IMG_0002

Очень скоро после своего внезапного взлета молодой генерал встретился со вдовой казненного при терроре генерала графа Богарне и полюбил ее. Жозефина Богарне была на шесть лет старше его и поначалу никаких чувств к Бонапарту не питала. Но она не могла отказать в ухаживании Бонапарту, так как после 12 вандемьера он занимал слишком уж важный пост. Сам же Наполеон Бонапарт влюбился пылко и страстно. Он потребовал немедленной свадьбы и женился. Так как Жозефина Богарне некогда не была близка с Баррасом, то брак открыл ему еще шире возможности доступа к могущественным лицам республики.

Следует отметить, что ни Жозефина, ни его вторая жена Мария-Луиза Австрийская, ни г-жа Ремюза, ни актриса м-ль Жорж, ни графиня Валевская никогда не имели на него сколько-нибудь сильного влияния. Слишком уж неукротимую, деспотическую, раздражительную и подозрительную натуру имел Бонапарт. Он не мог терпеть известную г-жу Сталь еще до того, как она высказала свои оппозиционные политические взгляды. Ненавидел он ее именно за излишний, по его мнению, для женщины политический интерес, за ее претензии на эрудицию и глубокомыслие. От женщин Наполеон требовал беспрекословного повиновения и подчинения его воле.

Наполеон не любил долго предаваться чувствам. Так было и на этот раз. 9 марта 1796 года состоялась свадьба Наполеона Бонапарта с Жозефиной Бо-гарне. А уже через два дня, 11 марта, он простился с женой и уехал на войну.

В его судьбе, а также в судьбе Франции и в судьбе Европы начинался абсолютно новый исторический этап.

ДИРЕКТОРИЯ

В ноябре 1795 года в силу вступила новая конституция. Отныне исполнительная власть во Франции переходила в руки Директории, в состав которой вошли, как уже говорилось выше, Баррас й другие видные термидорианцы.

Время правления Директории было временем безграничного господства буржуазии. По образному выражению одного из современников, французское общество в годы правления Директории являло собой «гнусный контраст между самым неистовым богатством и самой ужасающей нищетой». Наиболее тяжелым временем для народа и бедноты оказались зима и весна 1795 — 1796 гг. Продолжалась инфляция. Нескончаемо падал курс ассигнатов. Росли цены. Все это создавало безвыходное положение для рабочих, ремесленников, служащих и интеллигенции. Полицейские заявления того времени пестрели подобными сообщениями: «Лишь зажиточный класс может пользоваться жизнью в настоящий момент, а трудящиеся находятся в крайней нужде»; ремесленники и рабочие «видят все меньше соответствия между плодами своего труда и своими повседневными потребностями»; «отчаяние и горе достигли высшего предела».

Рабочие и служащие вынуждены были, чтобы выжить, продавать либо закладывать свое последнее имущество. По улицам бродили тысячи нищих, которые искали в мусоре отбросы, чтобы не умереть с голоду. Повсеместно сообщалось о многочисленных самоубийствах.

Такое положение дел заставило рабочих с сочувствием вспоминать даже времена якобинской диктатуры, когда люди, не имея ничего лишнего, во всяком случае имели возможность не умирать с голоду. Страна жила в постоянной тревоге и в ожидании новых восстаний.

Одним из выразителей смутных социальных надежд рабочих и бедноты был Ноэль-Франсуа Бафеб (1760 — 1797), который назвал себя именем древнеримского трибуна-реформатора Гракха. С первых же дней революции он был, как сам говорил об этом, «пропагандистом свободы и защитником угнетенных». Ба-беф принимал активное участие в событиях своей эпохи. Его неоднократно арестовывали и преследовали, но это никак не повлияло на его взгляды. Уже в первые годы революции Бафеб выступал решительным противником частной собственности на землю. Он добивался не распродажи национальных имуществ, а их раздачи в долгосрочную аренду малоимущим крестьянам. Еще весной 1793 года Бабеф составил проект «законодательства санкюлотов», которое должно было обеспечить «совершенное равенство».

В 1795 году, когда сидел в тюрьме, Бабеф сблизился с революционерами-демократами Буонарроти, Дар-тэ и другими, сплотил их вокруг себя и вместе они работали над планом революционного переворота.

Выйдя из тюрьмы после амнистии, объявленной термидорианским Конвентом, бабувисты — как впоследствии их стали называть — без промедления взялись за дело. Уже в начале 1796 года под руководством Ба-бефа была создана «Тайная Директория общественного спасения», которая вошла в историю под названием «заговора во имя равенства». Один из участников этого

заговора историк Филипп Буонарроти писал впоследствии: «ничем не ограниченное равенство, максимальное счастье для всех, уверенность в его прочности — таковы были блага, которые Тайная Директория общественного спасения хотела обеспечить французскому народу».