Иметь королеву

В армии задавать вопросы старшим по званию не принято, поэтому Владимир послушно стал глядеть в окно, не совсем понимая, кто и куда сейчас придет. Сначала не было видно, ничего, кроме ярких звезд на камчатском небе. Прошла минута, другая, и он вдруг заметил, что одна из звездочек движется — сначала медленно, потом все быстрее и быстрее. Вскоре она стала ярче остальных звезд, засветилась сначала красным, потом белым светом, а потом, рассыпая каскады искр всех цветов радуги, стремительно промчалась над вулканом Шивелуч и исчезла за его темной громадой.

— Видел?

— Так точно. Что это?

Башис был «стариком», готовился к дембелю, и поэтому вид имел важный.

— Когда один журналист написал в газете, что над Калчами часто падают звезды, то его быстренько убрали.

— Почему? — спросил Владимир.

— Потому что это не звезды, а боеголовки.

— Боеголовки?!

— Да. Боеголовки стратегических ракет.

Все еще не до конца понимая происходящее, Владимир молчал. Башис терпеливо объяснил:

— Когда сделают новую машину, ее надо испытать?

— Надо.

— И ракету надо испытывать. На точность попадания, например. Запустим ее, скажем, в Штаты, а как узнать — попадет она точно в цель или нет? Надо делать пробные запуски. Вот и летят во время испытаний эти боеголовки к нам. А мы летим в тайгу и отыскиваем их. Ну а дальше офицеры определяют, точно или нет эта дура упала.

— Так они… это… ядерные?

— Да нет, — снисходительно успокоил Башис, — болванки с приборами внутри. Ядерная так рванула бы, что тут камня на камне не осталось. Ты сегодня подворотничок менял?

— Так точно, — соврал Владимир.

— Тогда иди, готовься к отбою.

* * *

Первый вылет на поисковые работы Владимир ждал с трепетом. Их группа во главе со старлеем Вронским погрузилась в «МИ-4», и старенький вертолет попер их за реку Камчатку, за Шивелуч к месту падения боеголовки. Они летали кругами над тайгой, а где-то в глубинах космоса уже пожирала с чудовищной скоростью пространство отбросившая ступени головная часть стратегической ракеты. Все прилипли к иллюминаторам.

Она появилась над тайгой, как яркая звезда, и хотя был солнечный день, звезду эту было очень хорошо видно в белесом безоблачном небе. Дымный след от сгорающей обшивки обозначился высоко над поверхностью долины. Вертолет находился недалеко от места падения, и казалось, что огненная болванка вот-вот врежется в машину. Но боеголовки действительно падали очень точно. Молнией скользнув с небес, болванка беззвучно исчезла в тайге, разбросав при падении стайку каменных берез. Вертолет, словно ястреб на добычу, устремился к месту падения.

Боеголовка ушла в землю почти на два метра. Из ямы, похожей на воронку, шел дым. Пахло гарью, несло теплом от оплавившегося металла.

В тот день откопать болванку они не успели. Умотавшийся вусмерть Владимир без задних ног лежал в палатке и не мог заснуть. Звенело над ухом надоедливое комарье, и он, растеряв изрядную долю романтического настроя, часто и протяжно вздыхал.

— Упахался? — совсем не по-командирски спросил Башис.

— Есть немного.

— Ничего, привыкнешь. Надо ведь кому-то эту работу делать. Мне тоже поначалу тяжко было.

— Привыкну.

На третий день они закончили работы. Теперь яма стала похожа на тарелку, на дне которой покоилась болванка — космический гостинец конусовидной формы из серебристого металла. При падении от болванки откололось несколько кусочков, и Башис, оглянувшись на офицера, занятого своими делами, сунул один из них в рюкзак. Другой кусочек он протянул Владимиру.

— А можно? — спросил тот. — Металл, наверное, секретный.

— Бери. На значки хорошо идет. Видишь?

Башис показал ему на гимнастерку, где рядом со значком классности была укреплена маленькая серебристая ракета.

— Сделай себе такой же. Поисковики все такие носят.

Они срубили из деревьев знак, чтобы отметить место падения, и улетели.

Нам теперь не страшен
Дождичек косой.
Мы как математики
Счет ведем с тобой:
Сколько масла, сахару,
Сколько нами съедено,
Сколько нам осталось до минуты той!

Салага пел песню, а Владимир, сидя в кругу друзей — таких же, как и он, солдат из своей и соседней автороты, — смотрел на Калчевскую. Сопка привычно курила нескончаемую трубку, причудливо выдувая из жерла сизый дымок. Скоро домой. Осталось пять месяцев, или 153 дня, или 3672 часа. Календарик в кармане почти весь исчеркан крестиками. Позади десятки боевых работ, на груди четыре значка, армейский альбом с фотографиями и видами Камчатки лежит в чемоданчике рядом с новой дембельской формой. Скоро, скоро.

Парень в десятый, наверное, раз спел полюбившуюся песню. Из казармы БОПР вышел дежурный:

— Батарея, строиться на ужин!

Это был один из последних вылетов на поисковые работы. Ничего особенного — получили вещмешки, инструмент, провизию, вскочили в машину и — на аэродром. «МИ-4» зачихал двигателем, возбужденно задрожал в предчувствии полета и — здравствуй, знакомая долина за Шивелучем!