько секунд он пыхтел, зажатый гранитными стенами, потом рывком освободился и поднял руку с зажатым в ней комком земли. Мещеряков обломил с куста ветку, стер с предмета грязь, и Владимир увидел у него в ладони то, о чем он грезил в последние годы — небольшой металлический цилиндр с завинчивающейся крышкой-набалдашником.

Крышка подалась почти сразу. Адъютант перевернул над ладонью цилиндр, и на руку выскользнул столбик галлия, похожий на замерзшую, но не потерявшую своего зеркального блеска ртуть. Все зачарованно смотрели на кажущийся живым металл.

— Серебро? — спросил хриплым голосом один из охранников.

— Серебро, — подтвердил адъютант, пряча горящий взгляд.

И Владимир понял — пора. Он сунул руку за пазуху, выхватил муляж и, отбежав метров на пять, закричал что было сил:

— Не двигаться! Бросай оружие, суки! Ложись! Кому говорю? Подорву на хрен!

Не давая опомниться компании, он выхватил из запала «лимонки» пуговицу, швырнул в кусты и закричал еще громче, почти завизжал, как психический больной, которому наступили на ногу в общественном транспорте:

— Я кому сказал?! Бросай оружие! Подорву! Сам на отруби пойду и вас с собой заберу!