IMG_0002

Однако Давид тяготился деспотизмом и консерватизмом отца. Он был равнодушен к религии, а дома его заставляли строжайшим образом следовать всем догмам иудаизма и выполнять его обряды. Конфликт вышел наружу, когда в 21 год Рикардо заявил отцу, что он намерен жениться на христианке. Невеста была дочерью врача-квакера, такого же домашнего тирана, как старый Рикардо. Брак был заключен против воли обоих семейств. Молодые ничего не получили от родителей. Женитьба на христианке означала для Рикардо изгнание из иудейской общины. Рикардо не

В 25 лет Рикардо уже был отцом 3 детей (всего six было 8). Он не знал никакого другого дела, кроме биржевой деятельности, и теперь занимался ею не как подручный отца, а самостоятельно. Ему повезло: помогли связи, репутация и способности. Через 5 лет он уже был богат и вел крупные операции.

В конце XVIII в. акционерных обществ было еще очень мало. Сделки с акциями Английского банка, Ост-Индской компании и нескольких других обществ составляли ничтожную долю биржевых операций, и Рикардо ими почти не занимался. Золотым дном для него оказался государственный долг и сделки с облигациями государственных займов. За первые 10 лет войны — с 1793 по 1802 гг. — английский консолидированный государственный долг возрос с 238 млн. до 587 млн. фунтов стерлингов, а к 1816 г. превысил 1 мдрд. Кроме того, в Лондоне размещались иностранные займы. Курсы облигаций менялись под влиянием разных экономических и политических факторов. Игра на курсах стала первым источником обогащения молодого Рикардо.

Как рассказывают современники, Рикардо отличался феноменальной проницательностью и чутьем, быстротой реакции и вместе с тем большой осторожностью. Он никогда не терял хладнокровия и трезвости оценок, порой удовлетворяясь скромным выигрышем на каждой облигации, наращивая прибыль за счет больших оборотов. В эти годы начались операции, из которых позже развилось инвестиционное банковское дело, а с ним выросли состояния и власть таких финансовых магнатов, как Ротшильды и Морганы. Богатые финансисты, объединявшиеся в небольшие группы, брали у правительства подряд на размещение вновь выпускаемых займов. Проще говоря, они оптом покупали все облигации нового займа, а затем распродавали их в розницу. Прибыли от этих операций были огромны, хотя порой были сопряжены с большим риском: курс облигаций мог внезапно упасть. Заем доставался той группе финансистов, которая называла на торгах,

устраиваемых казначейством, самую выгодную для правительства цену. В 1806 г. Рикардо в компании с двумя другими бизнесменами неудачно выступил на торгах, и заем достался другой группе. В следующем году Рикардо и его группа добились права размещения 20-миллионного займа, после этого он в течение 10 лет неизменно участвовал в торгах и несколько раз проводил размещение займов.

К 1809 — 1810 гг. Давид Рикардо — одна из крупнейших фигур лондонского финансового мира. Он купил роскошный дом в аристократическом квартале Лондона, а затем большое поместье Гэткомб-парк в Глостершире, где устроил свою загородную резиденцию. После этого Рикардо постепенно отходит от активной деятельности в мире бизнеса и превращается в крупного землевладельца и рантье. Его состояние достигло 1 млрд. фунтов, что по тем временам представляло огромную сумму.

Этот биржевой волк и почтенный отец семейства был человеком с любознательным умом и ненасытной жаждой знаний. В 26 лет Рикардо, добившись финансовой независимости и даже некоторого богатства, вдруг обращается к наукам, которыми обстоятельства не позволяли ему заняться в юности: естествознанию и математике. В первой половине дня на бирже и в конторе — не по годам выдержанный и хладнокровный, вечером у себя дома — увлекающийся молодой человек, который с наивной гордостью показывал родным и знакомым опыты с электричеством и демонстрировал свою коллекцию минералов.

Мышление Рикардо отличалось строгой, почти математической логичностью, четкостью. В это время он впервые столкнулся с политической экономией как наукой. В ней еще безраздельно царил Смит, и молодой Рикардо не мог не попасть под его влияние. Вместе с тем на него сильное впечатление произвел Мальтус, чей «опыт о законе народонаселения» вышел в 1798 г. Позже, лично познакомившись с Мальтусом, Рикардо писал ему, что при чтении этого сочинения нашел идеи Мальтуса «такими ясными и так хорошо изложенными, что они пробудили во мне интерес, уступавший только интересу, вызванному прославленным трудом Адама Смита».

В начале века в Лондоне появился молодой шотландец Джеймс Милль, острый публицист и писатель по социально-экономическим вопросам. Рикардо познакомился с ним, знакомство вскоре перешло в тесную дружбу, которая связывала их до смерти Рикардо. В первые годы Милль играл роль наставника. Он ввел Рикардо в круг ученых и писателей, подтолкнул его к публикации первых сочинений. Позже роли в известном смысле переменились. После выхода главных трудов Рикардо Милль объявил себя его учеником и последователем. Правда, в своих работах он развивал не сильнейшие стороны учения Рикардо и защищал его от критиков отнюдь не лучшим образом. Тем не менее искренний поклонник таланта Рикардо, Милль постоянно тормошил его, требуя писать, переделывать, публиковать. Иной раз Милль брал на себя слегка комическую роль, задавая Рикардо «уроки» и требуя отчетов. В октябре 1815 г. он пишет Рикардо: «Я надеюсь, вы в настоящее время уже в состоянии что-то сообщить мне о том, насколько вы продвинулись в вашей книге. Я считаю теперь, что эта работа — ваш определенный обет».

Рикардо всегда страдал от неуверенности в своих силах, от некоторой литературной робости. Вне пределов своего бизнеса Рикардо был мягкий и даже застенчивый человек. Это проявлялось в повседневной жизни, в общении с людьми. В 1812 г. он поехал в Кембридж где, его старший сын Осман первый год обучался в университете. В непривычной обстановке он, 40-летний богач и уважаемый человек, чувствовал себя неуверенно. Давая в письме жене отчет о своей поездке, Рикардо говорит: «Я стараюсь преодолеть все, что есть в моем характере робкого и замкнутого, чтобы сделать все возможное и обеспечить Осману несколько приятных знакомств».

В Англии начала XIX в. вопрос о деньгах и банках оказался в центре страстной полемики и борьбы партийных и классовых интересов. Рикардо, который хорошо знал кредитно-денежную практику, впервые попробовал свои силы как экономист и публицист на •той арене. Ему было тогда 37 лет. В 1797 г. Английскому банку было разрешено приостановить размен его банкнот на золото. Банкноты превратились в неразменные бумажные деньги. В нескольких статьях ч памфлетах, опубликованных в 1809 — 1811 гг., Рикардо доказывал, что повышение рыночной цены золота в этих бумажных деньгах является следствием и проявлением их обесценения в связи с чрезмерным выпуском. Его противники утверждали, что повышение цены золота объясняется другими причинами, в частности, спросом на золото для вывоза за границу. В этих сочинениях раскрылся талант Рикардо — искусного полемиста, автора, способного очень логично и последовательно составлять цепь аргументов. Это была отнюдь не академическая дискуссия. За теми, кто отрицал обесценение банкнот, стояли управители Английского банка, консервативное большинство парламента, министры, вся «военная партия». В конечном счете тут находили выражение классовые интересы землевладельцев, которым война и инфляция приносили рост рент. Рикардо же выражал, как и во всей своей последующей деятельности, интересы промышленной буржуазии. Политически он был близок к вигской (либеральной) оппозиции.

Рикардо не ограничился критикой существующей системы денежного обращения, но разработал позитивную программу. Он дополнил ее в нескольких более поздних сочинениях. То, что он предлагал, было денежной системой, максимально соответствующей потребностям развития капиталистического хозяйства.

Идеи Рикардо в большой мере осуществились в течение XIX столетия: с 1819 по 1914 гг. в Англии действовал золотой стандарт. Эти идеи сводились к следующему: 1) устойчивое денежное обращение — важнейшее условие роста экономики; 2) такая устойчивость возможна лишь при денежной системе, основанной на золоте; 3) золото в обращении может быть в значительной мере или даже полностью заменено бумажными деньгами, разменными по твердому паритету на золото, что дает нации большую экономию. В своей последней работе, которую он не успел закончить, Рикардо предлагал отнять у Английского банка, являвшегося частной компанией, право эмиссии банкнот и управления государственными средствами. Для этих целей он предлагал создать новый Национальный банк. В то время это было крайне смелое предложение.

Рикардова теория денег отражала как силу, так и слабость классической политэкономии. Рикардо попытался положить в основу теории денег трудовую теорию стоимости, но сделал это непоследовательно и фактически отказался от нее при анализе конкретных экономических процессов.

Он исходил из того, что в данной стране может обращаться любое количество так или иначе попавшего туда золота. В обращении масса товаров сталкивается с массой денег, и таким образом устанавливаются товарные цены. Если золотых денег больше, то цены выше, если меньше — ниже.

Над мышлением Рикардо тяготел опыт неразменного бумажноденежного обращения. Покупательная способность бумажных денег в основном определяется их количеством. Сколько бы ни было выпущено этих денег, все они будут представлять то количество полноценных золотых денег, какое необходимо для обращения. Когда, скажем, бумажных долларов становится вдвое больше, чем нужно золотых, бумажный доллар обесценивается вдвое.

Рикардо механически перенес явления бумажноденежного обращения на золото. Он не видел принципиальной разницы между тем и другим, считая золото тоже в сущности знаком стоимости. Он видел в деньгах только средство обращения и не учитывал всей сложности и многообразия их функций.

Своей теорией денег Рикардо объяснял колебания в международных экономических отношениях. Если в данной стране оказывается слишком много золота, то в ней повышаются товарные цены и становится выгодно ввозить в нее товары из-за границы. В торговом балансе страны образуется дефицит, который приходится оплачивать золотом. Золото уходит из страны, цены понижаются, приток иностранных товаров приостанавливается, и все приходит в равновесие. При недостатке золота в стране все происходит в обратном порядке. Таким образом, действует автоматический механизм, выравнивающий торговые балансы и распределяющий золото между странами. Отсюда Рикардо делал выводы в пользу свободы торговли. Нечего беспокоиться, говорил он, если ввоз превышает вывоз товаров и золото уходит из страны. Это вовсе не основание для ограничений ввоза. Просто в стране слишком много золота и слишком высокие цены, свободный импорт помогает их понизить.

Требование свободы торговли в Англии во времена Рикардо было прогрессивным. Но теория об автома-

тическом выравнивании плохо отражала действительность. Во-первых, она опиралась на количественную теорию денег и необоснованно утверждала, что изменение количества денег в стране прямо определяет уровень цен. Во-вторых, золото между странами передвигается не только под влиянием относительных уровней товарных цен. Критики Рикардо не без оснований указывали, например, что в годы наполеоновских войн золото уходило из Англии не потому, что цены в Англии были выше (наоборот, цены на промышленные товары были там значительно ниже), а в связи с большими военными платежами загранице, закупками хлеба в неурожайные годы и т.п. В-третьих, если выравнивание, о котором писал Рикардо, в конечном счете и происходит, то отнюдь не в виде гладкого и гармонического процесса, а через острые кризисы, ценой больших потерь для народного хозяйства. Эта закономерность в полной мере обнаружилась уже после смерти Рикардо в ходе циклических экономических кризисов последующих десятилетий.

При всех своих недостатках теория денег Рикардо сыграла важную роль в развитии экономической науки. Она подняла много вопросов, о которых ранее представление было крайне смутным: о скорости обращения денег; о «спросе на деньги», т.е. о факторах, определяющих потребности хозяйства в деньгах; о роли разменности бумажных денег на золото; о механизме международного движения золота и влиянии уровня товарных цен на торговые и платежные балансы.

Если в 1809 г. Рикардо был совершенно неизвестен как экономист, то в 1811 г. — он уже признанный авторитет, лидер движения за восстановление разменности банкнот. Через Милля и другими путями Рикардо знакомится с видными политиками, журналистами, учеными, в его доме начинаются регулярные собрания, где дебатируются острые вопросы — политические, экономические, литературные. Без особых усилий с его стороны Рикардо оказывается в центре этого круга людей. Причина — не только его ум, но и такт, спокойствие, выдержка.

Английская писательница Мария Эджуорт оставила характеристику Рикардо как собеседника: «Мистер Рикардо, с его очень спокойной манерой держаться, имеет живой ум, который непрерывно находится в движе-пии; все время он в беседе поднимает новые темы. Мне никогда не приходились спорить или дискуссировать вопрос с человеком, который спорил бы более честно и больше стремился бы к истине, чем к победе. Он отдает должное любому аргументу, выдвигаемому против него, и не настаивает на своем мнении ни одной минутой больше, чем говорит ему его убеждение по этому вопросу. Для него, кажется, совершенно безразлично, вы ли обнаружите истину или он, лишь бы суть была обнаружена. Беседуя с ним, всегда что-то получаешь: убеждаешься, что ты либо неправ, либо прав, и начинаешь лучше понимать дело, причем настроение в этой беседе всегда сохраняется наилучшим».

Рикардо познакомился с Мальтусом. Дружба этих двух людей была весьма тесной: они часто встречались, ездили друг к другу в гости и без конца переписывались. Между тем трудно представить себе более разных людей. Вся история дружбы Рикардо и Мальтуса — это история идейных споров и разногласий, они редко могли согласиться в чем-либо. И неудивительно: мальтусова политическая экономия подчинена интересам класса землевладельцев, что для Рикардо было совершенно неприемлемо. В свою очередь Мальтус не мог принять самые важные идеи Рикардо: трудовую теорию стоимости, изображение ренты как паразитического дохода, свободу торговли, требование отмены хлебных законов.

Вероятно, одно из объяснений этой дружбы состоит в том, что Рикардо в высшей мере обладал качествами научной объективности и самокритичности. Всегда недовольный тем, чего он достиг и как он это выразил, в острой критике Мальтуса Рикардо искал ключ к совершенствованию, к уяснению и развитию своих идей.

Рикардо много думал о факторах, определяющих потоки международной торговли: для Англии внешняя торговля всегда играла особо важную роль. Он задавался вопросом: почему из данной страны вывозятся именно такие товары, а ввозятся другие? И что дает внешняя торговля для роста производства, для экономического процесса?

У Адама Смита был довольно примитивный ответ на такие вопросы. Может быть, и мыслимо производить в Шотландии виноградное вино, но затраты труда будут непомерно велики, поэтому лучше производить, скажем, овес и обменивать его на вино из Португалии, где производство вина требует мало затрат труда, а овса — много. По всей вероятности, выиграют обе страны. Но это не могло удовлетворить Рикардо. Неужели торговля возможна только в очевидных случаях, когда распоряжается сама природа?

По рассуждениям Рикардо, если даже представить себе, что Шотландия производит и овес и вино с меньшими издержками, но по овсу ее преимущество больше, чем по вину, то при известном соотношении издержек и известных пропорциях обмена ей все же будет выгодно производить только овес, а Португалии — только вино. Это и есть принцип сравнительных затрат, или сравнительного преимущества. Рикардо основывал этот принцип на трудовой теории стоимости и пытался доказать его с помощью числового примера — он очень любил и постоянно использовал такие примеры.

Рикардо считал, что выгода от внешней торговли «создает... побуждение к сбережению и к накоплению капитала», а накопление капитала — залог экономического роста, и, в частности, оно в общем может благоприятно отразиться на положении рабочего класса, так как вызывает увеличение спроса на силу. Надо сказать, что Рикардо посвятил теории внешней торговли всего несколько страниц. Он высказал и обосновал фундаментальную идею, предоставив поколениям экономистов развивать и модернизировать ее.

Основное направление свободы торговли, особенно выгодной для английской буржуазии, было прогрессивным: она была нацелена на ликвидацию феодализма в Англии и в других странах, на создание капиталистического мирового рынка. В современных условиях идея свободы торговли, во всяком случае в применении к развивающимся странам, нередко является реакционной. Многие экономисты из Западной Европы и США признают, что свобода торговли обрекла бы развивающиеся страны вечно быть сырьевыми придатками, могла бы лишь законсервировать их отсталость. Напротив, только активное вмешательство в сферу внешней торговли (как и в другие сферы хозяйства), в частности обложение пошлинами ввоза иностранных промышленных товаров, содействие национальному экспорту таких товаров и т.д., могут помочь этим странам выбиться из отсталости.

Главное сочинение Рикардо появилось совсем иначе, чем «Богатство народов» Смита. Бурная эпоха не отвела ему долгих лет для кропотливой работы. Научные интересы Рикардо были тесно связаны со злободневными вопросами. Такими вопросами стали хлебные законы, оттеснившие даже проблемы банков и денег. Рикардо, в это время уже видный экономист и публицист либерального лагеря, не мог остаться в стороне. Непосредственным поводом для его выступлений послужила полемика с Мальтусом, который отстаивал хлебные законы и высокие цены на хлеб. В этой полемике под пером Рикардо сформировалась теоретическая система. В его трудах, написанных в 1814 — 1817 гг., нашла свое выражение классическая буржуазная политическая экономия в Англии. Система Смита уже не могла полностью объяснить экономическую реальность. Слишком многое изменилось за 40 лет. Завершилось выделение классов буржуазного общества, произошла кристаллизация их экономических интересов. Борьба вокруг хлебных законов открыто велась с позиций основных классов, главным образом промышленной буржуазии и землевладельцев. В центре экономической науки оказалась проблема распределения национального дохода между классами. Для Смита это, в сущности, предмет политической экономии. Он пишет: «Определить законы, которые управляют этим распределением, — главная задача политической экономии. Как ни обогатили эту науку исследования Тюрго, Стюарта, Смита, Сэя, Сисмонди и др., все-таки объяснения, которые они дают относительно естественного движения ренты, прибыли и заработной платы, весьма мало удовлетворительны ».

Рикардо пытался установить законы распределения, исходя из условий и интересов производства. Он положил в основу своей системы теорию, утверждавшую, что стоимость товаров создается трудом в процессе производства и измеряется количеством этого труда. Далее он задавался вопросом, как образуется стоимость и распределяются доходы в условиях, когда средства производства находятся в руках лендлордов (земля) и капиталистов (фабрики, машины, сырье). Наконец, главную функцию капитализма он видел в увеличении производства материальных благ.

В 1815 г. Рикардо опубликовал небольшой памфлет под заглавием «Опыт о влиянии низкой цены хлеба на прибыль с капитала». Здесь Рикардо делал следующий основной вывод. «Если предоставить экономическое развитие самому себе, то в связи с ростом населения и постепенным переходом к обработке все менее плодородных земель цены на сельскохозяйственные продукты будут расти. Вся выгода от этого достанется землевладельцам, тогда как норма прибыли на капитал будет понижаться. От этого будут страдать и рабочие, так как на их труд будет предъявляться относительно более низкий спрос. Что может оказать противодействие этой тенденции? В частности, импорт дешевого хлеба из-за границы. Отсюда очевиден вред хлебных законов: выгодны они только паразитам-лендлордам.»

В ходе работы Рикардо наталкивается на главную трудность — проблему стоимости. Смитова теория его не удовлетворяет, но заменить ее он еще не в состоянии. Поиски становятся мучительными. В одном из писем он сообщает, что две недели не знал покоя, пока не додумался до какой-то важной вещи. Письма Рикардо в это время наполнены жалобами и сомнениями. Милль старается вселить в него бодрость любыми средствами, вплоть до лести: «Вы уже лучший мыслитель в политической экономии, я уверен, что вы будете и лучшим писателем». Жалобы Рикардо не мешают феноменальному темпу, в котором создается книга.

В апреле 1817 г. «Начала политической экономии и налогового обложения» выходят из печати тиражом в 750 экземпляров. Книга Рикардо носит все следы спешки. Он посылал издателям рукопись частями, одновременно дописывая и переделывая оставшееся. При жизни Рикардо вышли еще два издания. Они мало отличались от первого, за исключением главы первой — «О стоимости», в которой Рикардо упорно стремился к четкости и убедительности.

В третьем издании книга состоит из 32 глав, четко разделенных на 3 части. Основы рикардовой системы изложены в первых 7 главах. Более того, самое необходимое сказано уже в первых 2 главах — о стоимости и ренте. Далее следуют (не подряд) 14 глав, посвященных вопросам налогов. В остальных 11 главах содержатся различные дополнения, возникшие после завершения основных глав, мысли и критические соображения в адрес других экономистов, в основном Смита, Мальтуса и Сэя.

В своей политической экономии Рикардо принял единый руководящий принцип — определение стоимости товаров трудом, затратами рабочего времени. Трудовая теория стоимости получила у него самую развитую форму в рамках домарксовой науки. Рикардо исходил из противоположности интересов основных классов буржуазного общества. Это позволило ему, как писал Маркс, ухватиться за самый корень исторического развития.

Очень скоро приверженность Рикардо трудовой теории стоимости навлекла на него обвинения в чрезмерной абстрактности и схоластике, а классовый подход — обвинение в цинизме и разжигании розни внутри нации. Политическая экономия Рикардо была жестока, ибо жесток был мир, который она пыталась объяснить. Научность взглядов Рикардо, как и Смита, определяется тем, что он смотрел на интересы классов только с точки зрения развития производства, роста богатства нации. Интересы промышленной буржуазии он защищал лишь в той мере, в какой они соответствовали этому высшему принципу. Рикардо изображал рабочих в процессе производства как живые орудия. Капиталист выбирает, что ему выгоднее — нанять рабочих или установить новые машины. Маркс писал: «Это — стоицизм, это объективно, это научно. Поскольку это возможно без греха против его науки, Рикардо всегда филантроп, каким он был в практической жизни».

Рикардо не считал, что благотворительность может излечить пороки общества. Но в жизни он был добрым и щедрым человеком. При своем богатстве он мог себе позволить заниматься филантропией. Мария Эджуорт рассказывает, что близ Гэткомб-парка она осматривала школу, где на его деньги обучалось 130 детей бедняков. Рикардо жертвовал средства на больницы и приюты, помогал множеству бедных родственников.

Последняя работа Рикардо, которую прервала болезнь и смерть, носила заглавие «Абсолютная и относительная стоимость». Под абсолютной стоимостью Рикардо понимал заключенное в товаре количество труда. Под относительной стоимостью — меновую стоимость, количество другого товара, которое должно в силу естественных законов обмениваться на единицу данного товара. Слабость Рикардо заключалась в том, что, признавая абсолютную стоимость, он вместе с тем даже не пытался проникнуть в ее природу, исследо-

вать характер самого труда, воплощенного в этой стоимости. Его всегда интересовала только количественная сторона дела: как определяется сама величина меновой стоимости и чем ее можно измерять. Отсюда его поиски «идеальной меры стоимости».

Как и во многих других вопросах, Рикардо начал там, где остановился Смит. Он более четко разграничил два фактора товара — потребительную и меновую стоимость. Меновая стоимость всех товаров, кроме ничтожного числа невоспроизводимых благ (скажем, картины старых мастеров или выдержанные вина из знаменитых погребов), определяется относительными затратами труда на их производство.

Смит был непоследователен в своей трудовой теории стоимости. Он считал, что определение стоимости трудом, рабочим временем применимо лишь к «примитивному состоянию общества», когда не было капитала и наемного труда. В современном же обществе стоимость определяется фактически суммой доходов в виде заработной платы, прибыли и ренты, получаемых от производства и реализации товара. Такая непоследовательность была неприемлема для строгого логического ума Рикардо, свойственное Смиту вольное обращение с основными принципами его не устраивало. Такой фундаментальный закон, как закон стоимости, не может полностью меняться с развитием общества, определение стоимости рабочим временем есть абсолютный, всеобщий закон. Капиталистическое хозяйство представлялось Рикардо идеально отлаженным механизмом, в котором всякое затруднение со сбытом разрешается быстро и просто: производители товара, который выпускается в излишнем количестве, немедленно получают соответствующий сигнал рынка и переключаются на производство другого товара. Тезис о невозможности общего перепроизводства Рикардо выражал так: «Продукты всегда покупаются за продукты или услуги; деньги служат только мерилом, при помощи которого совершается этот обмен. Какой-нибудь отдельный товар может быть произведен в излишнем количестве, и рынок будет до такой степени переполнен, что не будет даже возмещен капитал, затраченный на этот товар. Но это не может случиться одновременно со всеми товарами».

Но жизнь решительно опровергла эти выводы: уже в 1825 г. в Англии разразился первый общий кризис перепроизводства. Возможно Рикардо, при его научном беспристрастии и самокритичности, пересмотрел бы впоследствии свои взгляды. Но его уже не было в живых. Итак, в трудах Рикардо нашла свое наиболее полное отражение система классической буржуазной политической экономии (классическая школа) со следующими основными ее чертами.

1. Для классической школы было характерно стремление проникнуть, используя метод научной абстракции, в суть экономических явлений и процессов, она анализировала эти процессы с объективностью и беспристрастием.

2. В основе учения классической школы лежала трудовая теория стоимости; на ней строилось все здание политической экономии. Однако классическая школа оказалась не в состоянии объяснить законы капитализма, исходя из трудовой теории стоимости в той форме, в какой она была развита ее представителями. Капитализм считался единственно возможным, вечным и естественным общественным строем.

3. Классическая школа рассматривала проблемы производства и распределения в обществе с точки зрения основных классов. Это позволило ей близко подойти к выводу о том, что источником доходов капиталистов и землевладельцев является эксплуатация рабочего класса. Однако выяснить природу прибавочной стоимости она не могла, так как не имела ясного представления о специфике рабочей силы как товара.

4. Представления классической школы о воспроизводстве общественного капитала покоились на принципе естественного равновесия в экономической системе, это было связано с уверенностью в существовании объективных стихийных экономических законов, не зависящих от воли человека. В концепции саморегулирования капиталистической экономики заключалось затушевывание ее противоречий. Особенно важное значение имело отрицание классиками возможности всеобщего перепроизводства и кризисов.

5. Буржуазная классическая политическая экономия выступала за максимальное ограничение вмешательства государства в экономику, за свободу торговли. Экономический либерализм в большей мере сочетался в ней с либерализмом политическим.

«Начала политической экономии и налогового обложения» были книгой для экономистов, а не для широкой публики. Но через год после ее выхода в свет Мак-Куллох опубликовал большую хвалебную рецензию, где попытался изложить идеи Рикардо в более популярной форме.

В 1819 г., когда вышло второе издание книги, Рикардо окончательно ушел из сферы бизнеса и отказался от членства на бирже. Его капитал к этому времени был вложен в землю, недвижимость и надежные бумаги. Дети Рикардо воспитывались как наследники богатого землевладельца, английского джентльмена.

Парламентская деятельность была весьма естественна для человека с положением и склонностями Рикардо. Чтобы попасть в палату общин, у Рикардо был только один путь — купить парламентское кресло у какого-нибудь обедневшего лендлорда, хозяина одного из многочисленных «гнилых местечек». Избранный от глухой ирландской провинции, Рикардо никогда не бывал там и в глаза не видел своих избирателей.

В парламенте он провел всего четыре года, но играл там довольно видную роль. Рикардо не принадлежал формально ни к правящей тори, ни к вигской оппозиции.

Экономические проблемы занимали важнейшее место в парламентсткой деятельности Рикардо. Он продолжал борьбу против хлебных законов, за свободу торговли, сокращение государственного долга, улучшение банковского дела и денежного обращения. Среди его речей были и выступления за свободу печати, против ограничений права собраний. Как и Адам Смит, Рикардо был в политике сторонником максимально полной демократии.

Теперь наукой он мог заниматься только в летние месяцы в Гэткомб-парке. Там он готовил третье издание своих «Начал», продолжал напряженно думать над проблемами стоимости, земельной ренты, экономических последствий применения машин. Велась интенсивная переписка с Мальтусом, Миллем, Мак-Кул-лохом, Сэем. Регулярные собрания экономистов в его доме привели в 1821 г. к основанию лондонского клуба политической экономии, где Рикардо был общепризнанным лидером.

Смерть настигла Рикардо внезапно. Он умер в Гэткомб-парке в сентябре 1823 г. от воспаления мозга. Ему был только 51 год.

Прошло почти 200 лет после выхода в свет «Опыта о законе народонаселения», но идея и имя его автора — Мальтуса — и теперь объект острых идеологических и политических дискуссий. От Мальтуса ведет свое начало мальтузианство — теория народонаселения, утверждающая, что все бедствия человечества должны быть приписаны перенаселению.

Томас Роберт Мальтус родился в 1766 г. в сельской местности недалеко от Лондона и был вторым сыном просвещенного сквайра (помещика). Поскольку состояния в английских семьях не делятся между детьми, он не имел наследства, но зато получил хорошее образование — сначала дома, а потом в колледже Кембриджского университета. Окончив колледж, Мальтус принял духовный сан в английской церкви и получил скромное место второго священника в сельском приходе. В 1793 г. он стал членом (преподавателем) колледжа и оставался им до своей женитьбы в 1804 г.

Много времени молодой Мальтус проводил в доме отца, с которым вел бесконечные беседы и споры на философские и политические темы. Старик был энтузиастом и оптимистом, а молодой человек — скептиком и пессимистом. Подыскивая аргументы в спорах с отцом, Мальтус натолкнулся у нескольких авторов на идеи о том, что люди размножаются быстрее, чем растут средства существования, что население, если его рост ничем не сдерживается, может удваиваться каждые 20 — 25 лет. Мальтусу казалось очевидным, что производство пищи не может расти столь же быстрыми темпами. Значит, силы природы не позволяют человечеству выбиться из бедности. Чрезмерная плодовитость бедняков — вот главная причина их жалкого положения в обществе.

В 1798 г. Мальтус анонимно опубликовал небольшой памфлет под заглавием «Опыт о законе народонаселения в связи с будущим совершенствованием общества». Свои взгляды он излагал резко, бескомпромиссно, даже цинично. Мальтус писал: «Человек, пришедший в занятый уже мир, если его не могут прокормить родители... и если общество не нуждается в его труде, не имеет права на какое-либо пропитание; в сущности, он лишний на земле. На великом жизненном пиру для него нет места. Природа повелевает ему удалиться, и не замедлит сама привести свой приговор в исполнение».

В жизни Мальтус, как сообщают современники, был общительным и даже приятным человеком. Он отличался удивительной уравновешенностью и спокойствием духа, никто никогда не видел его рассерженным, слишком радостным или слишком угнетенным. Такой характер позволял ему с равнодушием (может быть, и показным) выносить хулу, которой он подвергался за свои жестокие взгляды.

Правящим классам Англии, боявшимся влияния французской революции на народ, книга Мальтуса пришлась как нельзя кстати. Мальтус сам был удивлен ее успехом и занялся подготовкой второго издания. Он съездил за границу, где занимался сбором материала в обоснование своей теории. Второе издание резко отличалось от первого: это был обширный трактат с историческими экскурсами, критикой ряда авторов и т.п. Всего при жизни Мальтуса вышло шесть изданий «Опыта», причем последнее превышало по объему первое в 5 раз!

В 1805 г. Мальтус получил кафедру современной истории и политической экономии в только что основанном колледже Ост-Индской компании, где он исполнял обязанности священника. В 1815 г. Мальтус опубликовал работу о земельной ренте, в 1820 г. — книгу «Принципы политической экономии», в основном содержащую полемику с Рикардо. Лекции и выступления Мальтуса отличались сухостью, склонностью к доктринерству. К тому же его трудно было слушать, так как он от рождения страдал дефектом речи. По политическим взглядам Мальтус был вигом, но весьма умеренным, всегда стремился, как сказано о нем в английском биографическом словаре, к золотой середине. Умер он скоропостижно в декабре 1834 г. от болезни сердца.

Чтобы доказать свою теорию, Мальтус сразу ошарашивал читателя своей пресловутой прогрессией: каждые 25 лет население может удваиваться и возрастать как ряд чисел геометрической прогрессии: 1, 2,

4, 8, 16, 32, 64...; тогда как средства существования могут якобы в лучшем случае возрастать лишь в арифметической прогрессии: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7... «Через два столетия народонаселение относилось бы к средствам существования, как 156:9; через три столетия, как 4096:13, а по прошествии двух тысяч лет

отношение это было бы беспредельно и неисчислимо».

Читатель был склонен забывать, что это только тенденции, и у него волосы становились дыбом от апокалипсического видения мира, где людям уже негде стоять, не то что жить и работать. Автор немного успокаивал его воображение, говоря что в действительности это невозможно: природа сама заботится о том, чтобы эта тенденция не стала реальностью. Как она это делает? С помощью войн, болезней, нищеты и пороков. Все это Мальтус считал как бы естественным (в сущности, божественным) наказанием человека за его греховность, за неистребимый инстинкт пола. Неужели нет другого выхода? Есть, говорил Мальтус в своей книге, начиная с ее второго издания: половое воздержание, поздние браки, безбрачие, вдовство. Но Мальтус сам не очень верил в эффективность этих мер и опять возвращался к неизбежности насильственного и жестокого сокращения народонаселения. Любопытно, что Мальтус отрицательно относился к противозачаточным средствам, вопрос о которых уже начинал обсуждаться в печати. Такое ограничение рождаемости он отрицал как вторжение в компетенцию природы, т.е. опять-таки бога. Перенаселение в системе Мальтуса не только проклятье человечества, но своего рода благо, божественный хлыст, подстегивающий ленивого от природы рабочего. Лишь постоянная конкуренция других рабочих, которых всегда слишком много, заставляет его работать усердно и за низкую плату.

Мальтусова теория страдает крайней негибкостью, догматизмом. Ограниченный и притом отнюдь не достоверный опыт определенной стадии развития капитализма она пытается выдать за всеобщий закон, действительный для любой эпохи и любого общественного строя.

Мальтус утверждал, что рост средств существования немедленно вызывает реакцию в виде увеличения рождаемости и численности населения, пока она нейтрализует указанный рост. В действительности эта тенденция не только не является абсолютной, но на определенной стадии развития общества явно уступает место прямо противоположной тенденции: увеличение средств существования и повышение жизненного уровня способствует снижению рождаемости и темпов роста населения. В современных богатых странах Запада естественный прирост населения в несколько раз ниже, чем в бедных странах Азии, Африки, Латинской Америки.

Представьте себе участок земли, на котором кормится один человек. Он вкладывает за год 200 чело-веко-дней труда и получает со своего участка, скажем,

10 тонн пшеницы, которых ему как раз хватает. Приходит второй человек (может быть, вырастает сын) и на том же участке вкладывает еще 200 человеко-дней. Поднимется ли сбор зерна ровно вдвое, до 20 тонн? Едва ли, полагает Мальтус; хорошо, если он возрастет до 15 или 17 тонн. Если же придет третий, то на новые 200 человеко-дней они получат еще меньше отдачи. Кому-то придется уйти.

Это в самом примитивном изложении так называемый закон убывающей отдачи (доходности), или так называемый закон убывающего плодородия почвы, лежащий в основе учения Мальтуса. При определенных условиях в экономике, очевидно, могут возникать такие ситуации и явления, когда прирост затрат не дает пропорционального прироста продукции, не нося при этом характер всеобщего закона.

Приведенный выше пример изображает условную ситуацию и не исчерпывает проблему использования человеком ресурсов природы. Труд, о котором идет речь, в реальной жизни прилагается в сочетании с определенными средствами производства. Если это сочетание правильно подобрано,'отдача данного количества рабочих часов не уменьшится. Особое значение имеет технический прогресс, то есть вооружение труда все более производительными орудиями и методами. Данный участок может быть объединен с несколькими соседними, и отдача, весьма вероятно, возрастет в связи с увеличением масштабов производства, за счет лучшей организации, специализации, более эффективного применения техники.

Исторический опыт развития сельского хозяйства в капиталистических странах опровергает Мальтуса и его прогнозы.

Объективный смысл сочинений Мальтуса сводится к защите интересов земельных собственников. Сознавая контраст между собой и Рикардо, Мальтус сам отметил парадокс: «Несколько странно, что мистер Рикардо, который получает значительную ренту, так недооценивает ее национальное значение, в то время, как я, который ренты никогда не получал и не надеюсь получать, возможно, буду обвинен в переоценке ее важности».

Смит и Рикардо считали, что ключевой проблемой для капитализма является накопление, обеспечивающее рост производства, тогда как со стороны спроса и реализации никаких серьезных трудностей не существует. Мальтус (одновременно с Сисмонди) выступил против этой точки зрения и впервые поставил в центр экономической теории проблему реализации. Разрешение этой проблемы Мальтус искал в существовании общественных классов и слоев, не относящихся ни к капиталистам, ни к рабочим. Предъявляемый ими спрос только и может, говорил он, обеспечить реализацию всей массы производимых товаров. Таким образом, спасителями общества у Мальтуса выступают те самые землевладельцы и их челядь, офицеры и попы, которых Смит в свое время прямо назвал паразитами.

Роберт Оуэн родился в 1771 г. в маленьком городке Ньютаун (Уэльс) в семье мелкого лавочника. В 7 лет учитель местной школы уже использовал его как своего помощника, но через 2 года школьное образование Оуэна навсегда закончилось. Он служил учеником и приказчиком в мануфактурных магазинах Стэмфорда, Лондона и Манчестера. Книги удавалось читать только урывками.

Манчестер был в это время центром промышленной революции, особенно бурно развивалось хлопчатобумажное производство. Для энергичного и дельного юноши, каким был Оуэн, скоро представилась возможность выйти в люди. Сначала он, взяв у брата деньги взаймы, открыл с одним компаньоном небольшую мастерскую, изготовлявшую прядильные машины. Затем завел собственное крохотное прядильное предприятие, где работал с двумя-тремя рабочими. В 20 лет стал управляющим, а затем и совладельцем большой текстильной фабрики.

Будучи по делам фирмы в Шотландии, Оуэн познакомился с дочерью богатого фабриканта Давида Дэйла, хозяина текстильной фабрики в поселке Нью-Ланарк, близ Глазго. После брака с мисс Дэйл в 1799 г. переселился в Нью-Ланарк, где стал совладельцем (вместе с несколькими манчестерскими капиталистами) и управляющим бывшей фабрики своего тестя. Как пишет Оуэн в своей автобиографии, он уже давно задумал свой промышленный и социальный эксперимент и прибыл в Нью-Ланарк с твердым планом.

Оуэн не посягал в то время ни на частную собственность, ни на капиталистическую фабричную систему. Но он поставил своей задачей доказать, что наемное рабство и угнетение рабочих вовсе не является

необходимым условием эффективного производства и высокой рентабельности. Он создал для рабочих элементарные человеческие условия труда и жизни, и отдача, как в виде повышения производительности труда, так и в виде социального оздоровления, оказалась разительной.

Оуэну приходилось вести постоянную борьбу со своими компаньонами, которые возмущались этими, с их точки зрения, нелепыми идеями и еще более нелепыми затратами и требовали, чтобы вся прибыль распределялась по паям. В 1813 г. ему удалось подыскать новых компаньонов, которые согласились получать твердый доход в размере 5% на капитал, а в остальном предоставили Оуэну полную свободу действий. К этому времени имя Оуэна было широко известно, а Нью-Ланарк стал привлекать толпы посетителей. Оуэн завел знакомства и нашел покровителей в самых высоких лондонских сферах: его мирная благотворительная деятельность мало кого беспокоила и многим казалась неплохим способом разрешения острых социальных проблем. Первая книга Оуэна «Новый взгляд на общество, или опыт о принципах образования человеческого характера» (1813 г.) была встречена благожелательно.

Но филантропия все менее удовлетворяла Оуэна. Он видел, что даже при известных успехах она бессильна разрешить коренные экономические и социальные вопросы капиталистической фабричной системы. Впоследствии он писал: «В немногие годы я сделал для этого населения все, что допускала фабричная система. И хотя бедный рабочий люд был доволен и, сравнивая свою фабрику с другими фабричными предпринимателями, а себя с другими рабочими, живущими при старой системе, считал, что с ним обращаются гораздо лучше, чем с другим, и больше о нем заботятся, И был вполне удовлетворен, однако, я понимал, что его существование жалко в сравнении с тем, что можно было бы создать для всего человечества при огромных средствах, находящихся в распоряжении правительства» .

Непосредственным толчком для превращения Оуэна из капиталиста-благотворителя в проповедника коммунизма послужили дискуссии 1815 — 1817 гг., связанные с ухудшением экономического положения Англии, ростом С.-зработицы и бедности. Переустройство общества Оуэн . ыслил через трудовые кооперативные общины, несколько напоминающие фаланги Фурье, но основанные на коммунистических началах. Он обрушился с критикой на три опоры старого общества: на частную собственность, религию и существующую форму семьи. Наиболее полно свои идеи Оуэн высказал в «Докладе графству Ланарк о плане облегчения общественных бедствий», опубликованном в 1821 г.Выступление против основ буржуазного общества потребовало от Оуэна большого гражданского мужества. Он знал, что вызовет ярость могущественных сил, но это не остановило его. До предела наивный при всем своем трезвом реализме, он верил, что власть имущие и богатые должны быстро понять благодетельность его плана для общества. В эти и последующие годы Оуэн без конца предлагал его правительству Англии и американским президентам, парижским банкирам и русскому царю Александру I. Все усилия Оуэна были напрасны.

Разочаровавшись в английском «образованном обществе», не имея связи с рабочим движением тех лет, утратив свое влияние даже в Нью-Ланарке, Оуэн с сыновьями уехал в Америку. Он купил участок земли и основал в 1825 г. общину «Новая гармония», устав которой основывался на принципах уравнительного коммунизма. Практический склад ума и опыт помогли Оуэну избежать многих ошибок, которые делали организаторы других подобных общин. Тем не менее это предприятие, поглотив почти все состояние Оуэна, окончилось провалом. В 1829 г. он вернулся на родину. Выделив некоторые средства своим детям (их было семеро), Оуэн в дальнейшем вел очень скромный образ жизни. В эти годы бурно росли производственные и потребительские кооперативы, объединявшие ремесленников, а отчасти и фабричных рабочих. Оуэн скоро оказался во главе кооперативного движения в Англии. В 1832 г. он организовал Биржу справедливого обмена труда. Биржа принимала товары (как от кооперативов, так и от других продавцов) по оценке, основанной на затратах труда, и продавала другие товары на «трудовые деньги». В конце концов биржа обанкротилась, и Оуэну пришлось из своих средств покрывать убытки. Оуэн стоит у истоков и другого движения рабочего класса, которому было суждено большое будущее, — профсоюзного. В 1833 — 1834 гг. он руководил попыткой создания первого всеобщего национального профессионального союза, который объединял до полумиллиона членов. Организационная слабость, недостаток средств, сопротивление хозяев, имевших поддержку правительства, — все это привело к распаду союза.

Абсолютная убежденность в своей правоте нередко делала Оуэна упрямым и нетерпимым. Обаяние гуманистического энтузиазма в сочетании с деловитостью, которое отличало Оуэна в молодости и в зрелые годы и привлекало к нему людей, отчасти уступило место навязчивому однообразию речей и мыслей. Сохранив до смерти большую ясность ума, он не избежал старческих странностей. В последние годы жизни Оуэн увлекся спиритизмом, стал склонен к мистике. Но он сохранил обаяние доброты, которое отметил Герцен. Всю жизнь Оуэн очень любил детей.

После 1834 г. Оуэн не играл большой роли в общественной жизни, хотя продолжал много писать, издавал журналы, участвовал в организации еще одной общины и неутомимо проповедовал свои взгляды. Его последователи образовали узкую секту, нередко выступавшую с довольно реакционных позиций.

Осенью 1858 г. Оуэн, в возрасте 87 лет, поехал в Ливерпуль и на трибуне митинга почувствовал себя плохо. Отлежавшись в течение нескольких дней, он вдруг решил отправиться в свой родной Ньютаун, где не был с детства. Там он и умер в ноябре 1858 г.

Оуэн был первым, кто из принципов классической школы сделал антикапиталистические выводы. Экономических вопросов он касается в своих сочинениях лишь слегка, не занимаясь ими специально. Оуэн был практик и свои экономические идеи пытался осуществить в жизни.

В основе взглядов Оуэна лежит трудовая теория стоимости Рикардо: труд есть создатель и мерило стоимости; обмен товаров должен осуществляться по труду. Но в отличие от Рикардо он считает, что при капитализме обмен не совершается по труду. По его мнению, обмен по труду предполагает, что рабочий получает полную стоимость произведенного им товара.

Для объяснения нарушения «справедливого» закона стоимости Оуэн обращается к идеям: во всем виноваты деньги, это искусственное мерило стоимости, вытеснившее мерило естественное — труд.

Оуэн предлагает ввести трудовую единицу в качестве мерила ценности, обмен товаров на основе этого мерила, отказ от употребления денег. Это, по мнению Оуэна, разрешит самые трудные проблемы общества. Рабочий будет получать справедливое вознаграждение за свой труд. Поскольку вознаграждение, получаемое трудящимися, будет соответствовать истинной стоимости товаров, станут невозможны перепроизводство и кризисы.

Экономические взгляды Оуэна неразрывно связаны с его планом радикального преобразования общества, включая производственные отношения: справедливый обмен по трудовой стоимости требует ликвидации капиталистической системы! Лишь в будущем обществе без частной собственности рабочий будет отдавать свой труд «по полной стоимости». В таком случае отпадает и вопрос о капиталистах и землевладельцах. Они выигрывают от переустройства общества не как капиталисты и землевладельцы, а как люди.

Маркс и Энгельс отличали утопию Оуэна от других утопий той эпохи, подчеркивая ее коммунистический характер.

Системы Сен-Симона и Фурье не были до конца социалистическими. В их будущем обществе оставалась частная собственность с теми или иными ограничениями, оставались и капиталисты, в той или иной форме распоряжающиеся средствами производства и получающие доход от капитала.

Ячейкой коммунистического общества у Оуэна является небольшая кооперативная община. Частная собственность и классы в общинах полностью отсутствуют. Единственное различие, которое может создавать известное неравенство и в труде и в распределении, — это «различие в возрасте и опытности». Механизм распределения Оуэн почти не описывает. Много внимания Оуэн уделил формированию нового человека, причем изменение психологии он связывает прежде всего с материальными факторами — ростом богатства и удовлетворением потребностей.

Выходя за пределы общины, Оуэн пытался обрисовать общество, объединяющее большое количество таких ячеек. Между ними существует значительное разделение труда, а взаимный обмен осуществляется на основе трудовой стоимости. Для целей этого обмена какой-то союз общин будет выпускать особые трудовые бумажные деньги под обеспечение товарами на складах. В представлении Оуэна это новое общество должно было в течение какого-то-времени сосуществовать со «старым обществом» и его государством, платить последнему налоги и продавать этому обществу товары на обычные деньги.

Оуэн обходил важнейший вопрос о том, каким образом, от кого получат общины исходные средства производства, в том числе землю. Иногда он дает понять, что средства производства будут безвозмездно переданы общинам государством или разумными капиталистами. Но в других работах он более реалистично говорит, что членам общины,мридется «оплачивать проценты на капитал, потребный для того, чтобы дать им работу». Выходит, от капиталистов общинам избавиться не удастся. В лучшем случае общины могут сохранить при себе предпринимательский доход, поскольку сами будут управлять производством.

Многие германские политики и деятели культуры надеялись, что в результате победы над Наполеоном их народ освободится от иноземного владычества и получит, наконец, возможность обрести государственное единство и политическую свободу. Это дало бы новый толчок в развитии германской нации, которая до этого представляла на географической карте Европы «лоскутное одеяло». Надеждам этим не суждено было сбыться, так как Германия осталась разъединенной и раздробленной, за сферу влияния на ее территории между собой боролись государства-союзницы бывшей анти-наполеоновской коалиции. И несмотря на то что по решению Венского конгресса был образован Германский союз. Это неустойчивое политическое образование не обеспечивало единства Германии, и не давало ей права считаться полноценным государством.

В Германский союз, кроме 38 малых германских государств, вошли и Австрийская империя (официально лишь часть ее земель), а также королевство Пруссия. Среди малых германских государств наиболее развитыми и влиятельными были Саксония, Бавария, Ганновер и Вюртемберг.

Союз оказался лишь на бумаге, так как он не имел ни общего коалиционного правительства, ни общего законодательства, ни объединенных вооруженных сил, а союзный сейм, который состоял из представителей всех германских государств и под председательством представителя Австрийской империи заседал во Франкфурте-на-Майне, реальной властью не пользовался. Каждое из государств Германского союза имело своего монарха, правительство, собственную армию, денежную систему, а также свои собственные таможенные тарифы.

Политический строй малых германских государств отличался крайней реакционностью, так как в большинстве из них была сохранена абсолютная монархия, и лишь некоторые южные государства (Бавария, Баден, Вюртемберг, Гессен-Дармштадт) ввели некое подобие конституционного режима, который тем не менее не предоставлял проживающим в этих государствах народам никаких политических прав и свобод. Лишь в четырех «вольных городах» — Гамбурге, Бремене,

Любеке и Франкфурте-на-Майне — управление производилось представителями слоя богатых коммерсантов, но во всех других государствах господствующим классом продолжало оставаться феодальное дворянство.

Несмотря на то что прусский император Фридрих-Вильгельм III два раза, в 1813 и 1815 гг., обещал ввести у себя в стране конституционную монархию, обещаний своих он не выполнил. Внутри страны насаждалась палочная дисциплина, которая распространялась не только на армию, но и на все другие сословия. В Пруссии в

XVIII в. бурное развитие получила философия просветителей, благодаря гениальному мыслителю Иммануилу Канту, который жил в Кенигсберге и имел много учеников и последователей. Прусское дворянство противопоставляло этой философии свою собственную идеологию. В ней пропагандировался культ насилия, презрения к низшим сословиям, прославлялась война, насаждалась расовая ненависть.

Подобные реакционные порядки были установлены в Австрийской империи. Здесь феодальные отношения не претерпели практически никаких изменений и сохранились в своем средневековом состоянии дольше, чем в какой-либо другой стране. Кроме того, под властью венских правителей находилось множество славянских народов, венгров, итальянцев и др., которые подвергались, кроме феодального, еще и жестокому национальному гнету. Фактически в эти годы в стране правил всесильный канцлер, что послужило поводом назвать систему политического управления в Австрийской империи «системой Меттерниха». Канцлеру удалось создать классическую схему полицейского государства, которая не раз впоследствии повторялась в истории: всеохватывающий полицейский надзор, тайная полиция, слежка за собственным населением и жестокие репрессии. Для того, чтобы удержать в своих руках все многочисленные народы, порабощенные империей Габсбургов, Меттерних нашел хитрый способ ослабить национальное освободительное движение: он разжигал вражду, всячески натравливая один народ на другой. Меттерних ненавидел революции и презирал низшие сословия.

Политическая раздробленность Германии и господство реакционных режимов на ее территории были помехой не только на пути построения сильного госу-

дарства, но также препятствовали экономическому развитию малых государств. В те годы, когда эти земли входили в империю Наполеона, повсеместно начался процесс раскрепощения крестьян. Но как только над императором Франции была одержана победа, прусские дворяне приложили все усилия, чтобы затормозить этот процесс. В 1818 г. был издан закон, который предоставлял право выкупа феодальных повинностей лишь зажиточным крестьянам. Это позволило прусским юнкерам (помещикам) значительно расширить свои земельные владения, так как крестьяне вынуждены были уступать часть своей земли в виде выкупа. Но на этом феодальная верхушка не остановилась ив 1821 г. прусским правительством был издан закон о так называемом разделении «марки», согласно которому уничтожались сельские общины. Этим не преминули воспользоваться юнкера для захвата в свою собственность общинных крестьянских земель.

Промышленное производство в германских государствах сдерживалось медленным процессом раскрепощения крестьян, разницей таможенных пошлин между многочисленными германскими государствами, что очень сильно било по торговле. Тем не менее все больше развивалась фабричная промышленность, прежде всего в Рейнской провинции, где к тому времени появились крупные предприятия и получили распространение паровые машины. В Саксонии и Силезии активно развивалась текстильная промышленность, но в общей массе преобладали предприятия мануфактурного типа.

В империи Габсбургов фабричная промышленность раньше других стала развиваться в Чехии, а также в Штирии и самой столице государства — Вене. На всех же других территориях продолжало господствовать ремесло с цеховой организацией и техникой, остававшейся на уровне XVIII в.

Несмотря на сильную монархическую реакцию в германских государствах, борьба против эксплуататоров здесь все же велась. И хотя массового революционного движения в Германии не было, основную тяжесть борьбы с реакцией взяла на себя передовая интеллигенция и в первую очередь студенты.

Первая демонстрация студентов и профессоров произошла в Вартбурге 17 октября 1817 г. Это была памятная для немецкого народа годовщина Реформации, в этот день отмечалось и четырехлетие Лейпцигской битвы. Несколько сот студентов и преподавателей выступили в защиту свободы и единства Германии. С этого момента в студенческих кругах постоянно росло недовольство, в 1819 г. студент Занд убил реакционного публициста и писателя Коцебу, что было проявлением ненависти к реакции и ее представителям. Данное со-

бытие встревожило правящие круги.

В том же 1819 г. по инициативе австрийского канцлера Меттерниха в Карлсбаде (Карловы Вары) был созван съезд германских монархов и их министров. Собирались они с одной целью — выработать меры к полному искоренению революционного духа в своих странах. Постановления, которые были приняты в Карлсбаде, распространялись на все государства Германского союза и вводили режим тотального полицейского террора. Была создана центральная следственная комиссия, которая стала органом полицейского сыска. В тюрьмы было брошено множество лиц, заподозренных в крамоле. Строгий надзор был установлен за всеми университетами и средствами печати. Любое проявление недовольства жестоко каралось.

После принятия карлсбадских постановлений в стране началась новая полоса преследований свободомыслия. Но все это было лишь агонией умирающего феодализма.

Неуклонное экономическое развитие Германии, которое порождало процесс роста прогрессивных сил в стране, продолжало расшатывать основы полицейского режима.

КЛАССИЧЕСКАЯ НЕМЕЦКАЯ ФИЛОСОФИЯ

Несмотря на реакции и репрессии, в германских государствах велась активная культурная жизнь. Особенно большой толчок в своем развитии получила философская наука, что позволило впоследствии говорить о создании собственной школы, которая получила название классической немецкой философии.

Основоположником классической немецкой философии общепризнанно является Иммануил Кант. В начале XIX в. его идеи получили дальнейшее развитие в творчестве Иоганна Готлиба Фихте и Фридриха Вильгельма Йозефа Шеллинга. Борьба между силами прогресса и реакции находила свое отражение в творчестве философов, приводя иногда к противоречивости их собственных взглядов. Особенно отчетливо это проявилось в философии гениального немецкого философа, крупнейшего представителя философской науки XIX в., Георга Вильгельма Фридриха Гегеля.

Гегель родился в 1770 г. в Штутгарте, его отец был высоким чиновником государственной службы. В 1788 г. Гегель в качестве стипендиата поступил в протестантское теологическое училище в Тюбингене, где подружился с Фридрихом Гельдерлином и Шеллингом. Здесь он вместе со своими друзьями переживает французскую революцию, которую они отметили посадкой дерева свободы.

В то время Гегеля не привлекали абстрактные метафизические проблемы. Он с удовольствием читал Платона, Гердера, Шиллера, Монтескье, а также Канта, имевшего в училище ряд приверженцев. Его излюбленным философом был идеолог демократии и революционного переворота Ж. Ж. Руссо.

После завершения учебы он вступил на «обязательный» путь немецкого интеллигента — стал домашним учителем в Берне. В 1797 г. по совету Гельдерлина он переселился во Франкфурт, где также работал учи-

13 Всемирная история, т. Ю

385

телем. Теоретическим результатом этого периода был ряд очерков и исследований с критикой и анализом социальной роли христианства и его взаимосвязи с развитием общества. Центральным в этих исследованиях является понятие жизни, в котором прослеживается спекулятивное выражение общественных отношений. Исходное единство жизни диалектически превращается

в свою противоположность — раздвоенность (Гегель называет ее «судьбой»), а с преодолением раздвоенности вновь возвращается к единству, но уже будучи богаче и конкретнее. Раздвоение жизни преодолевает любовь, которая усмиряет судьбу. Любовь представляет «цвет жизни»: раздвоенная, попранная жизнь в ней приходит к высшему единству, а также и к осознанию этого единства.

Эти очерки и исследования важны для познания развития мысли Гегеля и их влияния на последующее творчество. В первом трактате — «Различие между системами философии Фихте и Шеллинга» — содержатся реминисценции на эти ранние концепции.

На первые печатные работы Гегеля, к которым, кроме приведенного трактата, относится ряд статей в журнале, издаваемом им вместе с Шеллингом в 1801 — 1803 гг., наибольшее влияние оказали произведения Шеллинга. В стиле Шеллинга Гегель развивает теорию, согласно которой абсолютное начало вещей (которое Гегель называет «субъект-объект») фиксируется с точки зрения перспективы двух философских наук — трансцендентальной философии, предметом которой является субъект, и натурфилософии, которая занимается природой. С января 1801 г. Гегель находился уже в Йене, где он провел

7 лет, с осени 1801 г. в качестве доцента, а с 1805 г. — как экстраординарный профессор. Из-за стесненности в финансовом отношении он переселяется в Бамберг. В Иене он написал свой эпохальный трактат «Феноменология духа», разработал очерк «Науки логики». Кроме «Феноменологии духа», эти труды не были изданы вплоть до 30-х гг. нашего столетия.

В Бамберге Гегель становится редактором центральных «Бамбергских новостей» (официальная французская газета). Кроме официальных сообщений Гегель помещал в газете небольшие заметки на злобу дня, имеющие пронаполеоновскую направленность, что соответствовало его политическим убеждениям — Гегель возлагал на Наполеона большие надежды относительно упорядочения внутригерманских отношений и улучшения положения страны. Эта деятельность, однако, не оправдала его ожиданий, и поэтому в 1808 г. он переходит на должность ректора гимназии в Нюрнберге, где провел

8 лет вплоть до своего назначения профессором в Гейдельберге. Затем его пригласили в качестве профессора в Берлин, где он жил с 1818 г. до своей смерти в 1831 г.

Во вступительной лекции в Гейдельберге (ее содержанием было введение в философию) он подчеркивал, что «прусское государство основано на интеллекте». Тем не менее отношение Гегеля к Пруссии до 1819 г. было критическим. Имя философа прусского государства он заслужил с изданием «Основ философии права» в 1821 г. Эта работа уже в то время вызвала критическую реакцию со стороны прогрессивной философской общественности. «Основы философии права» построены на либеральной теории «абстрактного права», они завершаются оправданием наследственной монархии и майората. Беспардонные нападки во введении к трактату на лидера националистически настроенных студентов Я.-Ф.Физа должны были оправдать участие Гегеля в национальном движении.

Философия Гегеля не была философией прусского двора, однако, в тогдашней Германии обладала властвующей интеллектуальной силой. Вокруг Гегеля сосредоточилась многочисленная группа последователей, которые вплоть до 40-х гг. поддерживали главное направление немецкой философии.

Пантеистический характер философии Гегеля наиболее заметен в его «Философии религии» и в разделе о религии в «Феноменологии духа». Исходным пунктом его «Философии религии» является идея о том, что неличное начало мира познает самое себя. Религиозные представления — лишь неадекватная идея самопознания «абсолютного духа». Адекватной формой этого осознания может быть лишь философия. В условиях жестокого авторитарного режима критика религии была косвенной критикой политических отношений.

Гегель подчеркнул, что абсолютное начало реальности должно быть родственным характеру нашего мышления, иначе его нельзя зафиксировать мыслью. Гегель разработал тезис о том, что познание является самосознанием абсолютного начала самой реальности. В характере реальности, которая в своей основе должна быть «духовной», чтобы мочь себя осознать, внутренне содержится и ее родство с нашим познанием. Поэтому основой реальности, по Гегелю, являются понятия, «определения мысли», но, разумеется, не субъективные, а объективные. Наиболее адекватно эта концепция просматривается в «Науке логики».

Характерным для Гегеля является его понимание познания, общества и форм, в которых общество осознает само себя, а также религии и философии как выражения направленности абсолюта к своему самопознанию. Это, согласно его взглядам, означает, что абсолют является не только субстанцией, но и субъектом, т.е. источником собственного движения к своему самосознанию.

В философской литературе уже при жизни Гегеля разгорелся спор о том, является ли его «Феноменология» философской «пропедевтикой», т.е. введением в философию, или ее задача — предварять «путь знания к науке», т.е. показывать, как знания человечества вылились в философию Гегеля. В действительности «Феноменология духа» является и тем и другим, ибо под введением в философию Гегель понимает не объяснение основных понятий, но оправдание своих философских позиций. Он оправдывает их тем, что показывает свою систему как завершение предшествующей истории познания и как результат общественного и культурного развития. Никаких других проверок правильности Гегель не признавал. Он написал аналогичное введение с доказательствами правильности собственных позиций еще дважды — первый раз как введение к первой части «Энциклопедии», так называемой «Малой логике», второй раз — в форме «Истории философии».

Гегель убежден, что изучение тех этапов, которые прошло человечество на своем пути к «науке» (т.е. к философии Гегеля), является наилучшей подготовкой к внутреннему тождеству именно с той позиции, которую выражает его философия. Он говорил: «Индивид должен и с содержательной стороны пройти через образовательные ступени общего духа, но как через формы, которые дух уже оставил, как через этапы пути, который уже проложен и выровнен... Нетерпеливость требует невозможного, т.е. достичь цели без средств... Так как субстанция индивида, так как даже мировой дух был таким терпеливым, что прошел этими формами в течение длительного промежутка времени и взял на себя огромный труд мировой истории... и так как он не мог сознание о самом себе обрести никаким меньшим трудом, не может индивид и с точки зрения реальности понять свою сущность каким-либо более коротким путем...»

Своим современникам Гегель больше всего импонировал лекциями по философии истории, ибо они имели актуальное значение. Интерес к философии истории и философии права в этот период подготовил теоретическую почву для возникновения материалистической философии истории.

Для Гегеля история является сферой закономерности, которая имеет несколько иной характер, чем сфера природной закономерности. Законы здесь реализуются посредством сознательной деятельности людей. Шеллинг в «Системе трансцендентального идеализма» утверждает, что закономерность истории есть проявление неличной «абсолютной идентичности», которая объединяет наши индивидуальные цели с неличными целями истории. Гегель, хотя его идеальный принцип истории аналогичен, делает другой акцент. Если Шеллинг за действиями людей видит «таинственную руку» истории, Гегель стремится устранить видимость судьбы и загадочность истории. На первый взгляд история напоминает поле боя и потому необходимо доказать смысл и разумное в том, что вызывает впечатление неразберихи и крушения.

История является «развитием духа во времени», имеется в виду «мировой дух».

Цель истории — развитие свободы гражданина в «гражданском обществе». «Свобода, — говорил Гегель, — является сама в себе целью духа. Мировая история была направлена к этой окончательной цели, которой на протяжении многих веков приносятся жертвы на алтаре мира. Только эта последняя цель воплощается и реализуется, только она является в изменении всех событий и отношений тем... что в них воистину действенное». Гегель различает три основных этапа мировой истории. Древние восточные народы знали, что свободным является лишь один-един-ственный человек; греки и римляне полагали, что свободной является определенная группа людей, и лишь современные «германские» народы полностью осознали, что все люди свободны.

По мнению Гегеля, принципом исторического развития является отражение состояния общества. «Знанием, — говорил Гегель, — дух разграничивает знание и то, чем оно является; это знание образует затем новую форму развития». Когда «дух эпохи» поймет сам себя, то форма исторически завершится. Понимание, по Гегелю, значит преодоление до сих пор существующей формы духа и тем самым исходной точки нового «духа эпохи».

«Дух эпохи» является важной концепцией в двояком смысле. С одной стороны', в ней содержится факт, что сначала образуются экономическая и государственная организации, а затем идут все остальные элементы общественной жизни, которые возвышаются над ними, вплоть до религии или философии, и что все это образует единое целое. В «Истории философии» Гегель так представляет эту структуру: «Это единая определенная сущность, единый определенный характер, который проникает через все стороны и проявляется в политическом и иных моментах как в своих различных элементах. Это единое состояние, взаимно связанное всеми своими частями, отдельные стороны которого пусть даже выглядят различными и случайными, пусть даже кажется, что они взаимно противоречат, но они ведь не содержат в себе ничего, что бы было по отношению к началу неоднородным». И в другом месте: «Этот богатый дух народа является организацией, является домом, который имеет крышу, лестницы, колонны, залы, много отделений, которые возникают из единого целого и единой цели». Самосознание, которое наступает тогда, когда возможности определенного «духа эпохи» уже исчерпаны — сова Минервы летает ночью, — «дух эпохи» замыкается и выходит за свои пределы. Это второй важный аспект «духа эпохи».

Развитие «мирового духа» проходит не автоматически, оно не может обойтись без практического участия людей, без «человеческой активности вообще». Человеческая активность, мотивированная разобщенными эгоистическими потребностями, интересами, даже страстями индивидов, образует, по Гегелю, единственное адекватное средство, посредством которого история реализует свою внутреннюю наиболее желаемую цель.

Далее Гегель развивает диалектическую концепцию так называемого коварства разума, которая исходит из идеи шеллинговской «бессознательной» деятельности. Исторический прогресс невозможен без упорного труда и борьбы, поэтому можно сказать, что «мировая история не является юдолью счастья». Однако сам дух не может ни работать, ни воевать и поэтому позволяет действовать за себя человеку.

Важное место в истории принадлежит так называемым «всемирно действующим индивидам», подлинным историческим героям, интересы, потребности и страсти которых ведут к свершениям эпохального значения. Их действия вытекают из эгоистических побуждений. Однако важно то, что эти побуждения покоятся на определенном сознании, что позволяет реализовать общую «волю мирового духа». Типичным примером является Александр Македонский и Цезарь.

Внутренний характер идеи у Гегеля всегда должен стать внешним, чтобы идея стала реальностью. Объективизацией свободы в истории является государство. Оно — «предмет, в котором свобода обретает и переживает свою объективность...» Этим самым, по Гегелю, образуется единство истории и государства. Народы, которые не образовали государства, не принадлежат истории, они вечно внеисторичны.

Движение исторического «мирового духа» проходит i!о степеням, свобода реализуется постепенно, в следовании ограниченных во времени исторических эпох. Каждую из них представляет определенный характерный «народный дух», т.е. народ, который в данную нюху стал по причине своего характера — по своему пониманию общественной нравственности, государственного устройства и т.д. — наиважнейшим в историческом смысле. Как только он выполнил свою историческую роль — передает эстафету следующему и навсегда уходит в сторону.

Необходимое следование «народных духов» в истории, по Гегелю, выглядит следующим образом. Ниже всех стоят народы восточного мира — Древний Китай, Индия и Персия. После них следует греческий мир, общины Древней Греции, которые сменяет универсальная империя римлян. Высшую эпоху мировой истории представляет германский мир, охватывающий христианские народы Западной Европы.

Древние восточные народы, в частности Китай и Индия, по Гегелю, принадлежат истории, но история в этом случае остановилась на своей низшей ступени, ибо эти общества еще не способны прийти к полной рефлексии, к полному осознанию самих себя, своей свободы. Поэтому они отличаются «неисторической историей», являются «царствами пространства». Эта «неисторичность» первых исторических народов связана с неразвитой индивидуальностью личности. Где индивид является безвольным органом государственной власти, там нет места для развития индивидуальности.

Жизнь в общности заменяет человеку жизнь в природе. Человек, по Гегелю, отличается от животного тем, что может удовлетворять свои потребности лишь при помощи других людей. В первых обществах этот характер выражался прямо: человек был органом прямого общественного разделения труда без возможности создать индивидуальное содержание жизни. Поэтому рефлексия здесь имеет характер мифа, в котором человек слишком сливается с предметом своей рефлексии, в котором отсутствует осознание человеческой автономности, свободы относительно мира.

После древнего Востока в историю вступает античная Греция. Античный полис — это уже «нравственная деятельность», которая является взаимным единством индивида и общины, индивида и закона. Здесь уже не существует слепой подчиненности индивида общности, которая выступает по отношению к индивиду как чуждый фетиш. Индивид внутренне отождествляется с законом, с нравственными обычаями и познает свою волю, хотя он и не может ее сам выразить. Греческий полис является, однако, субстанциональной нравственной действительностью, или только непосредственной реальной нравственной действительностью. Развитой нравственной действительностью будет лишь современное Гегелю буржуазное общество. Греческая субстанциональная нравственная действительность отличается тем, что сознание индивида имеет нерефлектирован-ное, но внутренне искреннее доверие к нравам и законам.

«Счастье», которое греческий гражданин обретает благодаря тому, что живет свободно и в нерефлек-тированной гармонии с другими и со «всеобщей субстанцией», имеет свою внешнюю и внутреннюю границу. Внешняя граница проявляется в том, что свободой пользуются лишь некоторые. С существованием рабства связана внутренняя граница греческой свободы. Свобода здесь не для всех, она является свободой «счастья» и «гения». Греческий гражданин пред принятием решения прибегает к гаданиям, помощи оракула либо ждет знамения, что является признаком того, что он еще не достиг субъективной воли, а тем самым и своей самостоятельности. Иначе говоря, индивид здесь еще не является «личностью», ибо его воля не определяется им самим.

С развитием частного образа мышления граждан греческое государство приходит в упадок. На следующем шаге истории формируется государство как «политическая общность», независимая от убеждений своих граждан. Все это реализуется в Римской империи. В Риме гражданин представляет собой «нечто в себе», независимое от государства, но это естественное бытие он имеет лишь в реальности, которую он сам создает как правовое лицо в отношениях собственности. В этом смысле, все личности в Риме равны. Личность поэтому является принципом лишь «абстрактного внутреннего». Подобным образом государство является принципом абстрактного общества, которое выступает против индивида как фатум: «С одной стороны, фатум и абстрактная общность, с другой стороны, индивидуальная абстракция, лицо, которое содержит определение, что индивидум представляет собой нечто в себе не своей жизнью, индивидуальной полнотой, но как абстрактный индивид».

С преодолением непосредственного общества римское «правовое состояние» разрушает черты натуральности, которые существовали в греческом государстве и в сознании греческого гражданина. С преодолением непосредственной принадлежности к общине и с возникновением субъективной воли появляются условия для адекватной рефлексии сущности человека как существа, которое становится само собою потому, что преодолевает природу. Пока индивид полагал свою сущность вне себя, в общине он не мог осознать все бремя человеческого удела.

Недостаток внутреннего единства в империи способствует тому, что правитель имеет абсолютную власть над своими подданными, которые принимают ее как судьбу. В этой ситуации человек осознает тяжесть и несчастье своего существования.

Стоицизм, скептицизм и эпикуреизм представляют философскую рефлексию уделом римлянина; утверждают, что основой человеческой жизни является несчастье, которое имеет ту позитивную сторону, что оно внутренне освобождает человека. Человек, который выстрадал познание человеческого естества, не может принимать решения по полету птиц и гаданию. «Человеку принадлежит безграничная сила решения».

После упадка и гибели Рима на сцену выходит германская эпоха, которая является последней, ибо доводит внутреннюю цель истории до полной действительности. Это происходит потому, что история германских народов опирается на принцип христианства, который провозглашает, что человек является в смысле бытия свободным, что все равны через свою свободу.

Внутренняя свобода человека существует лишь в виде абстрактного требования, которое должно исторически реализоваться и воплотиться. Длительная история германского мира, по Гегелю, состоит из трех основных периодов. Первый, самый ранний, начинается с проникновением новых германских народов, которые как носители христианства овладели Западной Европой. Заканчивается он выходом на арену истории Карла Великого. Второй период ограничен властью Карла Великого и Карла V (первая половина XVI в.) и определяется упадком духовного содержания христианства, которое, по словам Гегеля, все больше «выходит из себя», т.е. все больше ориентируется на высшие, чисто светские экономические и политические интересы: «Христианская свобода перешла в свое обратное в религиозном и светском плане. С одной стороны, она превратилась в жесточайшее рабство, с другой стороны, в аморальнейшие эксцентричности и жестокости всех страстей». Светской аналогией упадочных церковных отношений является феодальная система государства, опирающаяся на привилегии правителей и послушание подданных.

Третий период германского мира представляет собой Новое время — от немецкой Реформации до современности. Реформация обновила и углубила внутреннюю свободу, которая в католической церкви преобразовалась в почитание внешнего авторитета. Гегель подчеркивает, что для дальнейшего развития решающими являются два момента: создание государства и преобразование протестантской религиозной формы свободы и внутренней жизни человека в индивидуальную волю, которая хочет свободно проявиться. Реально это означает: свобода ремесел, право человека продавать свою способность к труду и умение, свободный доступ ко всем государственным учреждениям.

Реализацию свободы как универсального человеческого права Гегель считает явлением мирового значения, которое начала французская революция. Поэтому революция для него — несмотря на все предубеждения, с которыми он относится к революционному террору, — является величайшим явлением истории. «Был это прекрасный восход солнца».

И хотя Гегель без предубеждений принимал только принцип революции и ее историческую необходимость, но ни в коем случае не ее историческую форму, включая политическую революционную борьбу, в целом он переоценивал ее значение в экономическом развитии общества. К пониманию экономики он ближе всего подходит в «Основах философии права».

«Основы философии права» являются одним из основных философских трактатов Гегеля и вместе с тем политическим памфлетом. Более того, Гегель в них выражает более позитивное отношение к прусскому государству, чем это есть на самом деле. На первых станицах работы Гегель обрушивается на воззрения, согласно которым истинный дух общества, объединяющий граждан в одно целое, возникает исключительно снизу, не нуждается в законах и распространяется по «святой цепи дружбы». Эта критика соответствует его взглядам, ибо Гегель был противником того, чтобы установки обосновывались «чувством», «сердцем» или же «воодушевлением», как это делал коллега Гегеля Фриз. По Гегелю, задача философии состоит в том, чтобы проанализировать подобные «беспочвенные» способы мышления.

Вторым и более ясным яблоком раздора в спорах, вызванных книгой Гегеля, был тезис о тождестве разумного и действительного. Эта формула не означает того, что все существующее является разумным, потому, что Гегель видит различие между существованием и действительностью. «Основания философии права» Гегеля, однако, затрагивали более широкий круг общественности, чем круг его интерпретаторов и учеников, и поэтому данное утверждение принималось прямолинейно как доказательство его оправдания прусского государства.

Философия права Гегеля начинается учением об «абстрактном праве», т.е. об отношении индивида к другим индивидам, вытекающим из сути человека, пришедшего к осознанию личной свободы. О праве можно говорить лишь там, где индивид принимает решение по своей воле, где он является «личностью» и субъектом права. По Гегел;ю, это происходит в Римской империи.

Гегель исходит из идеи, что собственность является чем-то гораздо более важным, чем просто накоплением средств для удовлетворения потребностей. «Иметь собственность является по отношению к потребности (если потребность выступает как нечто первичное) средством». Действительное значение собственности состоит в том, что она является «сущим личности», «внешней сферой ее свободы». В этом основном определении видна тенденция к изменению исторически возникшего качества человека в «естественное», «натуральное», которое характерно для догегелевской «естественно-правовой теории» и для английской политической экономии. Человек как личность естественным образом является собственником, и собственность есть проявление его личной воли. Можно было бы сказать, что, по Гегелю, «римское состояние» и «личность» являются продуктом, истории. Однако вследствие теоло-

гического понимания истории личная воля является внутренне присущим «естеством» человека, до которого человеку еще нужно созреть и которое он изначально потенциально имеет. Поэтому существует определенная аналогия между теорией естественного права и гегелевской концепцией «абстрактного права», или же между Гегелем и «робинзонадами» английской политической экономии.

Все дальнейшее изложение «естественного права» развивается из идеи, что «в собственности воля проявляется как личная воля, т.е. воля индивида становится объективной...». Вещи являются сами, без «господина», собственность означает, что в вещь, на которую я претендую «обладанием», я вкладываю свою личную волю. Обладание устанавливается путем «формирования» — примерами обладания являются возделывание полей, приручение скота, добывание природных веществ и т.д. Во всей этой концепции, с одной стороны, говорится о неприкасаемости моей личной воли и о ее «признании», с другой стороны, о фиктивном обосновании общественных отношений в отношении человека к природе.

В отличие от английской политической экономии, которая от присвоения предметов природы идет к обмену и разделению труда, Гегель главный упор делает на правовой политический аспект обмена: если собственность является выражением моей личной воли, обмен означает (Гегель говорит уже «договор») «признание» другого как равного мне (обмен с моей стороны означает, что со своей в'ещи я «снимаю» свою волю, чтобы сделать вещь предметом воли другого, т.е. что признаю его равным себе; то же самое делает другой по отношению ко мне).

По Гегелю, необходимо, чтобы личность имела собственность. Поэтому Гегель отвергает идею общественного имущества, так же, как и идею Фихте о равенстве доходов. С точки зрения Гегеля, все гражданское общество является обществом собственников, взаимно обменивающихся вещами, которыми они владеют, и тем самым предлагающих друг другу «признание». Предметом собственности и обмена может стать все, что угодно, кроме того, что по сути неотчуждаемо. Неотчуждаемыми являются лишь «моя собственная личность и общее бытие моего самосознания... так же как... моя личная свобода воли, нравственность, религия». Отдельные продукты телесной и духовной активности отчуждаемы, так же как отчуждаемо и временно ограниченное использование «телесных и душевных способностей». Посредством их продажи в процесс взаимного обмена и признания вступает пролетарий. Экс-териоризация его «времени, которое в труде становится конкретным временем» была бы равна рабству, что противно «понятию человека». Как видно, Гегель наблюдает отношения капиталиста и пролетария прежде всего с точки зрения права — это единственный способ, каким пролетарий (слово «пролетарий» начало употребляться только в 30-гг., Гегель его еще не употреблял), не имеющий никакой внешней собственности, может достичь признания.

После изложения «абстрактного права» Гегель переходит к разъяснению моральных отношений как сферы, основанной на субъективном самоопределении воли. Главным пунктом теории морального поведения Гегеля является идея о том, что индивид может проявляться внешне в своих действиях, ибо это есть способ его существования для других. Каждое действие ведет к бесконечным следствиям, ибо из принципа личной ответственности вытекает, что индивид отвечает за свое действие лишь постольку, поскольку оно было задумано и поскольку его следствия могут быть предвиденными. В то же время предполагается, что действующий человек является разумным человеком и что он знает, к каким необходимым следствиям его действие приведет. Право на «субъективную собственность» предполагает реализацию личных интересов индивида. Сюда относится и право на индивидуальное «благо», которое, по Гегелю, не исключает принципа личной собственности и справедливо как некий вид вынужденного права. «Право на собственность» приобретает конкретное содержание лишь в организме «нравственной жизни», в «гражданском обществе» и государстве.

В концепции «нравственной действительности» реализуется общественная жизнь. Гегель называет эту сферу «нравственностью» или «нравственной действительностью» и относит к ней законы интуиции, регулирующие семейную жизнь, экономические законы «гражданского общества», государственной сферы.

Семейные, социальные и государственные институты обеспечивают право на свободный брак, право понимать действующие законы и руководствоваться лишь законами, публично известными, право выбирать способ, каким индивид будет участвовать в производстве и общественном потреблении, право на образование. Сюда относится также право на правовую охрану и безопасность, на совместное определение «публичных дел государства» и т.д. Как видно, речь идет о буржуазных правах. Г.Рейхельт обратил внимание, что тезис Гегеля «человек имеет силу потому, что он является человеком, а не потому, что он еврей, католик, протестант, немец, итальянец и т.д.» указывает на прусский государственный свод законов, вышедший до этого за несколько лет (даже французский Гражданский кодекс, изданный в 1804 г., не признает одинаковых прав за всеми, но лишь за французами). Рей-хельт указывает, что, начиная лишь с 1807 г., гражданин недворянского происхождения мог владеть дворянским имуществом и что уравнение в правах евреев было проведено лишь в 1812 г.

Влияние английской политической экономии проявляется в том, что Гегель рассматривает труд как труд за плату, что всех членов общества он считает собственниками в универсальной сфере обмена и что он замечает такие явления, как накопление богатства, с одной стороны, и специализация и ограниченность труда — с другой, и «тем самым зависимость класса, который с этим трудом связан...» Гегель прослеживает рост обнищания, который проявляется в падении жизненного уровня значительных масс «ниже определенного уровня основ существования», и подчеркивает, что уровень этих основ существования регулируется некоей саморегуляцией. В буржуазном обществе «оказывается, что при избытке богатства оно недостаточно богато, чтобы ограничить избыток бедности и образование нищеты». По мнению Гегеля, английское общество очутилось в этом неблагополучном состоянии вследствие ликвидации «корпораций», т.е. цеховых организаций. Поэтому в «Основаниях философии права» Гегеля корпорации сохранены как элемент семейных институтов, ибо семья ремесленника или мастера имеет в них гарантию «основ существования, а он сам —■ свою сословную честь». Главный рецепт против роста бедности Гегель усматривает — в духе английской политической экономии — в колонизации заморских стран.

Однако в ряде концепций Гегель не стоит на позициях наиболее передового понимания экономической жизни своего времени. Так, например, потребность является для него центральным понятием гражданского общества, которое понимается как взаимное удовлетворение потребностей посредством разделения труда, тогда как английские экономисты уже подходили к пониманию капитала как власти стоимости, созданной пролетарием, но отторгнутой от него.

«Философия права» Гегеля завершается концепцией государства, в которой звучит энтузиазм по отношению к античной государственности, проявившейся уже в самых ранних трактатах. По Гегелю, античный гражданин отождествлял себя с законами государства и нравами семьи, не будучи при этом несвободным. Современное государство должно поступать так же и на высшем уровне индивидуальной жизни граждан, которые созрели до уровня личности. Задачей государства является опосредование реализации отдельных свободных индивидов через законы и учреждения. Это не значит, что государство должно в интересах свободной реализации индивидов разрешить все. Государство должно иметь институты и органы, которые следят, чтобы граждане не преступали своих прав. Государство уважает права индивидов как индивидов, индивиды со своей стороны как граждане государства признают в законах и институтах выражение своей собственной воли, объективацию своего общего «духа» и конечную цель своей деятельности. Теория государства у Гегеля по сути является буржуазной. Тезис о том, что государство Нового времени должно покоиться на общеобязательных, объективных, «разумных» законах, гарантирующих права всех граждан, исходит из ведущей идеи французской революции; Гегель выступает против реакционных реставраторских концепций, в частности против теоретика патримониального абсолютизма К.-Л. Геллера, согласно которому власть правителя является источником всех законов.

Другим центральным мотивом является идея государственной администрации как «общего сословия», которое печется об общих интересах общества и уравнивает тем самым частные интересы двух остальных сословий: сельского и ремесленного. Гегель делит «политическое государство», т.е. институциональную сторону государства, на власть законодательную, властвующую (т.е. исполнительную) и правящую. Тем самым он повторяет известное деление власти у Монтескье, с тем различием, что вместо судебной власти вводит правящую власть (судебная власть, по Гегелю, относится к институтам «гражданского общества», а не «политического государства»). Значение правящей власти, по Гегелю, заключается в том, что государственная администрация должна обладать «моментом окончательного решения». Правящая власть является «общностью предписаний и законов самоуправления как отношения частного и общественного и момента окончательного решения как самоопределения...». Правитель здесь не властвует неограниченно, он должен опираться на закон, который имеет в себе момент «разумности», а именно он должен уважать индивида как «свободную субъективность» и понимать этих индивидов («субъективное убеждение»). Правитель необходим для того, чтобы прийти к окончательным решениям в случаях, автоматически не вытекающих из предписаний и законов, на которые опирается деятельность государственной администрации. В «Основаниях» Гегель красноречиво говорит о «со-словии нужды», в котором на первый план выступает личность суверена в противоположность мирному сословию, а также об «уверенности в самом себе — том окончательном, что порывает с выведением доводов и антидоводов, между которыми всегда можно колебаться сюда и туда, и решает: я хочу».

Утверждение о личной воле как о необходимой вершине государственной бюрократии имеет широкие теоретические доводы и соответствует убеждению Гегеля, которое он пронес через всю жизнь. В «Основаниях философии права» он выводит необходимость определения правителя на основе «естественного рождения», т.е. необходимости наследуемой династии правителей.

Эта крупнейшая философская система своего времени была отягощена внутренними противоречиями, и, вследствие быстрого общественного развития, вскоре после смерти своего творца перестала отражать эпоху.

ГЛАВА 2

ВОССТАНИЕ ДЕКАБРИСТОВ В РОССИИ

ПОЛОЖЕНИЕ В РОССИИ ПОСЛЕ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ 1812 ГОДА

В годы существования Священного Союза, когда в странах Европы начался новый подъем революционного движения, в России появились первые революционные общества. Убеждения первых русских революционеров находились под воздействием взглядов передовой европейской общественности, а поэтому распространение революционных идей, которое захватило и Россию, объясняли «духом времени». Один из виднейших участников революционных событий начала

XIX в. в России П.И.Пестель писал: «Нынешний (век) ознаменовывается революционными мыслями. От одного конца Европы до другого видно везде одно и то же, от Португалии до России, не исключая ни единого государства, даже Англии и Турции... То же самое зрелище представляет и вся Америка. Дух преобразования заставляет, так сказать, везде умы клокотать».

Коренные причины начала русского революционного движения определялись социально-экономическими условиями России — разложением феодализма и зарождением новых капиталистических отношений. Но так же, как и в Европе в разных странах эти процессы происходили на неодинаковом уровне, так и в России они имели свои характерные особенности.

Не могли не сказаться на экономическом состоянии страны последствия войны 1812 года. Большие затраты на ведение многолетней войны нанесли экономике страны огромный ущерб. Это отразилось на положении широких народных масс. Так население с 1813 по 1817 гг. сократилось почти на 10% (с 45 млн. человек до 41 млн.). Разорились сотни тысяч крестьянских хозяйств. Это привело к тому, что недоимки по податям в 1814 г. уже превысили 160 млн. рублей ассигнациями. Кроме этого, сильно пострадала промышленность, особенно в районах, охваченных войной. Было нарушено денежное обращение, поскольку для покрытия военных расходов правительство только за

1812 — 1814 гг. выпустило почти четверть миллиарда бумажных денег. Это привело к падению кредитного рубля до 20 копеек серебром.

Так как в России в то время не существовало еще крупного промышленного производства, то при несложной технике мануфактурного производства довольно быстро удалось восстановить российскую промышленность. Это даже привело к относительному росту производства, и уже во второй половине 20-х гг. XIX в. в России насчитывалось около 1800 мануфактур, на которых было занято 340 тыс. рабочих. Тем не менее промышленность все еще находилась на низком уровне развития и даже наиболее крупные предприятия являлись мануфактурами, на которых преобладала ручная техника с весьма низкой производительностью труда. Это приводило к тому, что промышленные изделия, произведенные в России, были невероятно дороги, а поэтому не могли выдержать конкуренции с иностранными фабричными товарами. Покупательная способность населения России была невысока, а поэтому на растущем внутреннем рынке товары отечественного производства имели ограниченный спрос.

Так же, как и промышленность, было разорено сельское хозяйство. Восстанавливалось оно не с помощью введения новых прогрессивных способов производства сельскохозяйственной продукции, а за счет усиления эксплуатации крепостных крестьян. А так как после войн с Наполеоном в Европе произошел резкий скачок цен на хлеб и другое сельскохозяйственное сырье, российские помещики, стремясь извлечь из этого максимальную выгоду для себя, всячески повышали размер оброка, увеличивали барщину и расширяли барскую запашку. Это было настоящим бедствием для сильно пострадавших от последствий войны крестьян. В ответ на усиление крепостнического гнета с середины второго десятилетия XIX в. в Российской империи начался подъем антикрепостнического движения. Только за 1816 — 1820 гг. в стране произошло около 87 крупных волнений помещичьих крестьян. Наибольший размах это движение получило в 1818 — 1820 гг. на Дону, где в выступлениях участвовало около 45 тыс. крестьян, которые отказывались от работ на помещиков и вступали в открытую вооруженную борьбу с посланными на усмирение бунта карательными отрядами.

Царское правительство не останавливалось ни перед чем, чтобы беспощадно подавить крестьянские выступления. Были изданы специальные указы, согласно которым помещики имели право ссылать своих крепостных в Сибирь. Подобная позиция правительства объясняется тем, что в эти годы царь Александр I часто отсутствовал, принимая активное участие в конгрессах Священного Союза и лично проводя переговоры с представителями других европейских государств. Во время его отсутствия практически неограниченной властью пользовался генерал Аракчеев, который стоял на ярых крепостнических позициях. Сам царь также поддерживал подобную политику и с целью укрепления реакционного режима ввел в стране так называемые военные поселения. Это был особый вид войск в количестве около 375 тыс. человек. Все крестьянское население, которое проживало на территориях военных поселений, обязано было нести военную службу и одновременно заниматься сельским хозяйством, обеспечивая сами поселения продовольствием и фуражом. Они были расположены в 6 губерниях западной части европейской России — от побережья Балтийского моря до берегов Черного моря. Жизнь поселенцев была подчинена строгой регламентации и находилась под постоянным надзором военного начальства. Дети военных поселенцев отдавались в военную муштру в возрасте 7 лет.

Считалось, что подобная политика дает возможность царскому правительству иметь огромную постоянно действующую армию, при этом ничуть не увеличивая расходов на ее содержание. На самом деле это были лишь фантазии российского императора, так как боеспособность подобных войск находилась на нижайшем уровне. Кроме того, каторжный режим, который существовал на военных поселениях, приводил к постоянным бунтам, которые приходилось подавлять с помощью военной силы. Эти поселения были олицетворением и символом ненавистной народу «аракчеевщины». Практика их создания постоянно критиковалась и осуждалась в передовых кругах российского общества.

Для предотвращения развития прогрессивных идей и революционной мысли в России были введены беспрецедентные стеснения образования и печати. Дело дошло до того, что министерство просвещения в 1817 г. было преобразовало в министерство духовных дел и народного просвещения. Из университетских программ были исключены любые прогрессивные тематики, а профессура подвергалась жестоким гонениям.

Кроме этого, царское правительство уделяло большое внимание созданию официальной реакционной идеологии. Именно в эти годы Н. М. Карамзин создал официальную самодержавно-крепостническую концепцию историографии царской России. На протяжении 1816 — 1824 гг. он опубликовал 11 томов «Истории государства российского» (в 1829 г., после смерти Карамзина, был издан двенадцатый, последний том). В своей истории Карамзин довел изложение исторических событий до начала XVII в. Весь труд написан с монархической и националистической точки зрения. Ход развития истории России объяснялся действиями самодержавия и дворянства, а колониальные завоевания русских царей оправдывались якобы стремлением малых народов объединиться с русскими в одно государство.

Суровым репрессиям подвергались прогрессивные русские писатели. Их произведения проходили через придирчивую цензуру. Из печатных текстов вырезались малейшие антиправительственные намеки. Даже молодому А.С. Пушкину угрожала Сибирь только лишь за свободолюбивый дух его поэзии, но только благодаря заступничеству влиятельных друзей поэта наказание было заменено в 1820 г. ссылкой в Бессарабию. Любому образованному человеку в те годы было ясно, что самодержавно-крепостнический строй России с каждым годом становился все большим препятствием для прогрессивного развития страны. Но помещики-дворяне по собственной воле ни за что бы не отказались собственной власти. Для того, чтобы страна пошла по прогрессивному пути развития, необходимо было, как минимум, добиться свободы для крестьян. Но огромные массы темного российского крестьянства не способны были на организованные действия, хотя повсюду в стране продолжались стихийные выступления крепостных. Российская буржуазия при неразвитости экономики страны была малочисленна, слаба и политически пассивна. Все это привело к тому, что во втором десятилетии XIX в. ведущая роль в зарождающемся русском революционном движении принадлежала представителям прогрессивной и образованной части дворянства.

Мировоззрение этой части русской дворянской молодежи развивалось в начале XIX в., в годы, когда в самой России царила сложная и противоречивая обстановка. В то же время, повсюду в Западной и Южной Европе происходил подъем революционных и освободительных движений. Молодые дворяне, многие из которых принимали участие в военных походах против Наполеона, собственными глазами наблюдали резкий контраст между бедственным положением крепостных крестьян в России и средним уровнем жизни населения западных стран. С детства они слышали рассказы об убийстве заговорщиками царя Павла I, о свержении королевской власти во Франции и других странах. Они читали труды французских просветителей

XVIII в. В те годы по рукам ходили рукописные списки «Путешествия» Радищева и другие произведения прогрессивных русских и иностранных писателей.

Молодые представители передовой русской аристократии начинали задумываться над резкими контрастами между Россией и странами Европы. В то время как в революционной Франции были возглашены «свобода, равенство и братство», в самой России царило неог-

раниченное самовластие кредостников-феодалов и царских властей, действия которых не регламентировались никакими законами. Бурные политические события, которые происходили в конце XVIII — начале

XIX вв., заставляли задумываться над общественно-политическим положением внутри России, неизменно пробуждая критическое отношение к самодержавнокрепостническому строю.

Почти все члены первого российского революционного общества были участниками Отечественной войны и последующих антинаполеоновских войн. Позже они с гордостью говорили: «Мы были дети 12-го года». Участие в европейских походах 1813 — 1814 гг. расширило политический кругозор молодых офицеров. Они воочию увидели мощное освободительное движение в Германии, наблюдали за острой политической борьбой, которая разгорелась во Франции. За границей они познакомились с разнообразной политической литературой. Все это вместе оказало решающее воздействие на формирование взглядов передовой части российского дворянства.

РУССКИЕ РЕВОЛЮЦИОННЫЕ ОБЩЕСТВА В 1816 — 1826 гг.

Вернувшиеся из-за границы, молодые офицеры стремились к активной деятельности. Уже в 1816 г. было создано первое революционное общество, учредителями которого были офицеры Александр Муравьев, его дальний родственник Никита Муравьев, И.Д.Якушкин, С.П.Трубецкой, а также братья Сергей и Матвей Муравьевы-Апостолы. Они назвали свое общество «Союзом спасения», так как полагали, что настало время спасти Россию. Вскоре в их общество был принят П. И. Пестель и еще несколько офицеров.

Все участники этого общества единодушно признали, что основной задачей «Союза спасения» является ликвидация крепостного права и самодержавия. Они много спорили о формах революционной организации и ее тактики, изучая деятельность политических клубов в революционной Франции, а также карбонарских вент, Тугендбунда и др. Исходя из оценки ошибок вышеперечисленных организаций, большинство членов «Союза спасения» признало, что действовать необходимо постепенно, пытаясь привлечь на свою сторону влиятельных лиц в государственном аппарате и с их помощью добиться провозглашения конституции после смерти царя. Наиболее же решительные офицеры предлагали ускорить революционные выступления путем

цареубийства, но их предложение поддержки не получило.

Опасаясь предательства и прекрасно понимая, что их ожидает в том случае, если о существовании «Союза спасения» станет известно вышестоящему командованию, члены организации ввели строгую конспирацию. Существовал весьма сложный порядок пополнения рядов общества, который ограничил его рост. За два года существования «Союза спасения» количество членов его достигло лишь 25 — 30 человек. Уже в конце 1817 г. стала видна очевидная слабость этой первой революционной организации, когда почти все ее участники собрались в Москве по причине приезда туда царского двора и гвардии. Именно здесь, признав отсутствие сил для решительных действий, основная масса членов «Союза спасения» приняла постановление

о реорганизации общества.

В начале 1818 г. члены «Союза спасения» организовали «Союз благоденствия», в работу которого они предполагали привлечь значительное количество участников. Теперь они решили поменять тактику своей борьбы. Учредители «Союза благоденствия», находясь под воздействием философов-просветителей

XVIII в., были уверены, что «мнение правит миром», а поэтому стремились произвести государственный переворот, овладев «общественным мнением». Был принят устав нового общества, согласно которому в него допускались представители всех свободных сословий. Кроме этого, предполагалось создать широкий круг сочувствующих целям «Союза благоденствия»: литературные общества, благотворительные и другие легальные организации. Руководители «Союза» полагали, что для пропаганды революционных идей потребуется около двадцати лет и что революция произойдет сама собой примерно в 1839 г.

«Союзу благоденствия» удалось преодолеть узкие рамки «Союза спасения», и за три года существования этой организации при ней возникло до 15 управ (отделов), в том числе и в провинции.

ч::

7» ^Л‘^#ПЛЛв

Количество членов этого общества уже выросло до 200 человек. Следует отметить, что общество привлекло многих видных представителей российской культуры, в том числе А. С. Пушкина и А. С. Грибоедова.

Так как в те годы обострилась ситуация в западных провинциях России и к тому же произошел новый подъем революционного движения в Западной Европе, некоторые члены «Союза благоденствия» образовали внутри организации республиканское течение. Впервые это произошло на совещании «коренной» (главной) управы в Петербурге в январе 1820 г., когда П. И. Пестель по поручению 30 членов Тульчинской управы, которые служили в войсках на Украине, сделал доклад о преимуществах республиканского строя правления. Ему удалось убедить собравшихся, и совещание единодушно приняло республиканскую программу. Никита Муравьев тут же предложил убить царя и тем самым ускорить выступление общества. Он считал, что можно произвести военную революцию, подобно испанской, быстрые успехи которой произвели на молодых русских офицеров огромное впечатление. Но его предложение поддержки не получило.

Титульный лист «Русской правды» П.И.Пестеля.

После того как в октябре 1820 г. солдаты Семеновского полка выразили открытый протест против жестокого самоуправства нового командира, возник вопрос о реорганизации «Союза благоденствия». Восставших солдат заключили в Петропавловскую крепость, но требование семеновцев о смещении ненавистного им командира нашло искреннее сочувствие в остальных полках гвардии. Именно в эти дни в Преображенских казармах были найдены прокламации, которые призывали солдат к восстанию и выбору командиров «из своего брата солдата». Это подтолкнуло членов «Союза благоденствия», сторонников решительных действий, к мысли о возможности военной революции в России. В то же время после усиления правительственных репрессий в армии из общества вышли люди умеренные и готовые к решительным действиям. В начале 1821 г. московский съезд уполномоченных от управ принял постановление о прекращении деятельности «Союза благоденствия». На этом съезде было принято решение создать строго конспиративное тайное общество с тщательным отбором членов, которые готовы на решительные выступления в духе военной революции.

После того, как был распущен «Союз благоденствия», была образована новая революционная организация, которая состояла из двух обществ — Северного и Южного. Центр Северного общества находился в Петербурге, и во главе его стоял Н.М. Муравьев. Центр Южного общества находился в войсках второй армии на Украине. Оно было образовано из бывших членов Тульчинской управы, и во главе с П. И. Пестелем.

Организаторы Южного общества сразу же показали себя умелыми руководителями. Им удалось создать крепкую быстро растущую организацию. Активно велась вербовка новых членов общества, а поэтому вскоре организовались новые управы — Васильковская и Каменская. Начиная с 1822 г., они регулярно созывали ежегодные съезды представителей всех управ в Киеве во время январских контрактов (ярмарок). Все члены Южного общества единодушно приняли тактику военной революции, в случае победы которой в стране должен был установиться республиканский строй правления. Еще в начале 1823 г. руководители Южного общества установили связи с польскими и белорусскими патриотами, которые выступали за воссоздание королевства Польского и Великого княжества Литовского. Вместе с ними они обсуждали планы совместного выступления против российского царизма.

Главной задачей для руководителей обоих обществ было согласование единой программы. Выработку проекта такой программы взял на себя глава Южного общества П.И.Пестель и один из руководителей революционных обществ Петербурга Никита Муравьев. Но путь формирования русской революционной идеологии в 20-х гг. XIX в. был сложным и неоднозначным, поэтому разработка подобного проекта затянулась на несколько лет. Согласно проекту П.И.Пестеля, который окончательно назвал его в 1824 г. «Русской правдой», Россия должна была стать демократической республикой, а вся полнота законодательной, судебной и административной власти должна принадлежать народным выборным представителям. В стране следовало ввести гражданское равноправие с предоставлением политических прав всем мужчинам, достигшим возраста 20 лет. Этот проект содержал раздел, в котором предлагалось решение аграрного вопроса. Проект подрывал основу феодализма — помещичье землевладение. Пестель считал, что крупные помещичьи имения должны были подлежать конфискации, а все граждане могли получить в пользование земельные наделы из особого государственного фонда, включающего в себя половину всех земель. Вторая половина земель должна была быть продана или сдана в аренду. Такой путь открывал возможность для развития буржуазной собственности на землю в России.

В отличие от руководителей Южного общества, Никита Муравьев и другие представители столичных революционных кругов разработали проект конституци-онно-монархической программы. Согласно этому проекту, получившему название «Конституция», предусматривалось ограничение власти императора основным за-

коном государства и избрание народных представителей в законодательный орган. Работающие по найму не пользовались политическими правами, а крестьяне-общинники могли посылать в избирательные собрания одного представителя от каждых 500 душ. Право прямого участия в выборах получали лишь владельцы собственности на сумму не менее 500 рублей серебром, а для кандидатов на высшие выборные должности устанавливался еще более высокий имущественный ценз — до 30 — 60 тыс. рублей серебром. Так же как и Пестель, Муравьев требовал освобождения крестьян от крепостной зависимости, но без обеспечения их землей, а поэтому помещичье землевладение сохранялось неприкосновенным.

Оба проекта содержали требование ликвидации крепостного права и самодержавия, но по ряду существенных вопросов позиции руководителей Южного и Северного обществ серьезно расходились, были непоследовательны и противоречивы. Кроме этого, многие из дворянских революционеров, входящие как в одно, так и другое общество, занимали неуверенную позицию, так как не решались на немедленную ломку всего самодержавно-крепостнического строя.

Не вызывала разногласий лишь принятая ими тактика военной революции. Представители как Северного, так и Южного обществ единодушно считали, что свержение феодального строя в России должно быть произведено только с помощью войск и отвергали участие широких народных масс в будущей революции. Дворянские революционеры противопоставляли французскую революцию конца XVIII в., которая по их словам «началась чернью, и поэтому произошли все ужасные безначалия», «бескровной» революции в Испании, на основе которой они формировали собственную тактику. М.П.Бестужев-Рюмин, один из самых активных членов Южного общества, говорил: «Наша революция будет подобна революции испанской: она не будет стоить ни одной капли крови, ибо произведется одною армиею, без участия народа».

Несмотря на большие разногласия в программах, представители Южного и Северного обществ всегда рассматривали свои организации как части единой революционной организации с общими задачами и согласованным планом революционного восстания. Именно поэтому активные участники обоих организаций постоянно стремились к достижению полной договоренности по вопросам программы и тактики будущих выступлений.

Именно с этой целью в 1821 г. Никита Муравьев был введен в состав руководства Южного общества, а на ежегодных съездах Южного общества всегда получал одобрение план совместных действий с Северным обществом, которое в будущем выступлении должно было сыграть решающую роль — захватить власть в Петербурге.

Представители обществ постоянно держали друг друга в курсе своих действий. Так, руководители Южного общества сразу же сообщили столичной организации о своих переговорах с польскими и белорусскими патриотами. Представители Южного общества неоднократно ездили в Петербург для согласования программного документа обоих обществ.

Тем не менее разногласия между представителями двух организаций оставались значительными. Это сказалось даже в том, что в отличие от «Русской правды», которую на съезде Южного общества в 1823 г. признали как программу всей организации, «Конституция» Никиты Муравьева так и не получала одобрения руководящими членами Северного общества и резко осуждалась Пестелем.

Весной 1824 г., когда в Петербург приехал Пестель, революционеры предприняли решительный шаг к объединению обоих обществ. Этому способствовало то, что в Северном обществе к тому времени усилилось влияние новых членов во главе с поэтом К. Ф. Рылеевым, которые разделяли республиканские убеждения южан и критиковали ограниченность «Конституции» Муравьева. Они настаивали на активной подготовке революционного выступления. Поэтому Пестелю без особого труда удалось добиться принятия Северным обществом решения о том, что после переработки Пестелем и Муравьевым их конституционных проектов, в 1826 г. будет созван объединительный съезд для принятия единой программы.

Благодаря этим событиям внутренняя жизнь Северного общества заметно оживилась. Сам Муравьев пошел на уступки и в новых вариантах «Конституции» под давлением группы Рылеева признал право крестьян сначала на усадьбу, а позднее — на земельный надел в две десятины. Кроме этого, в его документе был снижен имущественный ценз, что позволило бы в будущем расширить круг лиц, имеющих избирательное право. В свою очередь Пестель также перерабатывал «Русскую правду», уточняя и обосновывая ее принципиальные положения, которые вызвали наибольшие разногласия. К этому времени в общества вступили новые члены. В Петербурге группа Рылеева активно расширялась, и к ней перешло все руководство Северным обществом. В то же время в Южное общество вступило несколько десятков офицеров из «Общества соединенных славян», которое было основано в 1823 г. офицерами Петром и Андреем Борисовыми и польским революционером Юлианом Люблинским. Руководители этого общества были сторонниками всеобщего равенства, осуждали власть денег и тиранию, стояли на панславистских позициях и мечтали о создании федеративной республики, куда, кроме Российской империи и Варшавского герцогства, должны были войти государства чехов, хорватов, далматинцев, сербов и даже венгров.

Но рост количественного состава обществ имел и отрицательную сторону. Стали поступать тревожные сведения о постоянных доносах правительству на революционную деятельность Северного и Южного обществ, нависла опасность разгрома и ареста руководителей, поэтому было решено ускорить подготовку восстания. Отводя захвату власти в Петербурге первостепенное значение, Пестель наметил совместное выступление обоих обществ на весну 1826 г. Этот срок был согласован с представителем Северного общества С.П.Трубецким. Но неожиданная смерть царя Александра I заставила революционеров ускорить ход событий.

1 декабря 1825 г., не оставив прямых наследников, внезапно умер царь Александр I. По закону царем должен был стать старший из его братьев Константин, который находился в это время на посту наместника в Варшаве. Но члены царской семьи знали, что еще до смерти царя Константин отказался от своих прав на престол, и о том, что существовало тайное распоряжение Александра I, в котором он назначал своим наследником другого своего брата — Николая. Тем не менее Николай, который был непопулярен в гвардии, так и не решился стать царем до получения формального отречения Константина, поскольку генерал-губернатор Петербурга Милорадович открыто заявил, что в случае воцарения на престол Николая он не ручается за сохранение порядка в столице. После смерти Александра I Николай провозгласил царем Константина и провел ему присягу в Петербурге. Но Константин оказался верен своему первоначальному решению и в Петербурге так и не появился. Переписка между столицей и Варшавой по вопросу о престолонаследии затянулась почти на месяц. 25 декабря 1825 г. Николай принял решение о своем собственном воцарении. На 26 декабря в Петербурге была назначена «переприсяга» новому царю. Это вызвало замешательство в правящих сферах столицы, чем решило воспользоваться Северное общество.

Непопулярное и необычное событие — «переприсяга»,— показалось им довольно благоприятным поводом, чтобы поднять войска для государственного переворота. Подготовку восстания возглавил Рылеев, который надеялся на то, что к восставшим присоединятся многие войска.

В случае победы восстания революционеры собирались провозгласить через сенат демократические свободы, отменить крепостное право и объявить о созыве Учредительного собрания. Предполагалось заставить сенаторов издать об этом особый манифест. Восставшие войска, выстроившись на Петровской (Сенатской) площади, должны были своим присутствием оказать давление на сенат и ускорить принятие подобного манифеста. Одновременно с этим восставшие намеревались захватить Зимний дворец и арестовать царскую семью, а также овладеть Петропавловской крепостью и арсеналом, занять другие важные для столицы объекты. Для выполнения этого плана войска столичного гарнизона, во многих полках которого имелись члены Северного общества, должны были в своих частях воспрепятствовать присяге солдат новому царю и вывести их из казарм, после чего пройти по городу и сосредоточить части у сената. Командование всеми восставшими войсками поручалось С.П.Трубецкому, который наделялся фактически диктаторскими полномочиями.

Наступило утро 26 декабря (14 декабря по старому стилю) — день, на который было назначено восстание. Еще до восхода солнца все члены тайного общества были в своих частях, где они вели горячую агитацию против «переприсяги». Время шло, церемония присяги в войсках задерживалась, так как Николай I вызвал командиров полков к 7 часам утра к себе во дворец.

Ситуация становилась критической. И вдруг около 10 часов утра, после того, как А.Бестужев произнес горячую речь, направленную к солдатам московского полка, те решительно отказались присягать новому царю Николаю. Произошла стычка между прибывшим в свою часть командиром полка и революционными офицерами, в которой командир был тяжело ранен. Около 800 солдат полка покинули свои казармы и с развернутым знаменем, пройдя по Гороховой улице и увлекая за собой толпу народа, прибыли к сенату. Здесь они построились в каре недалеко от памятника Петру I. Так началось восстание декабристов.

Первоначальный план восстания был сорван, так как Николай I объявил о своем воцарении Государственному совету и принял присягу от его членов еще в час ночи. Утром во дворец были созваны не только командиры полков, но и сенаторы, которые также присягнули новому царю и успели разъехаться до того, как на Сенатскую площадь пришел Московский полк. По городу успели распространить заранее отпечатанный манифест о восшествии на престол Николая I, поэтому предотвратить провозглашение нового царя восставшим не удалось. Сорвала первоначальный замысел и задержка с присягой по полкам.

14 Всемирная история, т. 16

417

Тем не менее открытое выступление Московского полка крайне встревожило нового царя и его окружение. Николай I уже получил донесение о существовании тайного общества в армии и о его связях с Петербургом. Донесение было составлено по наветам предателей, которые сообщили о деятельности Южного общества. П. И. Пестель был арестован уже 25 декабря. Кроме того, Николай I хорошо помнил предупреждение о его непопулярности в гвардии, а поэтому не был уверен в том, что столичный гарнизон не поддержит восставших из Московского полка.

К моменту восстания у Николая был лишь один батальон преображенцев, которых вызвали из соседних казарм. Царю необходимо было выиграть время, чтобы выяснить положение в других частях гарнизона. С этой целью для переговоров с восставшими был послан Ми-лорадович.

Московский полк уже более часа ждал прихода на площадь других революционных частей. Затянувшееся ожидание вызывало тревогу, не явился к восставшим и С. П. Трубецкой, который был избран «диктатором», а поэтому восстание было лишено руководства. Ситуация была критической. А когда на площадь приехал генерал Милорадович, известный еще с войны 1812 г. и имевший популярность в войсках, и стал призывать солдат разойтись по своим казармам, ряды восставших могли дрогнуть каждую минуту. Сознавая опасность этого, один из революционных офицеров П. Г. Каховский выстрелил из пистолета в Милорадовича и смертельно ранил его.

К этому времени на Сенатскую площадь подоспели войска столичного гарнизона, который вызвал Николай I. Они были выдвинуты против Московского полка. Правительственным войскам удалось окружить восставших лишь к двум часам дня, что не помешало пробиться на площадь новым отрядам революционных войск — лейб-гвардии и морякам гвардейского экипажа. Это увеличило числелейность восставших до 3 тыс.

Обе стороны избегали решительного столкновения, так как руководители восстания все еще надеялись на присоединение новых воинских частей, а войска, остававшиеся верными царскому правительству, не решались атаковать своих же соотечественников. Лишь конная гвардия произвела несколько атак на восставших, но была без труда отбита беглым огнем солдат, выставленных в охранную цепь восставших. Отражению этих атак способствовал и собравшийся на площади народ, бросавший в конницу поленья дров.

С каждым часом тревога Николая I росла, и он даже поручил своему родственнику Евгению Вюртембергскому подготовить вывоз царской семьи из Петербурга. Позже, вспоминая события 28 декабря, он сознавался ему: «Что непонятно во всем этом, Евгений, так как это, что нас обоих тут же не пристрелили».

Начались сумерки, а восставшие войска стояли на площади. Николай I опасался, что с наступлением темноты возрастет активность народных масс и восставших войск, а поэтому он решил прибегнуть к последнему средству — артиллерии. Был отдан приказ открыть огонь по восставшим, но выполнить его оказалось невозможным, так как к доставленным на Сенатскую площадь пушкам не подвезли снаряды. За ними спешно послали в военную лабораторию, которая находилась примерно в пяти верстах от площади. Снаряды подвезли на извозчиках и в пятом часу вечера по рядам восставших был открыт артиллерийский огонь. Стреляли картечью с расстояния 150 — 200 шагов. Первый же залп оказался губительным, после второго залпа ряды восставших были смяты. Участники восстания стали спасаться бегством, пытаясь укрыться на соседних улицах, многие бросились на лед Невы. Лишь Михаил Бестужев попытался построить убегающих солдат в боевой порядок, но к набережной подтянули орудия, и отряд Бестужева был расстрелян в упор.

Так было подавлено первое российское открытое восстание против царизма, в результате чего сотни людей были убиты и ранены. Уже в ночь на 27 декабря во дворец стали свозить арестованных офицеров — руководителей восстания.

О неудачном восстании в Петербурге членам Южного общества стало известно лишь 6 января 1826 г. В это время шли повальные аресты, что угрожало полным разгромом всей организации. И тогда ближайшие сторонники П.И.Пестеля — руководитель Васильковской управы подполковник Черниговского полка С. И. Му-равьев-Апостол и его друг подпоручик М.П.Бестужев-

Рюмин приняли решение о восстании в соответствии с заранее разработанным планом одновременного выступления в столице и на Украине. Как офицеры, они не могли не понимать, что подобная отчаянная попытка вряд ли приведет к победе, но долг призывал их разделить участь своих друзей.

События начались 10 января, когда при активном участии членов Васильковской управы и группы «Соединенных славян» восстала 5-я рота Черниговского полка. На следующий день к восставшим присоединился весь Черниговский полк, который стоял в городе Василькове. С. И. Муравьев-Апостол, который возглавил восстание, через гонцов попытался установить связь с членами Южного общества в других полках второй армии. Восставший полк двинулся из Василькова в походном порядке на Житомир, где надеялся получить подкрепление. Но маршрут Черниговского полка неоднократно менялся из-за того, что командование армии, хорошо осведомленное через шпионов о деятельности тайного общества, заранее изменило местопребывание связанных с ним полков. Это привело к тому, что укрепить силы восставших не удалось.

Вскоре против Черниговского полка были высланы конные части генерала Гейсмара вместе с артиллерией. Сражение произошло 15 января 1826 г. недалеко от деревни Ковалевка, в 8 ■—- 10 километрах к югу от города Фастова. Залпами картечи восставший полк был рассеян, многие участники восстания погибли. С. И. Му-равьев-Апостол был ранен в голову и его захватили с оружием в руках. Восстание Южного общества было разгромлено.

После подавления восстания декабристов Николай I приказал жестоко расправиться с его участниками. Пятеро из них — П.И. Пестель, К.Ф. Рылеев, С. И. Муравьев-Апостол, М.П. Бестужев-Рюмин, П.Г. Каховский — были повешены, свыше 120 человек сосланы на каторгу либо на поселение в Сибирь. Наиболее активных участников декабрьского восстания 1825 г., которые смогли выдержать многолетнюю каторгу, он до конца жизни держал в Сибири, и лишь после смерти Николая I оставшимся в живых декабристам была объявлена амнистия и они смогли вернуться домой. К тому времени это были уже больные пожилые люди.

Революционное выступление офицеров-декабристов против самодержавия нашло в стране повсеместное сочувствие. Это восстание подтолкнуло к мысли о борьбе с царизмом других передовых людей в России того времени. Суровая расправа над декабристами вызвала осуждение современников. Это выступление револю-ционеров-дворян дало толчок к дальнейшему разви-

тию прогрессивных идей и популяризации их среди широких масс населения.

Восстание 26 (14) декабря 1825 г. в Петербурге вызвало острый интерес в Западной Европе. Поначалу к нему отнеслись как к очередной попытке дворцового переворота, и оценивалось оно исключительно из внешнеполитических последствий, которые оно могло повлечь за собой. Во многих английских газетах появились статьи, авторы которых надеялись на скорое ослабление России. Но Николай I поспешил сформулировать официальную версию, которую он высказал на приеме иностранных послов в Петербурге; декабристы были объявлены «кучкой безумных мятежников», которые не имели никакой опоры внутри страны. Реакционная западноевропейская печать подхватила эту официальную версию, выставляя фигуру нового российского царя в качестве героя.

Но либерально-оппозиционные и радикальные периодические издания Западной Европы отнеслись к восстанию декабристов иначе. Здесь высказывались более объективные суждения о выступлении первых российских революционеров. Некоторые английские газеты и журналы написали о серьезном революционном потрясении, которое произошло в России. Они выразили мнение о слабости царского самодержавия, которое «перестало быть неприступным». Таким образом, восстание декабристов стало оцениваться иностранными современниками как одно из звеньев общеевропейского революционно-освободительного движения 20-х гг.

XIX в., которое было направлено против реакционномонархических режимов. Газета «Конституционалист», которая являлась органом французских либералов, задавала вопрос: «Чем вызвано петербургское движение?» И тут же давала ответ: «Это то же, что происходит во Франции, Англии, Америке, Риме и Париже, в Мадриде и Мексике, т.е. всеобщее мировое движение, которое захватило и Россию».

ГЛАВА 3

ОБРАЗОВАНИЕ НЕЗАВИСИМЫХ ГОСУДАРСТВ ЛАТИНСКОЙ АМЕРИКИ

СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОЕ ПОЛОЖЕНИЕ В ИСПАНСКИХ КОЛОНИЯХ

В начале XIX в. почти вое страны Латинской Америки были колониями двух европейских монархий — Испании и Португалии. Испанскому королевству принадлежали земли в составе вице-королевств Ла-Платы (современные Аргентина, Уругвай, Парагвай, Боливия), Новой Испании (Мексика и часть Центральной Америки), Новой Гранады (Колумбия, Панама, Венесуэла, Эквадор), Перу (современные Перу и Чили). Кроме этого, Испания владела островами Куба, Пуэрто-Рико и Сан-Доминго. Португалии принадлежала Бразилия, которая занимала почти половину всей территории Южной Америки.

Это были огромные колонии как по территории, так и по количеству населения. Численность населения испанских колоний в Латинской Америки составляла, по оценке известного путешественника и ученого Александра Гумбольдта, около 16 млн. человек, из которых 7,5 млн. были индейцы, а 5,3 млн. родились от смешанных браков белых с индейцами и неграми. 3 млн. человек были креолами, как называли испанцев, родившихся в колониях. Этот термин впоследствии приобрел весьма условный оттенок, так как большинство креолов, считавшихся «чистокровными», на самом деле в той или иной степени имели примесь индейской или негритянской крови. Уроженцами метрополии было всего около 200 тыс. человек. Насчитывалось около 700 — 800 тыс. негров, проживавших в основном на островах и на южном побережье Карибского моря. Население португальской колонии Бразилии составляло около 3 млн. человек, из которых приблизительно 1,5 млн. были негры-рабы.

Подавляющее большинство населения Латинской Америки занималось сельским хозяйством. В Бразилии, на островах Вест-Индии, а также на территории Ла-Платы огромные земельные участки использовались под плантации кофе, сахарного тростника, хлопка, индиго и других сельскохозяйственных культур. В Новой Испании, Перу и самой Бразилии добывались драгоценные металлы, которые в полном объеме добычи отправлялись в метрополию.

Специфические условия колониального режима привели к тому, что в Латинской Америке господствовали своеобразные феодальные отношения. Большая часть земли принадлежала короне, помещикам и церкви, которая также являлась крупнейшим землевладельцем и удерживала в своих руках треть земель, причем в Новой Испании церкви принадлежала половина всей территории. Кроме сельскохозяйственных земель, церковь владела рудниками, плантациями, от ее имени проводились крупные денежные и банковские операции.

Коренные жители Латинской Америки — индейцы — в подавляющем большинстве своем работали на зем-левладельцев-плантаторов, ибо сами были безземельными арендаторами, которые вынуждены были оплачивать аренду своим трудом. Среди местного населения большое количество людей было наследственными долговыми рабами — пеонами. Какая-то часть индейских племен жила в горах и тропических джунглях в условиях первобытнообщинного строя.

На плантациях Бразилии, Вест-Индии и Новой Гранады широко использовался труд рабов-негров. Правда, в некоторых районах материка существовало свободное крестьянство, которое занималось преимущественно скотоводством, на юге Бразилии и в Ла-плат-ской пампе (степи) их называли гаучо, а на равнинах Венесуэлы — льянеро.

Для того, чтобы заставить работать местное население, индейцев, на рудниках, полях, строительстве зданий и

др., колониальные власти установили принудительную трудовую повинность, поэтому положение местного населения во многом мало чем отличалось от положения рабов. Работа на рудниках была настолько тяжелой, что из каждых пятерых рабочих после окончания трудовой повинности домой возвращался только один, а остальные погибали. Люди, назначенные на работу в рудниках, считались обреченными, и родственники при прощании совершали над ними погребальные обряды. Индейцы обязаны были платить церковную десятину и другие многочисленные налоги.

В латиноамериканских владениях колонизаторами насаждался жестокий реакционный режим, здесь политическое бесправие местного населения сочеталось с расовым и национальным гнетом. Власть находилась в руках уроженцев метрополии, которые занимали почти все высшие административные, военные, судебные и церковные должности. Даже богатые креолы подвергались дискриминации и по существу были полностью отстранены от участия в управлении владениями, лишь в порядке исключения они могли допускаться к занятию высших постов, притом им всячески чинились препятствия в продвижении по службе. Церковь препятствовала ввозу и распространению на территории Латинской Америки светской литературы, стремясь предотвратить развитие в стране свободолюбивых идей. В Латинской Америке продолжал сохранять свое огромное влияние орден монахов-иезуитов, который с помощью инквизиции стремился к подавлению прогрессивных тенденций в колониальном обществе.

Латиноамериканские колонии были для испанского королевства источником фантастических доходов. Огромные прибыли от торговли с колониями имела также верхушка испанских коммерсантов. Наличие таких богатых колоний вызывало острую зависть по отношению к Испании со стороны остальных европейских метрополий. На протяжении столетия Испания вынуждена была бороться за свое господство в Латинской Америке против притязаний Англии и Франции. Она терпела огромные убытки от флотилий корсаров, которые совершали постоянные пиратские нападения на испанские корабли, поставлявшие товары из латиноамериканских колоний в метрополию. Но никакие потери не шли в сравнение с теми прибылями, которые продолжала приносить Латинская Америка.

Стремясь сохранить монополию на эксплуатацию латиноамериканских колоний, испанское правительство воздвигло настоящую стену вокруг них. Иностранцам было категорически запрещено торговать с колониями, поэтому иностранные суда не допускались в латиноамериканские порты. В самой Испании торговля с заокеанскими владениями была монополией верхушки коммерсантов, а исключительным правом торговли с латиноамериканскими колониями пользовались коммерсанты Севильи, позднее Кадиса. Но даже они могли поставлять свои товары лишь в определенные порты Испанской Америки.

Подобная колониальная система препятствовала экономическому, политическому и культурному развитию латиноамериканских колоний Испании. Внутренней торговле мешали многочисленные таможенные барьеры, с помощью которых испанское правительство тормозило экономическое развитие колоний, опасаясь конкуренции и стремясь сохранить собственные торговые прибыли. С этой же целью на самом континенте запрещалось производить множество необходимых товаров и возделывать культуры, которые ввозились из метрополии (оливки, виноград, лен и пр.).

Несмотря на все многочисленные запреты и ограничения, которые установили колонизаторы, они не могли сдержать роста производительных сил в колониях, и в конце XVIII — начале XIX в. здесь стал наблюдаться рост промышленности, сельского хозяйства и торговли. Землевладельцы-креолы и зарождающийся слой местной буржуазии, главным образом местные коммерсанты, были заинтересованы в вывозе колониальных продуктов (индиго, хлопка, сахара, кофе и какао) и в получении высококачественных и дешевых промышленных товаров. Но их отсталая метрополия не могла уже ни поглотить всю продукцию колоний, ни снабдить качественными промышленными изделиями. Торговле с более развитыми странами продолжали препятствовать наложенные Испанией запреты, а также монополия кадисских купцов на доставку товаров в Испанскую Америку и всевозможные ограничения, пошлины, налоги. Кроме того, сохранялась королевская монополия на производство важнейших товаров, каковыми являлись табак, спирт, гербовая бумага и пр., а также жесткие меры, при помощи которых колониальные власти пытались препятствовать развитию ремесла и мануфактуры, мешали местной буржуазии заниматься предпринимательской деятельностью. Все это привело к тому, что практически любому жителю Испанской Америки стала очевидной необходимость ликвидации колониального режима. С каждым годом росло стремление различных слоев латиноамериканских колоний к освобождению от господства Испании. Порой это движение принимало характер вооруженных выступлений против колонизаторов.

В последней четверти XVIII в. во владениях Испании произошли крупные народные восстания. Первыми в 1780 г. поднялись на вооруженную борьбу перуанские индейцы, которыми руководил Хосе Габриэль

Кондорканки. Он принял имя вождя инков Тупака Ама-ру, который в конце XVI в. вел борьбу против испанских поработителей. Тупак Амару II объявил о своем намерении восстановить государство инков. Испанским войскам с большим трудом удалось разбить отряды повстанцев. Восстание было подавлено, а сам Тупак Амару II — казнен.

Но уже в 1781 г. в Новой Гранаде вспыхнуло восстание, вызванное очередным увеличением налогов. Пер. выми восстали жители города Сокорро, к которым вскоре примкнули индейцы окрестных деревень. Вооруженные повстанцы отправились к столице вице-королевства Боготе, и напуганные размахом восстания власти спешно объявили о снижении налога. После этого в лагере восставших произошел раскол, что позволило испанским войскам нанести им поражение. Другое масштабное выступление произошло в городе Коро в Венесуэле, которое также было подавлено в 1797 г.

Все эти выступления против колониального гнета испанским властям удавалось подавить- благодаря стихийному характеру восстаний, неорганизованности восставших, с помощью землевладельцев-креолов, которые в массе своей опасались победы восставших — индейцев, негров и метисов.

Богатые жители колоний, за исключением уроженцев метрополии, выражайи сильное недовольство испанским господством, сковывавшим экономическое развитие колоний. Возмущение вызывало политическое бесправие даже креольской аристократии. Недовольство помещиков, коммерсантов, офицеров к чиновников, а также интеллигенции — уроженцев колоний, находило выражение в многочисленных книгах, памфлетах, в которых остро критиковался колониальный режим, в горячем интересе, который проявлялся к сочинениям английских и французских просветителей, а также в многочисленных заговорах против власти испанских колонизаторов. Все эти заговоры были раскрыты либо потерпели неудачу вследствие плохой подготовленности. К примеру, неудачей окончилась попытка Франсиско Миранды — одного из виднейших борцов за независимость Испанской Америки, проживавшего в эмиграции — высадиться в 1806 г. на венесуэльском побережье, чтобы начать освободительную войну.

Тем не менее внутренняя обстановка в латиноамериканских колониях оставалась напряженной. Дело в том, что они видели перед собой реальный пример — освободительную войну в Северной Америке, которая увенчалась успехом. Декларация независимости и конституция Соединенных Штатов Америки были для латиноамериканских патриотов доказательством, которое подтверждало реальность возможности освобождения от колониального господства. Таким примером служили и успехи французской революции.

В 1794 г. Антонио Нариньо перевел и издал в Боготе Декларацию прав человека и гражданина. То же самое сделал в Буэнос-Айресе Мариано Морено, который перевел и «Общественный договор» Руссо. Франсиско Миранда, который искал поддержку освободительного движения Испанской Америки у европейских государств, участвовал в войне за независимость английских колоний и в чине генерала воевал на стороне революционной Франции. Для негритянского населения Латинской Америки вдохновляющим примером было восстание негров в западной (французской) части острова Сан-Доминго, которое началось в 1791 г.

Ослабевшая испанская монархия уже не могла эффективно отстаивать колониальную латиноамериканскую империю от своих извечных противников. В результате войны с Францией в 1795 г. она утратила восточную часть острова Сан-Доминго, а в 1800 г. была вынуждена уступить Франции Луизиану — обширную область в Северной Америке к западу от Миссисипи. Господству Испании в ее американских колониях угрожали иноземные коммерсанты; французские, американские, английские купцы, не считаясь ни с какими запретами, проникали в порты Испанской Америки, где вели масштабную контрабандную торговлю. Не прекращались и пиратские набеги на испанские торговые корабли, которые совершались прямо у берегов колоний.

Кроме того, на арену борьбы против Испании за влияние на американском континенте вышел новый грозный противник в лице Соединенных Штатов Америки. Намерения США в отношении испанских колонии особенно отчетливо проявились после того, как они купили у Франции Луизиану в 1803 году и тут же предъявили свои претензии на полуостров Флорида, который являлся испанским владением. Предпринял а очередную попытку к захвату колоний и Англия, войска которой высадились на побережье Ла-Платы в 1806 году. Однако в 1807 году они были разбиты местным ополчением.

ОСВОБОДИТЕЛЬНАЯ ВОЙНА ЛАТИНОАМЕРИКАНСКИХ КОЛОНИЙ ПРОТИВ ИСПАНСКОГО ГОСПОДСТВА В 1810 — 1815 гг.

Как уже упоминалось в части I данного тома энциклопедии, в 1808 г. французские войска вторглись в Испанию, вследствие чего был низложен король Фердинанд VII и провозглашен королем Испании брат Наполеона — Жозеф Бонапарт. Именно это послужило непосредственным толчком к подъему освободительного движения в испанских колониях.

Когда пришли первые тревожные известия из метрополии, в колониях создалась крайне сложная политическая обстановка. Представители колониальной администрации находились в растерянности от того, что не могли принять решения: признать ли власть Жозефа или сохранить верность Фердинанду VII, которого в Испании представляла Центральная хунта. В конце концов решено было принять второе решение, и к середине 1809 г. власть во всей Испанской Америке уже находилась в руках Испанской хунты. Их поддержала и креольская оппозиция, которая рассчитывала, что номинальное признание Центральной хунты фактически даст возможность отстранить от власти королевских чиновников, и тогда автоматически власть перейдет к органам самоуправления. Но когда весьма скоро местные патриоты увидели, что колониальный режим вследствие смены верхушки, находящейся у власти, существенно не изменился, они предприняли активные действия против колонистов. Уже летом 1809 г. произошли восстания в городах Чукисака, Ла-Пас (Верхнее Перу) и Кито (Эквадор). Но они не носили массового характера и вскоре были подавлены.

В начале 1810 г. из метрополии пришли известия о серьезных поражениях испанских войск и о том, что большая часть страны захвачена французскими войсками. Это явилось сигналом к началу восстания в различных районах испанских колоний в Америке. Уже весной и летом 1810 г. в крупнейших колониальных центрах Каракасе, Кито, Буэнос-Айресе и Боготе, а вслед за ними и в других городах было свергнуто испанское господство и к власти пришли местные патриотические хунты. В начале осени 1810 г. революционным движением уже были охвачены Мексика и Чили. Так началась война за независимость испанских колоний в Латинской Америке.

Особенно широкого размаха освободительная борьба достигла в Мексике, где ее возглавил Мигель Идальго — приходский священник, который сумел собрать вокруг себя многотысячную армию, состоящую из крестьян-индейцев. Следует отметить, что Идальго выступал не только за независимость страны, но также и за возвращение индейцам отнятой у них земли, за отмену рабства и за другие преобразования. Поначалу восставшим благоприятствовала удача: они заняли ряд крупных экономических центров страны и угрожали столице — городу Мехико. Но в 1811 г. войска Мигеля Идальго потерпели поражение, сам он и другие руководители были захвачены в плен и казнены. Борьбу за свободу Мексики продолжил соратник Идальго — священник Хосе Мария Морелос. По его инициативе в 1813 г. был создан национальный конгресс, который провозгласил независимость Мексики и принял в 1814 г. конституцию. Повстанцам удалось одержать ряд побед над испанскими войсками. Но крестьяне-индейцы, которые сражались в рядах восставших, часто расправлялись и с помещиками-креолами, что побудило значительную часть местных землевладельцев перейти на сторону испанцев. В 1815 г. армия Морелоса оказалось разбитой, а самого его расстреляли испанцы.

В это время события в Южной Америке разворачивались следующим образом. 5 июля 1811 г. была провозглашена республика в Венесуэле. Вернувшийся на родину Франсиско Миранда был избран главнокомандующим ее вооруженными силами, в остальной части Новой Гранады действия патриотов возглавлял Антонио Нариньо. Но в 1812 г. испанские войска перешли в решительное наступление против войск Венесуэльской республики и заняли город Каракас. Миранда был взят в плен и отправлен в Испанию, где вскоре умер в тюрьме. Однако освободительная борьба в Венесуэле на этом не закончилась. Руководителем восставших выступил Симон Боливар (1783 — 1830 гг.) — наиболее выдающийся из государственных деятелей и полководцев Латинской Америки эпохи войн за независимость.

Симон Боливар родился в Каракасе в креольской аристократической семье. Он получил отличное образование, несколько лет жил в Европе и много путешествовал. Будучи в чине полковника, Симон Боливар сражался под командованием Франсиско Миранды, а после капитуляция и пленения последнего продолжал борьбу самостоятельно, участвовал в новых боях и получил чин генерала. Ему удалось организовать освободительную армию Венесуэлы, которую он повел в наступление на Каракас. Город был взят летом

1813 г., после чего

Симон Боливар. ВТОРИЧНО прОБОЗГЛа-

Портрет Хосе Хиля. 1823 г. ШвНа ВвНесуЭЛЬСКаЯ

республика, а Боливару присвоено почетное звание «Освободителя».

Но и вторая Венесуэльская республика просуществовала недолго. Вскоре кавалерийские отряды, сформированные из льянеро, выступили на стороне испанцев. Колонизаторам удалось обмануть восставших агитацией, и это помогло испанским войскам одержать победу. Боливар был вынужден покинуть страну, а разгром революционных войск в Венесуэле завершил испанский экспедиционный корпус, которым командовал генерал Морильо. После окончательной победы он продолжал активные боевые действия, вследствие которых ему удалось полностью разбить повстанцев во всей Новой Гранаде.

На территории вице-королевства Ла-Платы, в отличие от Новой Гранады, к началу войны за независимость практически не было испанских войск. Образовавшаяся в мае 1810 г. хунта в городе Буэнос-Айрес начала активную борьбу за независимость, в которой видную роль играли адвокат Мариано Морено, а также Мануэль Бельграно и Хосе Сан-Мартин.

Деятельность хунты Буэнос-Айреса осложнялась разногласиями между унитариями. Одни добивались превращения территории вице-королевства в единое централизованное государство, другие — федералисты — выступили за широкую автономию провинций. Когда же правительство Буэнос-Айреса попыталось распространить свою власть на всю Ла-Плату, то оно натолкнулось на сопротивление отдельных провинций. В

1811 г. парагвайские войска разгромили посланный против них отряд буэнос-айресского ополчения, а вскоре в Парагвае вспыхнуло восстание, был арестован испанский губернатор и образована своя хунта, которой руководил доктор Хосе Гаспар Франсиа. В 1813 г. была провозглашена независимость Парагвая.

Жители Уругвая (в то время он назывался «Банда ориенталь» т.е. «Восточный берег») вели длительную борьбу за независимость под руководством Хосе Хер-васио Артигаса. Сначала они сражались против испанцев, а затем против вторгшихся на территорию провинции войск из Бразилии. Эта борьба была осложнена постоянными конфликтами с хунтой Буэнос-Айреса. Правительству Буэнос-Ареса не удалось удержать в сфере своего влияния Восточный берег, так же, как и Верхнее Перу, где потерпели поражение войска Буэнос-Ай-реса от испанцев в 1813 г.

В это самое время из Испании были изгнаны французские интервенты, а в 1814 г. в страну вернулось правительство Фердинанда VII. В метрополии была восстановлена абсолютистская монархия, которая предприняла очередную попытку для подавления освободительного движения в латиноамериканских колониях. Этому способствовала международная обстановка — создание Священного Союза европейских государств. Решительные действия короля Фердинанда VII привели к тому, что в конце 1815 г. колониальное господство Испании было восстановлено в большей части Испанской Америки, за исключением Ла-Платы.

■■ Гргяиды государств, обратившихся в 1816-1828 гг. п с г г Названы государств с умааяаем дат ^,а‘ провозглашения везаансикостн в Столицы государств

Места важнейших сражем! в вовне за eeiasHCNMocTb

Территории, оставшееся код властью

1-Г Ммы*МВ1Т«ВСТМ

K)(i

2-Г ме^и- иаткпо ГмтеаилД

3 - Г*мр41-мовтистм Ввавсуам 4>(Иию Km

б-Г«а«рм-Ш1тиет 4iu

Пртачим. Г*вврдА*ыапи> пи nuun «■оегмтцыы-U мшимгрмватии едата-

Однако эти удачи метрополии оказались временными. Реакционная политика властей, террор колонизаторов по отношению к местному населению и в первую очередь к патриотам, которые сражались в рядах борцов за независимость, а также по отношению к тем, кто сочувствовал их борьбе, нежелание проводить какие-либо реформы — все это привело к тому, что освободительная борьба латиноамериканских колоний Испании за свою независимость возобновилась. Способствовала этому и поддержка США и Англии, которые попытались воспрепятствовать попыткам испанского правительства восстановить систему запретов на торговлю колоний с другими странами. Новый подъем освободительного движения начался в 1816 г.

ЗАВОЕВАНИЕ НЕЗАВИСИМОСТИ

Генерал Боливар получил помощь от президента республики Гаити Петиона и в январе 1817 г. высадился со своими войсками в Венесуэле. К нему тут же присоединились партизанские отряды, которые продолжали все это время действовать внутри страны.

Войска под командованием Боливара сумели освободить от испанцев несколько районов в бассейне реки Ориноко. Город Ангостура стал временной столицей повстанцев. Успехам борцов за независимость способствовала поддержка широких слоев населения, которые ненавидели испанских колонизаторов и страдали от их жестокости. С помощью мероприятий, проведенных генералом Боливаром, удалось быстро увеличить рост армии под его началом. Было освобождены ра-бы-негры, а также вступили в армию льянеро, которым был обещано, что после окончания войны они будут наделены землей. Следует отметить, что армия Боливара обладала высокими боевыми качествами и дисциплиной, а воинственные льянеро, которые, наконец, перешли на его сторону и которых возглавлял легендарный Паес, были обмануты испанцами, а поэтому стали их непримиримыми врагами. В армии Боливара сражались несколько тысяч английских, ирландских, немецких, французских и других иностранных добровольцев.

В 1819 г. в Ангостуре открылся конгресс, кото-

рый объявил о создании республики Колумбии. В нее должны были войти Венесуэла, Новая Гранада и провинция Кито (современный Эквадор). Название страна получила от мореплавателя Колумба, который первым из европейцев нового времени достиг американского континента. Главой новой республики стал генерал Боливар, он был наделен чрезвычайными полномочия-

ми. Армия под его началом продолжала дальнейшую борьбу против испанских колонизаторов. Боливару удалось нанести сокрушительные удары испанским войскам в Венесуэле и Новой Гранаде, а в начале лета 1822 г. колумбийские войска, совершив беспрецедентный поход через горы, заняли Кито. Таким образом, от испанцев была освобождена вся территория республики.

В Мексике, как и в Колумбии, даже после разгрома главных сил освободительного движения не прекращалась партизанская борьба. Возможно, из-за этого большинство землевладельцев, боявшихся восставшего крестьянства, продолжали поддерживать испанских колонизаторов. Но после того, как в 1820 г. произошла революция в Испании, крупные мексиканские землевладельцы и высшее духовенство были напуганы восстановлением либеральной испанской конституции

1812 г., а также прочими антифеодальными и антиклерикальными мероприятиями, которые проводились в метрополии, а поэтому они стали добиваться отделения Мексики от Испании. Руководителем движения стал бывший офицер испанской армии Агустин Итурбиде, который ранее активно участвовал в подавлении освободительной борьбы. В 1821 г., после того как армия Итурбиде заняла столицу Мексики, была провозглашена независимость страны. На короткое время в стране была установлена диктатура Итурбиде, который правил под именем императора Агустина I, но в 1823 г. его диктатура была свергнута и в стране установился республиканский строй правления.

Одновременно с Мексикой независимость была провозглашена и в Центральной Америке, территория которой впоследствии была присоединена к империи Итурбиде. Но после свержения диктатуры Агустина I, была образована федеративная республика Соединенные провинции Центральной Америки.

В 1816 г. в городе Тукумане открылся конгресс, который провозгласил независимость нового государства — Соединенных провинций Ла-Платы, которые в дальнейшем получили название Аргентины. Армией молодого государства командовал талантливый полководец генерал Хосе Сан-Мартин. В 1817 г. его войска совершили беспримерный поход через Анды и вступили на территорию Чили. К армии Хосе Сан-Мартина тут же присоединились отряды чилийских патриотов, которых возглавлял Бернардо О’Хиггинс. Вместе им удалось освободить страну от испанцев. Таким образом, в 1818 г. была провозглашена независимость Чили, верховным правителем которой стал О’Хиггинс. Армия Сан-Мартина в 1820 г. из Чили переправилась морем в Перу, которое продолжало оставаться главным оплотом испанцев в Южной Америке. В июле 1821 г. генералу Хосе Сан-Мартину удалось занять столицу страны Лиму, после чего была провозглашена независимость Перу. Но значительная часть страны, в том числе все Верхнее Перу, продолжала оставаться в руках испанцев.

На помощь армии Ла-Платы пришли колумбийские войска, которые сыграли решающую роль в ликвидации последнего оплота испанцев на американском континенте. Осенью 1823 г. генерал Боливар направил свою армию в Перу, и 8 августа 1824 г. они разбили испанцев при Хунине. 9 декабря того же года генералом Сукре, который являлся сподвижником Боливара, в битве при Аякучо были окончательно разгромлены испанские войска. Это привело к полному освобождению Верхнего Перу, на территории которого была создана республика, получившая в честь генерала Боливара название Боливия.

Битвы при Хунине и Аякучо, где были наголову разбиты испанские войска, означали окончательное крушение колониального господства Испании в Латинской Америке. В 1826 г. капитулировал последний испанский гарнизон, который был осажден в крепости Кальяо в Перу. Таким образом, к 1826 г. из своих огромных владений в Америке Испания сохранила лишь острова Куба и Пуэрто-Рико. Попытки испанской монархии привлечь для восстановления своего господства в Латинской Америке помощь со стороны государств, входящих в Священный Союз, потерпели неудачу из-за жесткой позиции Англии, которая не была заинтересована в этом. Господство английского флота в водах мирового океана исключало всякую возможность переброски войск реакционных европейских монархий в Америку без согласия на то Англии. Кроме того, противниками европейской интервенции в Латинскую Америку выступили США, правительство которых стремилось извлечь максимальную выгоду для себя из открытия латиноамериканского рынка. А в 1822 г. Вашингтонское правительство признало независимость новых государств, которые возникли на обломках испанской колониальной империи. В декабре 1823 г. президент США Монро направил конгрессу послание, в котором выражал протест против возможных планов вмешательства монархических государств Европы в дела американских государств с целью ликвидации в них республиканского правления и насильственного восстановления монархии. В 1824 г. независимость новых государств признала и Англия. Это привело к тому, что в 1826 г. Франция установила с ними регулярные торговые связи, хоть и отказавшись от официального признания, что на самом деле являлось лишь формальной данью принципу легитимизма, которому она обязана была следовать, являясь одним из членов Священного Союза.

В эти же годы получила независимость и португальская колония Бразилия, где, как и в испанских колониях, господство метрополии являлось главным тормозом экономического и политического развития страны. Еще в конце XVIII в. в Бразилии был организован заговор, во главе которого стоял Жозе да Сильва Шавьер по прозвищу Тирадентис, с целью завоевания независимости для Бразилии. Но осуществить свою попытку заговорщикам не удалось, так как власти вовремя раскрыли их заговор, схватили Тираденти-са и казнили его.

В 1808 г. в Бразилию бежал португальский принц-регент Хуан после поражения португальских войск в войне с наполеоновской Францией. В 1815 г. он объявил Бразилию королевством, объединенным с Португалией, а в 1816 г. принял титул короля Жуана VI. Это вызвало большую волну недовольства в стране. Бразилия страдала от политики континентальной блокады, от сокращения торговли с Европой, а война с Соединенными провинциями Ла-Платы за Уругвай и вызванные ею экономические трудности еще более ухудшили внутреннее положение в стране. Это привело к тому, что в 1817 г. в провинции Пернамбуко вспыхнуло восстание, в ходе которого провинция была объявлена республикой. Но королевским войскам удалось подавить выступление.

В 1821 г. король Жуан уехал в Европу, после чего борьба за независимость Бразилии стала усиливаться. Этому способствовала политика лиссабонских кортесов, которые отказались предоставить Бразилии самостоятельность. Таким развитием событий воспользовался находившийся в Бразилии принц-регент Педро, который в 1822 г. объявил Бразилию империей, независимой от Португалии, а португальские войска были изгнаны из страны. С этого года господствующей силой в стране стали плантаторы-рабовладельцы.

В результате борьбы за независимость народов Латинской Америки, населявших бывшие испанские и португальские колонии, на американском континенте возникли новые государства — Мексика, Боливия, Колумбия (в состав которой до 1830 г. входили Венесуэла и Эквадор), Чили, Перу, Бразилия, Аргентина,

Парагвай, а также Соединенные провинции Центральной Америки, которые в дальнейшем распались на 5 республик: Гватемалу, Гондурас, Коста-Рику, Никарагуа и Сальвадор. Уругвай, захваченный в 1817 г. войсками Жуана VI, освободился от бразильского господства лишь в 1825 г., а установление его полной независимости произошло в 1828 г. после трехлетней войны между Бразилией и Аргентиной.

После ликвидации колониального режима и достижения политической независимости в этих странах произошли важные преобразования. Почти повсюду был установлен республиканский строй правления, в ряде латиноамериканских стан было полностью или частично отменено рабство, а коренное население освобождено от уплаты подушной подати и несения трудовой повинности. Были отменены всяческие запреты и ограничения в экономике этих стран, которые получили возможность активно включиться в "международную торговлю. Новые независимые латиноамериканские государства получили возможность для развития прогрессивных капиталистических отношений.

ГЛАВА 4

РЕВОЛЮЦИОННОЕ ДВИЖЕНИЕ В ЗАПАДНОЙ ЕВРОПЕ В 30 — 40-х гг. XIX в.

РЕВОЛЮЦИЯ 1830 ГОДА ВО ФРАНЦИИ

В 30 — 40-х гг. XIX в. капиталистическое производство в странах Западной Европы достигло больших успехов. Вслед за Англией, где в эти десятилетия завершался промышленный переворот, фабричная промышленность успешно развивалась во Франции, а также, хотя и более медленно, в Бельгии, Пруссии и ряде других стран. Одновременно усиливались влияние и роль промышленной буржуазии, которая решительно претендовала на власть. Реакционная политика французского правительства Реставрации, защищавшего интересы и привилегии крупных землевладельцев-дворян и высшего духовенства, отрицательно отражалась на экономическом развитии Франции. Усилению недовольства в стране способствовали засилье иезуитов при дворе, в администрации, в школах, вызывающее поведение бывших эмигрантов, угрожавших крестьянству восстановлением феодальных порядков.

Промышленный кризис 1826 г., а затем депрессия 1829 — 1830 гг., совпавшая о неурожаями, ухудшили и бёз того тяжелые условия существования широких слоев населения. Большие массы людей в городах были лишены заработка, в деревне царили нищета и голод.

В то же время усиливалась оппозиционность либеральной буржуазии. Буржуазные либералы требовали расширения круга избирателей, ответственности министров перед парламентом, введения местного и областного самоуправления, борьбы с клерикальным засильем, отмены ограничений для печати. После выборов 1827 г., принесших большинство в палате конституционным монархистам и буржуазным либералам, король Карл X вынужден был дать отставку ультрароялист-скому кабинету графа Виллеля. Новое правительство, составленное из конституционных монархистов во главе с графом Мартиньяком, пыталось лавировать между крупной буржуазией и дворянской аристократией. В августе 1829 г. король, не желавший идти на уступки буржуазным либералам, уволил Мартиньяка в отставку и вновь вручил власть ультрароялистам. Во главе кабинета стал любимец короля князь Полиньяк, в прошлом активный деятель дворянской эмиграции. Крайние монархисты были назначены и на другие министерские посты.

Создание правительства Полиньяка вызвало огромное недовольствство во Франции. Либеральные газеты резко нападали на новых министров. Основанная в начале 1830 г. левым крылом либералов газета «Нась-ональ» повела агитацию за замену династии Бурбонов династией Орлеанов, тесно связанной с верхушкой буржуазии. Оживилась деятельность подпольных республиканских групп и карбонарских вент. В середине марта 1830 г. палата депутатов выразила недоверие кабинету Полиньяка и потребовала его отставки. В ответ на это король прервал заседание палаты, а в середине мая совсем распустил ее. Однако новые выборы, состоявшиеся в июне и июле, принесли либералам и конституционным монархистам победу над сторонниками правительства. Политическая обстановка становилась все более напряженной.

Карл X, успокоенный уверениями своих приближенных, что народ равнодушен к политике и что кон-ституцонной хартией дорожит только кучка адвокатов и журналистов, решил расправиться с оппозицией.

25 июля по рекомендациям своего министра он подписал указы, известные под названием «ордонансов Полиньяка». Они предписывали роспуск вновь избранной палаты, сокращение числа депутатов вдвое, исключение из списков избирателей всех владельцев торговых и промышленных патентов и ограничение круга

н

н

р. '' ’

i *

&

Баррикада 28 июля 1830 г. в Париже.

Гравюра по рисунку Ж.Свебака-Дефонтена. 1830 г.

избирателей только крупными землевладельцами, т.е. в основном людьми дворянского происхождения, введение системы предварительных разрешений для издания газет и журналов. Это была попытка реакционного государственного переворота.

Опубликование ордонансов вызвало бурю возмущения в Париже. Сотрудники оппозиционных газет, собравшиеся в помещении редакции газеты «Насьональ», приняли декларацию, которая призывала население Франции оказать сопротивление правительству. Вечером 26 июля на улицах Парижа произошли столкновения с полицией. На следующий день уличные демонстрации переросли в вооруженное восстание под лозунгом защиты конституционной хартии и смещения министерства Полиньяка. 28 июля восстание приняло массовый характер. Париж покрылся баррикадами, особенно много их было сооружено в Сент-Антуанском предместье и других рабочих кварталах. Так началась июльская революция.

29 июля 1830 г. восставшие с боем овладели Тю-ильрийским дворцом, над которым тотчас же было поднято трехцветное знамя — знамя революции 1789 — 1794 гг. Королевские войска, понеся большие потери,

отступили в пригород Сен-Клу. Под давлением народных масс, организовавших поход на Рамбулье, где находился королевский двор, Карл X отрекся от престола (в пользу своего внука — графа Шамбора) и бежал в Англию.

31 июля депутаты палаты, среди которых преобладали орлеанисты, собравшись в доме банкира Ла-фитта, решили передать корону герцогу Орлеанскому Луи-Филиппу. Протесты республиканских групп и организованные ими народные демонстрации не достигли цели. Луи-Филипп был провозглашен королем.

Новая конституция, принятая 14 августа 1830 г., сохранила многие положения прежней хартии. Власть короля была несколько урезана; права палаты депутатов немного расширены; число избирателей увеличилось вследствие некоторого снижения имущественного ценза;

духовенству было запрещено приобретать недвижимую собственность; государственные учреждения, армия и флот были очищены от дворян-реакционеров; периодическая печать освобождена от прежних стеснений. Однако широкие слои населения оставались политически бесправными. Полицейско-бюрократический аппарат сохранился в том виде, в каком он сложился в период наполеоновской империи, и лишь перешел в другие руки; не были отменены ни законы против рабочих стачек и профессиональных союзов, ни тяжелые косвенные налоги, вызывавшие сильное недовольство как городской, так и сельской бедноты. Власть окончательно перешла из рук дворянства в руки буржуазии. Притом, только одной ее группы — финансовой аристократии (т.е. верхушки торгово-промышленной и банковской буржуазии). Во Франции установилась буржуазная монархия.

Июньская революция имела большое международное значение. Свержение правительства Реставрации нанесло сильный удар по системе Священного Союза, способствовало подъему либерально-демократических и национально-освободительных движений во многих странах Европы. Передовые люди повсюду приветствовали поражение французской реакции. «Солнечные лучи, завернутые в бумагу», — так называл Гейне газеты, сообщавшие об июльских событиях в Париже. Позднее Лермонтов посвятил этим событиям стихотворение, в котором резко осуждал Карла X и приветствовал «знамя вольности», поднятое парижским народом.

В годы монархии Луи-Филиппа (июльской монархии) развитие капитализма во Франции сделало большие успехи. Промышленный переворот затронул в первую очередь легкую промышленность. Потребление хлопка возросло с 28 млн. кг в 1831 г. до 64 млн. кг в 1845 г. Капиталы, вложенные в торговые и промышленные предприятия, увеличились за два десятилетия в полтора раза (с 30 млрд. до 45 млрд. франков). Количество паровых машин, применявшихся в промышленности, к 1847 г. достигло 4853. В 30-х гг. во Франции началось железнодорожное строительство, к 1 января 1847 г. в эксплуатации находилось 1535 км и сооружалось 529 км железнодорожных линий. Крупная промышленность, главным образом текстильная (изделия из хлопка, шерсти, полотна), росла на севере Франции

(Лилль), северо-западе (Руан) и востоке (в Эльзасе и Лотарингии). Металлургическая промышленность быстро развивалась в Луарском бассейне. В Париже господствовали такие отрасли, как производство одежды, галантереи, предметов роскоши, дорогой мебели; здесь преобладали мелкие и средние предприятия, в которых было занято от двух до десяти рабочих. В 1847 г. только 10% парижских предпринимателей использовали труд более чем 10 рабочих.

В промышленности Лиона — второго по численности населения города Франции, центра шелкоткацкой индустрии — все еще преобладала рассеянная мануфактура. Крупные предприниматели-мануфактуристы имели обычно только раздаточные конторы; они сдавали заказы из своего сырья владельцам мелких заведений. Во многих департаментах мануфактуристы предпочитали размещать свои заказы в деревне, где рабочие руки были дешевле, чем в городе.

Политика правительства, оказывавшего покровительство только крупным финансистам, коммерсантам и верхушке промышленников в ущерб интересам остальной буржуазии, тормозила развитие промышленности и торговли. Высокие таможенные пошлины на ввоз угля, железа, хлопка обогащали «угольных баронов» и других промышленных магнатов, но были крайне невыгодны для основной массы предпринимателей, так как удорожали себестоимость производства и этим снижали конкурентоспособность французских изделий на иностранных рынках. Банкиры и ростовщики наживали огромные богатства за счет дороговизны кредита.

В интересах финансовой верхушки монархия Луи-Филиппа продолжала завоевание Алжира. Оно было начато еще при Бурбонах: правительство Полиньяка отправило в середине июня 1830 г. в Алжир экспедиционный корпус, и уже 5 июля алжирский дей (правитель), не оказав серьезного сопротивления, сдал свою столицу город Алжир французам. Номинальный сюзерен Алжира — турецкий султан ограничился бумажными протестами. На защиту своей страны поднялись широкие народные массы — арабские и.берберские племена. Правительству июльской монархии пришлось столкнуться о освободительной войной алжирского народа, продолжавшейся почти двадцать дет.

С 1832 г. борьбу против французских колоииза-торов возглавил талантливый военачальник Абд-эль-Кадер. Сплотив под своим руководством многие племена западных и центральных районов Алжира, он создал независимый эмират и нанес французским войскам ряд крупных поражений. Французские власти были вынуждены заключить с ним в 1834 и 1837 гг. договоры и признать его власть над двумя третями алжирской территории. Через некоторое время, перебросив в Алжир подкрепления, колонизаторы возобновили военные действия, но по-прежнему терпели неудачи. Только ценой больших потерь и огромных средств, сосредоточив в Алжире более 100 тыс. солдат и значительную военную технику, истребив целые племена, захватчики смогли к концу 1847 г. разбить войска Абд-эль-Ка-дера и взять его в плен. Однако и после этого в Алжире продолжалась борьба против колонизаторов.

Тяжелая и непопулярная алжирская война принесла большой ущерб французскому народу. Кавеньяк, Ламорисьер, Пелиссье, Шангарнье и другие «алжирские генералы» именно здесь приобрели опыт кровавого, беспощадного подавления народного движения, который они перенесли позднее во Францию.

Жестокой эксплуатации подвергались рабочие шелкоткацкой промышленности Лиона — крупнейшего центра этой отрасли производства. В результате развития фабричной промышленности ухудшилось положение подмастерьев, учеников и даже хозяев мелких мастерских, находившихся в полной зависимости от крупных предпринимателей-мануфактуристов.

21 ноября 1831 г. в Лионе началась стачка протеста против отказа предпримателей признать новые, более высокие расценки, которые были утверждены комиссией, составленной из представителей от рабочих и от хозяев. Многие мануфактуристы закрыли для ткачей двери своих раздаточных контор. В ответ на это, а также на провокационные действия национальной гвардии трудящиеся Лиана взялись за оружие. Стачка переросла в восстание. Лозунгом восставших рабочих было: «Жить, работая, или умереть, сражаясь». Эти слова были вышиты на черном знамени, поднятом в рабочих предместьях Лиона. После почти трехдневной вооруженной борьбы правительственные войска были вытеснены из Лиона, и город перешел в руки рабочих.

3 декабря многочисленные войска вступили в Лион

и подавили восстание. Число повстанцев, убитых в уличных боях, исчислялось несколькими сотнями. Более 10 тыс. человек было выслано из Лиона и его предместий.

В июне 1832 г. во время похорон популярного в демократических кругах генерала Ламарка в Париже произошло восстание с целью свержения монархии. Руководили этим восстанием республиканцы, но решающую роль сыграли рабочие. В рабочих кварталах над баррикадами было поднято красное знамя. После

2 дней героической борьбы сопротивление республиканцев было сломлено.

В апреле 1834 г. в обстановке промышленной депрессии произошло второе восстание в Лионе. Толчком к нему послужили два обстоятельства: принятие сурового закона о союзах, направленного против демократических организаций, и судебная расправа с участниками стачки, происходившей незадолго до того.

Второе лионское восстание носило ярко выраженный политический характер: лионские повстанцы сражались за демократическую республику. 6 дней на улицах Лиона шли ожесточенные бои между восставшими и королевскими войсками. Предместье Круа-Русс, являвшееся главным очагом восстания, было укреплено с большим искусством, обнесено рвами. «Республика или смерть!» — таков был лозунг повстанцев. Среди руководителей восстания были республиканцы — Лагранж, Бон, Кассидьер, Карье — деятели профессиональных рабочих союзов и обществ взаимопомощи. Правительство жестоко расправилось с восставшими. В подавлении восстания участвовала артиллерия. Солдаты разрушали дома, расстреливали не только повстанцев, но и мирных жителей.

Второе лионское восстание нашло отклик в Париже, а также в Сент-Этьенне, Гренобле, Клермон-Ферране и в некоторых других промышленных городах страны. Восстаниями были охвачены и некоторые сельские местности, особенно в винодельческих районах. В Арбуа на помощь восставшим республиканцам прибыли отряды крестьян с красными знаменами; повстанцам удалось на время завладеть этим городом и низложить мэра.

В Париже вооруженная борьба продолжалась около двух дней (13 и 14 апреля). При подавлении восстания были совершены чудовищные злодеяния. Особенно бесчинствовали солдаты на улице Транснонэн, где были и перебиты ни в чем не повинные люди, в том числе старики, женщины, дети.

После подавления восстания 1834 г. правительство устроило судебный процесс, который продолжался почти целый год. Многие подсудимые были сосланы на каторгу.

Поражение республиканского движения начала 30-х гг.

привело к временному упрочению правительства. Этому способствовало и усиление реакционных настроений в буржуазных кругах, напуганных политической активностью рабочих.

В 40-х гг. режим июльской монархии вступил в полосу внутренних и внешних трудностей. Усиливались оппозиционные и революционные настроения в широких слоях общества, нарастало рабочее движение. Роптало крестьянство, придавленное налогами. Недовольство правительством выражала часть буржуазии, главным образом промышленной. Несмотря на проведенные в интересах капиталистических кругов законодательные мероприятия — протекционистские пошлины, привилегии железнодорожным компаниям и т. п., — «царство банкиров» сковывало развитие производительных сил Франции, задерживало и тормозило процесс промышленного переворота. Буржуазию тревожил рост государственного долга, который с 1830

15 Всемирная история, т. 16 по 1846 г. увеличился более чем вдвое и достиг 2,5 мдрд франков. Огромные проценты по этому долгу шли финансовой олигархии.

449

Буржуазные круги были недовольны и неудачной внешней, в особенности колониальной, политикой правительства, «дипломатическим Ватерлоо», пережитым Францией в 1840 г. в борьбе с блоком четырех дер-

жав (Англия, Россия, Австрия, Пруссия) за влияние на Востоке, отступлением в том же году перед колониальной экспансией Англии, захватившей Новую Зеландию и острова Океании, куда Франция уже направила было свою военную экспедицию.

Недовольство внутренней и внешней политикой июльской монархии к концу 1847 г. чрезвычайно усилилось. В широких народных массах росли революционные настроения. Буржуазная оппозиция требовала избирательной реформы, надеясь укрепить свое влияние в парламенте и предотвратить революционный взрыв. Однако правительство, во главе которого с 1840 г. стоял историк и публицист Гизо, превратившийся после революции

1830 г. из умеренного либерала в ярого реакционера, упорно отклоняло требования оппозиции. «Обогащайтесь, господа, и вы станете избирателями», — цинично отвечал Гизо тем, кто предлагал снизить имущественный ценз и расширить круг избирателей. «... Ротшильд и Луи-Филипп прекрасно понимают, — писал в 1847 г. Энгельс, — что включение в круг избирателей мелкой буржуазии означает не что иное, как «LA REPUBLIQUE!».

Социальная база июльской монархии все более суживалась.

ЭКОНОМИЧЕСКИЙ ПОДЪЕМ В АНГЛИИ.

ДВИЖЕНИЕ ЧАРТИСТОВ

В 30-е и 40-е гг. XIX в. в Англии быстро развивался капитализм. Здесь раньше, чем в других странах, промышленный переворот вступил в завершающую стадию, что и сделало Англию наиболее развитой страной капиталистического мира.

В 30-х — 40-х г. в основных отраслях английской промышленности окончательно победило фабричное производство. Еще в 1830 г. даже в наиболее развитой отрасли производства — хлопчатобумажной промышленности — число ручных станков в 3 раза превышало число механических станков. В последующие два десятилетия ручное ткачество почти совершенно исчезло. Такой же процесс происходил и в других отраслях производства. Этому способствовали следовавшие одно за другим технические изобретения и усовершенствования. В частности, в текстильной промышленности большую роль сыграл так называемый сельфактор (автомат), обеспечивший механизацию прядильных процессов. Ширилось применение паровых машин. В текстильной промышленности мощность паровых двигателей возросла с 1834 по 1850 г. в 3,5 раза. Быстрыми темпами шла концентрация производства, увеличивались размеры фабричных предприятий.

Другой важной чертой промышленного развития Англии этих лет был быстрый рост тяжелой промышленности. За 17 лет — с 1830 по 1847 г. — производство металла в Англии возросло более чем в 3 раза. Применение горячего дутья при плавке руды, начавшееся в 1828 году, второе сократило расход топлива на тонну металла и, что еще важнее, позволило использовать в производстве низшие сорта каменного угля, которые в изобилии имелись в Англии, но раньше применялись только для отопления. Англия, зависевшая до того времени от привозного металла, сама стала его вывозить в больших масштабах. За двадцать лет — с 1826 по 1846 гг. — вывоз железа и чугуна из Англии увеличился в 7,5 раз. В 1839 г. в Англии было добыто угля в 4 раза больше, чем во Фран-

ции, Бельгии и Пруссии, вместе взятых. Для промышленного развития Англии этих лет характерным был быстрый рост машиностроения и станкостроения. Создание точных и высокопроизводительных строгальных, токарных, фрезерных, штамповальных станков облегчало труд и улучшало качество продукции. Английские станки и машины по своему качеству и дешевизне не имели себе равных. Англия стала поставщиком машин во все страны мира.

Огромное значение для английской экономики имело развитие транспорта, в особенности железных дорог. После 1830 г. в Англии началось быстрое строительство железных дорог. К 1850 г. длина железнодорожной сети достигла почти 10 тыс. километров. Железные дороги ускорили превращение английской экономики в единое целое и облегчили включение отдельных районов страны в мировую торговлю.

Завершение промышленного переворота выдвинуло Англию на первое место в мировом промышленном производстве и торговле. Английский вывоз увеличился с 1830 до 1849 гг. более чем в 4 раза. Он почти целиком складывался из фабричных товаров. Ввоз состоял в основном из промышленного сырья для фабрик и продуктов продовольствия для населения. Англия превращалась в промышленную «мастерскую мира». Промышленное развитие вело к росту городского населения. В 1851 г. более трети населения Англии проживало в крупных городах, в то время как в крупных городах Франции жило в эти годы только 10,5% населения.

Процесс индустриализации находил отражение и в постепенном сокращении удельного веса сельского хозяйства в экономике страны. Вместе о тем быстрое развитие промышленности и городов стимулировало спрос на продукты сельского хозяйства и ускоряло перестройку сельского хозяйства на капиталистический лад. В результате огораживаний вся общинная пахотная земля к 30-м гг. XIX в. перешла в собственность крупных землевладельцев; в последующие десятилетия были огорожены и перешли в собственность лендлордов также и общинные пустоши. Концентрация земельной собственности достигла огромных масштабов: в середине 30-х г. в руках 35 тысяч крупных землевладельцев сосредоточилось около половины всего земельного фонда страны.

Земельный собственник — лендлорд, как правило, не вел собственного хозяйства, а сдавал свою землю в аренду, преимущественно крупными участками. Вложения капитала в подобные предприятия были под силу только состоятельным людям. Фермер-арендатор вел хозяйство по-капиталистически. Он нанимал рабочую силу и был тесно связан о рынком. В 1851 г. количество сельскохозяйственных рабочих в Англии

составляло 1442 тыс.; в среднем на каждую ферму приходилось около 10 рабочих. В сельском хозяйстве широко применялись передовые методы агрокультуры: многопольная плодопеременная система, дренаж, удобрения и сельскохозяйственные машины.

По мере того как промышленный переворот приближался к завершению, отчетливо выявлялись его социальные последствия.

Систематические переписи, начатые с 1800 г., обнаружили быстрый рост населения: в 1801 г. оно составляло (без Ирландии) 10,9 млн. человек, в 1831 г. — 16,5 млн., а через 20 лет, в 1851 году — уже около

21 млн. человек. В 1841 г. на фабриках мануфактур, на шахтах и на строительстве было занято около 3800 тыс. человек — не менее 34% самодеятельного населения. Быстрое внедрение машин вело к полному вытеснению ремесла. Но промышленность не успевала поглощать свободные рабочие руки. В результате возникла огромная резервная армия труда, которая возрастала вследствие систематически повторявшихся кризисов и периодов тяжелой депрессии. Наличие массовой безработицы позволяло капиталистам усиливать эксплуатацию рабочих и снижать заработную плату. Рабочий день в промышленности составлял в 30-х гг. обычно 12 — 14 часов (иногда 16 часов). Заработной платы едва хватала для поддержания жизни. Комиссия, обследовавшая в 1838 — 1839 гг. положение ткачей в фабричном городе Аштон-андер-Лайн, установила, что на средний недельный заработок семья из четырех человек могла бы купить только 12 кг хлеба и ничего более; между тем квартирная плата и другие расходы отнимали у рабочих более половины заработка.

Хозяева жестоко притесняли рабочих, прибегали ко всяческим уловкам, чтобы урезать и без того низкую заработную плату. Этой цели служила, в частности, система штрафов. На одной фабрике возле Манчестера штраф взимался, если рабочий открывал окно в мастерской, опаздывал на работу на одну минуту, не ставил на место масленку, работал при газовом освещении, когда уже было светло, и т. д. Ограблению рабочих служила система обязательных покупок в заводской лавке: хозяин выплачивал деньгами лишь часть заработка, а на остальную сумму рабочий по контракту обязан был покупать залежалые, подчас недоброкачественные товары.

Особенно беспощадной эксплуатации подвергались женщины и дети — они получали за свою работу значительно меньше, чем взрослые рабочие-мужчины.

Демократический публицист Уильям Коббет, характеризуя угнетенное положение рабочего класса Англии, писал в эти годы: «Говорят о вассалах прошлого, говорят о вилланах! Говорят о рабстве в прошлом! Но

были ли в эпоху феодализма те и другие так унижены, так абсолютно порабощены, как унижены и порабощены те несчастные создания, которые на «просвещенном» севере в душной температуре работают по

14 часов в день и подлежат наказанию, если выглянут в окно?»

Период, когда рабочие видели главную причину своих несчастий в машине, заменявшей ручной труд, и пытались бороться с введением машин, даже уничтожали их, остался позади.

Под влиянием пропаганды Роберта Оуэна начади создаваться производственные кооперативы и «меновые базары», где из обмена были устранены деньги; крах таких предприятий показал рабочим, что, идя по этому пути, они никогда не добьются существенного улучшения своего положения.

Борьба английских рабочих принимала организованный характер, создавались новые профессиональные объединения. В 1829 г. была сделана попытка организации единого профсоюза прядильщиков в масштабе всей страны; в 1830 г. рабочий-прядильщик Догерти, инициатор «Великого общего союза прядильщиков», организовал «Национальную ассоциацию для защиты труда» — единую профессиональную организацию в национальном масштабе.

Встревоженные ростом организованности рабочего класса, органы власти прибегли к жестоким гонениям против рабочих союзов и их членов. В результате политических репрессий «Национальная ассоциация» прекратила существование. Под влиянием французской революции 1830 г. сторонники парламентской реформы в Англии активизировали свою деятельность. В ноябре 1830 г. реакционное правительство герцога Веллингтона вынуждено было уйти в отставку. Новый кабинет во главе о Греем, опиравшийся на вигов и левое крыло тори, выдвинул проект реформы, который предусматривал изменение представительства в парламенте в интересах буржуазии за счет уничтожения так называемых «гнилых местечек» — обезлюдевших избирательных округов в сельских местностях, где депутатов фактически назначал лендлорд.

Созданные буржуазией сначала в Бирмингеме, а затем и в других крупных городах политические союзы вели широкую агитацию, обещая трудящимся, что избирательная реформа значительно улучшит их положение. Митинги и демонстрации, организованные политическими союзами, приняли внушительные размеры. Особенно большую активность проявил «Национальный политический союз» в Бирмингеме. Руководители движения, в частности бирмингемский банкир Автуд и владелец портняжной мастерской в Лондоне Френсис Плэс, грозили противникам реформы прекратить уплату налогов и совершить «набег на банки», т.е. начать массовое изъятие денежных вкладов. Министр внутренних дел Джон Рассел и другие члены правительства, принадлежавшие к партии вигов, активно поддерживали сторонников парламентской реформы. Для ведения агитации Плэс получал средства из секретных фондов.

Осенью 1830 г. в ряде графств Англии развернулось массовое движение батраков, которые требовали повышения заработной платы. Их поддерживали мелкие фермеры, тяготившиеся высокой арендной платой и десятиной в пользу церкви. Анонимные письма лендлордам, заключавшие в себе требования батраков, подписывались мифическим именем «Свинг» (это слово означает качели, но иносказательно также и виселицу). Движение «свинг», затронувшее главным образом южные районы странны, охватило 16 графств и сильно встревожило лендлордов. Крупные полицейские и военные силы, присланные правительством, жестоко расправились с участниками движения.

Через год, осенью 1831 г., в связи с отказом палаты лордов утвердить билль о реформе, уже принятый палатой общин, в различных частях Англии произошли серьезные события. Дворцы и замки некоторых противников билля подверглись нападению; в Бристоле и Глазго начались народные волнения. Эти выступления были подавлены, однако они оказали свое действие: оба лагеря господствующих классов — и сторонники и противники реформы, запуганные активностью масс, начали склоняться к компромиссу. Поэтому, когда правительство пригрозило поставить вопрос о пополнении верхней палаты новыми членами — сторонниками реформы, лорды пошли на уступки. В июне 1832 г., после двухлетней напряженной борьбы, билль о реформе был утвержден.

Парламентская реформа 1832 г. ликвидировала многие «гнилые местечки», были созданы новые избирательные округа, преимущественно в новых промышленных городах, ранее не имевших представительства в парламенте.

В 1836 г. группа передовых рабочих и ремесленников организовала «Лондонскую ассоциацию рабочих», которая занялась выработкой политической программы рабочего движения. Программа эта, названная «народной хартией» (по-английски хартия — «чартер»), предусматривала последовательную демократизацию политического строя Англии. Хартия выдвигала шесть требований: всеобщее избирательное право (для мужчин), ежегодное переизбрание парламента, тайная подача голосов при выборе депутатов, деление страны на равные избирательные округа для обеспечения равномерного представительства, отмена имущественного ценза и выплата жалованья депутатам. Широкие слои населения поддержали хартию, надеясь, что ее осуществление приведет к улучшению их положения. Как выразился один из чартистских ораторов, «хартия — это вопрос ножа и вилки».

С 1838 г. по всей стране развернулись массовые митинги, на которых хартия получила всеобщее одобрение. К весне 1839 г. под петицией в парламент, требовавшей осуществления хартии, подписалось более 1200 тыс. человек.

4 февраля 1839 года в Лондоне открылся Конвент (съезд) чартистских делегатов. Среди его участников сразу же обнаружились серьезные разногласия. Некоторые делегаты считали, что следует лишь вручить петицию и затем разойтись, предоставив решение вопроса парламенту. Но большинство Конвента считало своей задачей решительную борьбу за осуществление хартии. Возник вопрос о том, что делать, если лорды все же откажутся удовлетворить требование народа. Одни делегаты призывали вести решительную борьбу вплоть до вооруженного выступления. Другие считали, что следует ограничиться мирной агитацией, воздействием общественного мнения. Глубокие тактические разногласия в чартистском Конвенте отражали пестроту социального состава чартистского движения на первых его этапах.

Наиболее активным сторонником решительных действий был Джулиан Гарни, создавший в 1838 г. «Лондонскую демократическую ассоциацию», которая объединяла революционных рабочих столицы. Гарни резко критиковал тех, кто верил в возможность осуществления демократических реформ без революционных выступлений. Гарни призывал к вооружению народа и выдвигал план похода на Лондон вооруженных отрядов чартистов, чтобы заставить парламент принять хартию.

Иную позицию занимал Уильям Ловетт, столяр, представитель лондонских ремесленников, который считал, что чартисты должны ограничиться пропагандой и просвещением рабочих.

Видную роль в чартистском движении играл ирландский адвокат и публицист О’Коннор, издатель влиятельной чартистской газеты «Северная звезда», организатор «Большого северного союза», объединявшего значительные массы фабричных рабочих. О’Коннор призывал к решительным действиям. Однако он полагал, что до народного восстания дело не дойдет и что одна только угроза восстания заставит парламент осуществить хартию. Весьма влиятельным деятелем чартизма был публицист Джемс Бронтер О’Брайен, редактор нескольких чартистских газет. Его статьи получали широкий отклик в рядах чартистов.

Между тем правительство, встревоженное агитацией чартистов, решило принять меры против развернувшегося движения. Публичные митинги и массовые демонстрации были запрещены; в промышленных районах сосредоточились войска и полиция, буржуазия стала создавать добровольческие отряды в помощь властям.

7 мая 1839 г. петиция чартистов была внесена в парламент, который отверг ее. Конвент, ослабленный внутренними разногласиями, бездействовал, однако рабочие массы, раздраженные полицейскими репрессиями, рвались в бой.

15 июля 1839 г. в ответ на провокационные действия властей, запретивших митинги чартистов, восстали рабочие Бирмингема; два дня они держали город в своих руках.

3 ноября того же года в Ньюпорте группа рабочих пыталась силой освободить из тюрьмы чартистского деятеля Винсента, но в стычке о войсками потерпела поражение.

Правительство усилило репрессии, начались массовые аресты активных участников движения. Суровые судебные приговоры, тюремное заключение, ссылки на каторгу обезглавили чартистское движение. В конце

1839 г. оно оказалось сломленным.

Еще в 1840 г. была создана «Национальная чартистская ассоциация» со своим уставом, руководящими органами (исполнительным комитетом), членскими взносами. Число членов ассоциации вскоре достигло 40 тыс. Центром ее и всего чартистского движения стал Манчестер.

Вторая петиция чартистов с подписями 3,3 млн. человек, представленная в парламент в апреле 1842 г., была более резкой по тону, чем первая. Она затрагивала многие социальные вопросы и более последовательно выражала интересы рабочих. «Ее величество, — говорилось о королеве Виктории в петиции, — получает ежедневно доход в 165 ф. ст., тогда как тысячи рабочих семей получают ежедневно 3,75 пенса на душу». Авторы петиции обличали несправедливость английского общественного и политического строя, указывали на непосильный труд рабочих, низкую заработную плату, высокие налоги, концентрацию земли и других средств производства в руках высших классов, требовали отмены закона о бедных, расторжения унии между Англией и Ирландией.

Парламент отклонил петицию. Среди рабочих приобрела популярность идея «священного месяца», т.е. всеобщей политической стачки. 4 августа 1842 г. в промышленном' городе Стэлибридже (недалеко от Манчестера) рабочие забастовали и выдвинули требование об осуществлении хартии. К ним присоединились рабочие остальных городов этого фабричного района, затем стачка перекинулась в другие части страны. В середине августа к ней присоединились многие тред-юнионы. Забастовочное движение охватило северные промышленные районы Англии. Но стачка все же не стала всеобщей: в нее не были вовлечены рабочие центральных и южных графств.

Чартистская конференция, открывшаяся в Манчестере 17 августа 1842 г., не приняла конкретных решений. Лишенная общего руководства, стачка постепенно начала ослабевать. Правительство снова прибегло к полицейским репрессиям, применив их в еще более широком масштабе, чем прежде.

После неудачи стачки 1842 г. чартистское движение стало терять свой массовый характер. Этому способствовало улучшение экономической конъюнктуры в связи с ослаблением кризиса и начавшимся в 1843 г. оживлением в промышленности.

О’Коннор выступил с планом возвращения рабочих к сельскохозяйственному труду. С этой целью в 1845 г. была основана чартистская земельная кооперативная ассоциация: каждый член ее при условии денежного взноса должен был получить участок земли с жилым помещением, орудиями труда, рабочим скотом. План оказался совершенно нереальным. На деньги, собранные к 1848 г., из 75 тыс. членов ассоциации удалось обеспечить землей только 230 семей. Вскоре земельная ассоциация чартистов обанкротилась и распалась.

КОЛОНИАЛЬНАЯ ПОЛИТИКА АНГЛИИ ВО ВТОРОЙ ЧЕТВЕРТИ XIX в.

Во второй четверти XIX в. Англия вела активную захватническую политику на всех морях и на всех континентах земного шара. Одним из наиболее последовательных проводников этой политики был лорд Пальмерстон, который с 1830 по 1841 г. и с 1846 по 1851 г. занимал пост министра иностранных дел. Бесцеремонность Пальмерстона в обращении со слабыми и малыми государствами являлась примером для других колониальных империй.

В важнейшей английской колонии — Индии хозяйничала Ост-Индская компаниям. Она содержала свой флот и армию, творила суд и расправу. В 1833 г. при пересмотре положения о компании привилегии ее были несколько урезаны, в частности, торговля с Китаем была открыта для более широкого круга английских купцов и промышленников. Тем не менее Ост-Индская компания все еще оставалась могущественной экономической и политической организацией.

Продолжая расширять свое господство в Индии, английские колонизаторы в 1834 г. захватили Синд, в 1846 г. — Кашмир. Под фальшивым предлогом «обороны» подступов к Индии Англия в 1839 г. заняла порт Аден, продолжала расширять свои владения на Малаккском полуострове. В том же году английские колонизаторы начали агрессивную войну против Афганистана, но, натолкнувшись на решительное сопротивление афганского народа, в 1842 г. вынуждены были заключить договор с афганским эмиром и на время отказаться от захвата этой страны. В Китае в результате так называемой первой опиумной войны (1839 —

1842 гг.) Англия захватила Гонконг и заставила Цин-ское правительство открыть ряд портов для иностранной, главным образом английской, торговли (в частности, для ввоза опиума). Продолжалось расширение английских владений и в других частях земного шара: в 1840 г. была захвачена Новая Зеландия, в 1842 г. — северная часть острова Борнео (княжество Саравак), в 1842 г. — территория в Южной Африке (Наталь).

Агрессивная политика Англии обостряла ее отношения с другими колониальными державами. Англорусские отношения на Ближнем Востоке непрерывно ухудшались. Обострялись и англо-французские противоречия; несколько раз Англия и Франция оказывались на грани вооруженного конфликта из-за Египта, Новой Зеландии и т. д.

Серьезным противником Англии на американском континенте были США, претендовавшие на господство в Западном полушарии. Англия вела с США острую борьбу за определение границы между Канадой и штатом Мэн, за территорию Орегона и др., а также за господство в Центральной Америке,, где у каждой из этих держав был свой проект сооружения канала, который соединил бы Атлантический и Тихий океаны. Не придя к соглашению по этому вопросу, Англия и США приняли в 1849 г. взаимное обязательство не приступать к сооружению такого канала, и вплоть до начала XX в. суда, направлявшиеся из одного океана в другой, вынуждены были совершать длительное и опасное плавание вокруг Южной Америки.

В середине XIX в. Англия была крупнейшей колониальной державой. Ее колонии занимали территорию более чем в 2 млн. кв. км с населением в 100 млн. человек. Обширная колониальная империя Англии являлась источником фантастического обогащения. Огромные ценности, извлекавшиеся путем ограбления колоний, ускоряли развитие капитализма в метрополии.

В 1833 г. английской буржуазии пришлось пойти на отмену рабства в своих колониях, так как рабы упорно добивались свободы, неоднократно поднимая восстания: весь конец XVIII в. и начало XIX в. происходили восстания рабов на плантациях в Вест-Индии. К тому же труд рабов становился все менее выгодным экономически. Английское правительство выкупило рабов у их собственников, выплатив последним крупную сумму — 20 млн. ф. ст. Плантаторй-рабовладельцы пытались сохранить и далее рабство под видом «ученичества», однако новые восстания рабов заставили их в 1838 г. отказаться от продолжения этой системы. Впрочем, положение бывших рабов не стало многим лучше: лишенные земли, они были вынуждены работать на плантациях за нищенскую заработную плату. В 40-х гг., нуждаясь в рабочей силе, плантаторы в широких масштабах начали ввоз кули из Индии и Китая в Вест-Индию и в другие английские колонии. Положение этих кули почти не отличалось от положения рабов.

По мере развития в Англии промышленного производства ее колониальные владения становились все более важным источником дешевого колониального сырья и рынками сбыта английских промышленных изделий. Этим в первую очередь и объясняется широкая экспансия Англии. Вместе о тем в Англии важную роль стала играть и эмиграция из страны: в 30-х гг. в колонии выехало около 500 тыс. человек, а в 40-х гг. — уже более 1,2 млн. человек.

Трудом эмигрантов были освоены обширные просторы английских владений в Америке и в Австралии. Их руками расчищались леса, распахивались прерии, строились железные дороги.

Среди английских заокеанских владений одно из важнейших мест занимала Британская Северная Америка (нынешняя Канада), которая состояла из нескольких колоний: Верхней и Нижней Канады (границей между ними был приток реки св. Лаврентия — Оттава) и приморских провинций. Главное значение в экономике Британской Северной Америки имели сельское хозяйство, лесные промыслы, рыболовство. Промышленность ограничивалась обработкой продуктов сельского хозяйства. Лен, конопля, рыба, хлеб являлись важными статьями вывоза. В приморских провинциях быстро развивалось судостроение.

Заселение западных территорий колонии задерживалось земельными спекуляциями капиталистов, главным образом английских, которые захватывали огромные участки земли, быстро дорожавшие по мере притока населения, и наживали целые состояния на перепродаже их мелкими участками. Хозяйничанье английских земельных спекулянтов, которых поддерживали английские власти, вызывало большое недовольство среди фермеров. Молодая канадская буржуазия тяготилась английской таможенной и налоговой политикой. В Нижней Канаде (по нижнему течению реки св. Лаврентия) положение осложнялось национальными противоречиями: здесь от времен французского владычества сохранилось французское население, которое упорно отстаивало свои права, в частности, право на родной язык.

Центром борьбы против английского управления в Канаде стали провинциальные ассамблеи — выборные законодательные учреждения. Буржуазия, представленная в ассамблеях, добивалась контроля над финансовой политикой английских властей, особенно острая борьба завязалась в ассамблее Нижней Канады — наиболее крупной и в экономическом отношении самой развитой колонии.

Революция 1830 г. во Франции и парламентская реформа 1832 г. в Англии усилили оппозиционные выступления буржуазии в колонии. В Нижней Канаде во главе оппозиции стал француз Папино, адвокат по профессии. Буржуазия Нижней Канады потребовала создания «ответственного правительства», ассамблея отказалась утвердить бюджет, представленный губернатором. Однако английский парламент отверг притязания колониальной буржуазии, и ассамблея Нижней Канады была распущена губернатором.

Провокационное поведение английских властей вызвало взрыв негодования среди населения колонии. В

1837 г. началось стихийное восстание в Нижней Канаде, а затем и в Верхней Канаде, где главным лозунгом фермерства было требование свободной продажи земли. Английские войска подавили восстание. Папино бежал в США. Тем не менее правительство Англии решило пойти на некоторые уступки требованиям канадской буржуазии, так как в Англии опасались, что недовольством колонистов могут воспользоваться США, которые неоднократно выдвигали претензии на английские владения в Северной Америке, а во время восстания оказывали повстанцам помощь оружием и снаряжением.

В 1840 г. было осуществлено объединение Верхней и Нижней Канады, что усилило позиции английских властей. Вскоре Канаде было предоставлено право самой устанавливать пошлины на ввозные товары; затем было введено ответственное министерство, ограничившее произвол губернаторской власти.

Во второй четверти XIX в. происходило быстрое заселение и освоение австралийского материка британцами. До того времени английские власти использовали Австралию лишь как место ссылки приговоренных к каторжным работам. Трудом каторжан там строились дороги, сооружались гавани и т. д. Ссыльные отдавались правительством в распоряжение богатых фермеров и капиталистов. Используя даровую рабочую силу, крупные предприниматели и капиталистические компании развивали в широких масштабах скотоводство. После открытия перевалов через горы, тянущиеся вдоль восточного побережья Австралии, для колонизации стали доступны обширные и плодородные территории к западу от гор. Капиталисты-скотоводы вторгались туда и оттесняли коренное население в центральные пустыни континента, обрекая его на гибель, истребляя в постоянных войнах. Одновременно началось заселение и других участков австралийского побережья: в 1829 г. была основана колония Западная Австралия, в 1836 г. — Южная Австралия. Еще до этого, в 1825 г., остров Тасмания, где также шло заселение, был объявлен отдельной колонией.

Рост населения в австралийских колониях сделал ненужным применение рабочей силы ссыльных. В Австралии началась агитация против присылки туда новых партий каторжан. Рабочие и фермеры приняли активное участие в этой агитации. В 1840 г. английское правительство под давлением колонистов прекратило отправку ссыльных в некоторые австралийские колонии и окончательно запретило ее в 1868 г. К этому времени общее количество английских колонистов в Австралии достигло полумиллиона человек. Оно стало быстро расти после открытия в Австралии богатых россыпей золота (1851 г.).

В начале XIX в. англичане овладели в Южной Африке территорией, принадлежавшей Голландии. Мыс Доброй Надежды, как именовалась тогда эта колония, был заселен выходцами из Голландии, которые называли

себя бурами (по-голландски — крестьяне). Буры, обращая негров в рабство, принуждали их работать на своих фермах. Главным занятием буров было скотоводство, фермы занимали огромные пространства. В погоне за новыми землями буры вступали в непрерывные столкновения с коренным населением, постепенно оттесняя его все дальше на север и северо-восток.

Буры примирились с переходом под господство Англии, так как английские власти обеспечивали им перевес в борьбе против коренного населения. Однако стремление английских колонизаторов установить контроль над земельными владениями и введение там английских законов вызвали сильное недовольство буров. В 1836 г. они начали массами переселяться к северу за Х^еку Оранжевую и основали республику Оранжевую, а затем еще дальше за реку Вааль, где создали республику Трансвааль. Коренное негритянское население силой оружия было согнано с этих территорий. 16 декабря

1838 г. буры, вооруженные огнестрельным оружием, устроили кровавое побоище племени зулу, которое пыталось отстоять свою землю («битва на Кровавой реке»).

Переселение буров английские колонизаторы использовали для новых территориальных захватов. В

1843 г. англичане аннексировали созданную бурами на побережье Индийского океана республику Наталь. Более решительное сопротивление оказали буры Оранжевой республики. В 1852 г. Англия была вынуждена признать ее независимость.

ГЕРМАНИЯ В 30 — 40-х гг. XIX в.

Промышленное развитие Германии значительно ускорилось, начиная со второй половины 30-х гг. На Рейне росли крупные промышленные центры: Кельн, Крефельд, Эльберфельд, Бармен, Золинген и др. К началу 40-х гг. Бохум и Эссен превратились из небольших местечек в крупные центры угольной и металлургической промышленности. Индустриализации Рейнско-Вестфальской области благоприятствовали ликвидация феодальных порядков, проведенная там в период французского господства в начале XIX в., а также наличие огромных залежей угля и железной руды. В Саксонии быстро росло текстильное производство, центром которого был город Хемниц. С 40-х гг. Берлин начал превращаться в важный промышленный центр. Из 400 тыс. человек его населения в 1846 г. 70 тыс. являлись наемными рабочими, часть которых была занята на крупных фабриках и заводах, например на машиностроительном заводе Борзига. В Берлине было

сосредоточено до трети всего машиностроительного и ситценабивного производства Пруссии. К 1847 г. во всей Пруссии имелась тысяча паровых двигателей общей мощностью 21 тыс. лошадиных сил. Первые пароходы по Рейну начали ходить в 1824 г.; первая железная дорога в Германии открыта в 1835 г.

Однако в большей части Германии еще преобладали ремесло и мануфактура, преимущественно «рассеянная». Промышленный переворот только начинался.

Германские рабочие в этот период страдали не только от развития капитализма, но и от недостаточности его развития. Города переполнялись разорившимися ремесленниками и крестьянами, которых голод и нищета выгнали из деревни. Промышленность росла слишком медленно и не могла поглотить эту массу свободных рабочих рук. Безработица и нищета гнали людей на чужбину в поисках работы. В 1846 — 1847 гг. эмиграция превышала 100 тыс. человек в год.

Развитие фабричной промышленности приводило к упадку мелких ремесленных предприятий и ухудшало положение рабочих. Предприниматели урезали ставки заработной платы, удлиняли рабочий день, беспощадно эксплуатировали женский и детский труд. В ткацкой промышленности Берлина и его окрестностей малолетние дети работали за гроши с 5 часов утра до 9 часов вечера.

Французская революция 1830 г. вызвала в Германии подъем общественного движения. В начале 30-х гг. в Саксонии, Брауншвейге, Ганновере, Гессен-Касселе, Баварии произошли революционные выступления, в результате которых были проведены некоторые реформы. В Гессене в 1830 г. вспыхнуло восстание крестьян против феодального гнета, но оно было подавлено при помощи войск. В некоторых городах Рейнской области имели место волнения среди фабричных рабочих.

В мае 1832 г. в замке Гамбах (близ Нейштадта в Баварии) состоялось массовое собрание под лозунгом борьбы за создание единой германской республики. В этом собрании, получившем название «Гамбахского праздника», приняло участие около 30 тыс. человек; здесь присутствовали преимущественно представители интеллигенции, прибывшие из различных частей Германии, а отчасти из Франции и из других стран (в том числе польские эмигранты). Выступавшие ораторы произносили горячие патриотические речи, призывали к борьбе за демократические реформы и национальное объединение страны.

В апреле 1833 г. во Франкфурте-на-Майне небольшая группа студентов и служащих пыталась совершить переворот и провозгласить республику; попытка эта потерпела неудачу. В следующем году в Гессене полицией было разгромлено тайное «Общество прав человека», во главе которого стояли революционные демократы — студент Георг Бюхнер и пастор Вейдиг. Бюхнер выпустил яркую прокламацию к крестьянству, в которой разоблачал жестокую эксплуатацию народных масс немецкими князьями и феодалами и подчеркивал решающую роль трудящихся в борьбе против реакционного общественно-политического строя. Спасаясь от полицейских преследований, Бюхнер бежал в Швейцарию, где вскоре умер. Вейдиг был арестован и затем замучен в тюрьме.

Немецкая буржуазия поддерживала лозунг объединения Германии, исходя из своих интересов, связанных с стремлением создания широкого внутреннего рынка. Проповедником объединения Германии выступал в эти годы профессор-экономист Тюбингенского университета, фабрикант Фридрих Лист. В своем основном труде «Национальная система политической экономии» (1841 г.) он указывал на то, что политическая раздробленность страны и система внутренних таможен мешают развитию экономики. Лист требовал установления высоких таможенных пошлин на импортируемые из-за границы изделия и проповедовал не только завоевание мирового рынка объединенной Германией, но и войну за ее господство в Европе. Таким образом, прогрессивные стремления в идеологии Листа сочетались с агрессивными и шовинистическими. Важным шагом к ликвидации таможенных перегородок, существовавших внутри Германского союза, явилось создание в 1834 г. Таможенного союза между Пруссией, Баварией, Вюртембергом и другими немецкими государствами (общим числом 18), руководящая роль в котором принадлежала Пруссии. Организация союза способствовала формированию общегерманского внутреннего рынка, развитию капитализма в Германии и росту национального самосознания немецкой буржуазии. В то же время создание Таможенного союза обеспечивало Пруссии решающую роль в будущем объединении Германии.

Оппозиционное движение в Пруссии и в остальной Германии снова стало нарастать с начала и особенно с середины 40-х гг. Политика прусского короля Фридриха Вильгельма IV, вступившего на престол в

1840 г., своей реакционной направленностью в духе священного Союза вызвала сильное разочарование в либеральных кругах. В 1844 г. на короля было совершено покушение.

Оппозиционные слои торгово-промышленной буржуазии настойчиво требовали введения конституции. В 1845 г. все ландтаги (провинциальные сословные собрания) в Пруссии, за исключением только двух, подали королю петицию с требованием конституции. Буржуазные либералы добивались также расширения Та

моженного союза и ликвидации сословных привилегий дворянства. Большинство либералов продолжало надеяться, что им удастся провести в жизнь свою программу мирным путем, посредством соглашения с монархией и дворянством. Политическая умеренность либеральной буржуазии коренилась в экономической отсталости Германии, ее раздробленности, зависимости буржуазии (особенно в мелких государствах) от правящих кругов.

Видные немецкие писатели и публицисты того времени активно выступали против реакции. Возглавляла эту борьбу литературно-политическая группа «Молодая Германия», которой первоначально руководил писатель и публицист Людвиг Берне. В своих «Парижских письмах» начала 30-х гг. он резко критиковал реакционные порядки в Германии. Сильное впечатление на умы передовой германской интеллигенции оказывало творчество Генриха Гейне, в особенности его поэма «Германия», представлявшая собой сатиру на прусские политические порядки, на немецких владетельных князей, на дворянство, бюрократию и мещанство всей Германии.

С критикой религии и других идеологических устоев «старого режима» выступали так называемые младогегельянцы — братья Бруно и Эдгар Бауэры, принадлежавшие к левому крылу последователей Гегеля, которые утверждали, что историю творят «критически мыслящие личности».

Боролся с реакцией в области идеологии и философ Людвиг Фейербах (1804 — 1872). Его первое произведение «Мысли о смерти и бессмертии», вышедшее в свет в 1830 г., было конфисковано властями, а Фейербах отстранен от должности профессора Эрланген-ского университета. Не будучи активным политическим деятелем, Фейербах оказывал большое влияние на умы передовой интеллигенции своими философскими трудами. В своих первых работах Фейербах представлял гегелевскую школу. Но в дальнейшем он отошел от Гегеля и стал критиковать его учение. В 1839 г. Фейербах опубликовал труд под названием «Критика философии Гегеля». В своей работе «Сущность христианства» (1841 г.) Фейербах выступает против религиозного мировоззрения, доказывая, что бог — это лишь продукт человеческой фантазии.

Во второй половине 30-х и в 40-х гг. Австрия переживала рост капитализма. Промышленный переворот в некоторых областях Австрии заметно продвинулся вперед. С 1831 г. по 1842 г. продукция хлопчатобумажной пряжи выросла в 10 раз. Строительство железных дорог, успехи промышленного развития и торговли способствовали сближению отдельных областей Австрийской империи, дотоле разобщенных между собой.

Однако в отличие от Пруссии и некоторых других немецких государств, где в результате аграрных реформ часть крестьянства уже освободилась от феодальных повинностей, в Австрии феодальные отношения оставались почти нетронутыми, наряду о барщиной и оброком, отнимавшим до двух третей урожая, крестьяне уплачивали церковную десятину и несли тяжелое бремя бесчисленных государственных и местных налогов и поборов. Сильно страдали крестьяне и от военных постоев, разорявших деревню. Значительная часть сельского населения жила в страшной нищете, ютилась вместе со скотом в крытых соломой лачугах, влачила полуголодное существование.

Крестьянские волнения были нередким явлением в империи. Они носили ярко выраженный антифеодальный характер и иногда выливались в настоящие восстания. Особенно крупным было восстание крестьян в Восточной Словакии в 1831 г. «Истребить всех господ!» — таков был лозунг восставших. Они расправлялись не только с помещиками, но и с приказчиками, сборщиками налогов, лесничими, чиновниками. Власти жестоко подавили восстание. Чрезвычайный суд, состоявший из венгерских помещиков, вынес 64 смертных приговора.

Образование общеавстрийского внутреннего рынка тормозилось господством крепостничества, слабой покупательной способностью широких слоев населения и системой внутренних таможенных пошлин, сильно затруднявшей перевозку товаров из одной части страны в другую. Сохранение этой системы вплоть до середины XIX в. объясняется тем, что она являлась важным источником доходов для австрийского государства, которое испытывало почти постоянную финансовую нужду.

Феодальные производственные отношения сковывали развитие производительных сил не только в сельском хозяйстве, но и в промышленности. Скудость капиталов, нехватка квалифицированной рабочей силы, малая емкость внутреннего рынка, наличие цеховых ограничений и внутренних таможенных перегородок — все это сильно тормозило промышленное развитие Австрии. В столице империи Вене господствовала мануфактурная организация производства, соединенная с работой на дому. В восточных и отчасти южных районах страны преобладало мелкое ремесло.

Ареной острых национальных противоречий являлась Венгрия, входившая в состав империи Габсбургов. По переписи 1840 г. в Венгрии из 11 млн. человек населения венгров было 4,8 млн., румын — 2,2 млн., словаков — 1,6 млн., австрийцев — 1,2 млн., украинцев — 400 тыс., сербов — 324 тыс., хорватов — 108 тыс.

Венгрия являлась аграрной страной с весьма значительными остатками крепостничества. Венгерская феодальная аристократия, владевшая огромными поместьями, жившая за счет эксплуатации мелких крестьян и батраков, служила верной опорой монархии Габсбургов. Но мелкое и среднее дворянство, связанное с торговой буржуазией (промышленной буржуазии в Венгрии тогда почти не было), стремилось добиться для Венгрии политического равноправия с Австрией и поэтому принимало активное участие в освободительной борьбе против Габсбургов. Вождем этого либерального крыла венгерского национального движения был Лайош Кошут (1802 — 1894), адвокат и публицист, в 1847 г. избранный депутатом венгерского сейма. В том же 1847 г. под руководством революционного демократа поэта Шандора Петефи (1823 — 1849) была создана организация «Молодая Венгрия». Целью ее являлась борьба за полную национальную независимость Венгрии, за установление в ней демократического строя и проведение радикальной аграрной реформы.

Добиваясь политической самостоятельности Венгрии в рамках единой Австрийской империи, венгерские либералы выступали против предоставления прав другим народам, населявшим Венгрию, — словакам, румынам, хорватам, сербам.

Во второй половине 40-х гг. общественное недовольство в Венгрии резко возросло. Австрийское правительство ответило на это посылкой в Венгрию своих чиновников в сопровождении солдат, усилением полицейских репрессий.

Наиболее развитой в промышленном отношении областью Австрийской империи была Чехия. В 1841 г. в Чехии было 84 прядильни, в которых действовало 1695 машин. В чешской текстильной промышленности применялась почти половина всех паровых двигателей, а производство хлопчатобумажных тканей составляло три четверти продукции этой отрасли производства во всей империи. Прага уже в 30-х гг. стала крупным центром машиностроительной промышленности; в

1841 г. здесь было построено две трети машин, применявшихся на австрийских промышленных предприятиях. В связи с этим росла и металлургия: производство чугуна и стали увеличилось с 1823 — 1827 и до 1841 г. более чем на 200%. Добыча каменного угля в Остравском бассейне возросла за 30 лет, с 1820 по 1850 гг., почти в 25 раз.

Основную массу населения многонациональной Австрийской империи составляли славянские народы. Уже в первые десятилетия XIX в. наметился подъем национального движения среди чехов, словаков, поляков, украинцев, сербов, хорватов, словенцев и др. Его росту способствовало развитие капитализма. Тяжелые поражения, понесенные Австрийской империей в войнах конца XVIII и начала XIX вв., также усиливали недовольство режимом Габсбургов.

Национальное возрождение австрийских славян началось с чешских областей, которые по своему экономическому развитию шли впереди других славянских земель монархии Габсбургов. На первое место здесь выдвинулась борьба за сохранение и развитие родного языка, национальной культуры. Выдающиеся представители чешской интеллигенции — ученые, публицисты, общественные деятели — сделали много для изучения чешского языка и развития чешской литературы. В 1810 г. возникло «Общество содействия развитию музыкального искусства в Чехии», в 1811 г. открылась чешская консерватория, в 1818 г. в Праге был основан Национальный музей, вокруг которого группировались патриотически настроенные ученые. Деятелей национально-просветительского движения в Чехии этого периода, будивших самосознание чешского народа, стали называть «будителями». Среди них выделялись филологи Добровский и Юнгман, опубликовавшие ряд капитальных трудов по истории чешского языка и литературы. В 1831 г. в Чехии было создано национальное издательство.

Одним из самых популярных представителей культурного возрождения чехов и словаков был поэт Ян Коллар (1793 — 1852), автор широко известной поэмы «Дочь Славы» (1824 г.), воспевавшей Яна Гуса, Кос-тюшко и других выдающихся славянских деятелей. В трактате «О литературной взаимосвязи между различными племенами и наречиями славянской нации» (1836 г.) Коллар излагал программу тесного культурного сближения славянских народов.

Видный историк и публицист Франтишек Палацкий (1798 — 1876) вместе с адвокатом Ригером и некоторыми другими умеренно либеральными представителями чешской интеллигенции возглавляли правое крыло чешского национального движения, которое отстаивало интересы крупной буржуазии и части помещиков. Во главе левого, радикально-демократического крыла стояли писатели и публицисты Фрич, Гауч, Арнольд и другие, выражавшие стремление передовых слоев мелкой буржуазии и радикальных кругов интеллигенции. В 1845 г. они создали тайное революционное общество «Рипил» (названное так в подражание ирландской организации, выступавшей за независимость Ирландии.) Это общество ставило своей целью борьбу против монархии Габсбургов и привилегий дворянства, за создание демократической республики, отмену феодальных повинностей, улучшение положения рабочих. «Рипилисты» вели большую агитационную работу, руководили кружками и обществами, поддерживали связи с рабочими. Большое влияние на радикально-демократический лагерь в Чехии оказали идеи чешского философа социалиста-утописта Бернарда Больцано. В своей «Книге о наилучшем государстве» (1831 г.) Больцано призывал к созданию утопического социального строя, основанного на общественной собственности и коллективной обработке земли.

В тесной связи с чешским развивалось словацкое национальное движение. Выдающимся словацким деятелем в этот период был историк П. Шафарик (1795 — 1851), автор фундаментальных трудов «Славянские древности» и «Славянская этнография». Обе книги разоблачали искажение истории славянских народов немецкой шовинистической историографией, которая принижала их историческую роль. Другой видный деятель словацкого национального движения 30 — 40-х годов — поэт, ученый, публицист Людевит Штур провел вместе со своими единомышленниками реформу словацкого языка и основал первую словацкую политическую газету. Штур и «штуровцы» выражали интересы буржуазии и либерального дворянства Словакии, рассчитывавших добиться удовлетворения своих требований мирным путем — посредством правительственных реформ.

Ярким представителем радикально-демократического крыла словацкого национального движения являлся поэт Янко Краль, который в своих произведениях отображал демократические чаяния крестьянства.

Движение за национальное возрождение развернулось и среди других славянских народов империи Габсбургов, всюду отражая их стремление к освобождению от национального гнета. В Хорватии это движение направлялось против ассимиляторской политики мадь-яризации, проводившейся венгерскими феодалами. Одной из первых форм национального движения хорватов была борьба за родной язык, против засилья венгерского и латинского языков, которые насаждались знатью и бюрократией. Прогрессивные черты в этом движении переплетались со стремлением некоторых кругов дворянства и буржуазии Хорватии подчинить себе другие народы Балканского полуострова, создать «Великую Иллирию». Отсюда это движение получило название иллиризма. Крупнейшим его представителем был Людевит Гай. «Иллирийцы» поддерживали связи с чешским и словацким национальным движением. С 1842 г. развернулась ожесточенная борьба, доходившая до уличных столкновений между хорватскими националистами и так называемыми мадьяронами (омадьярившимися слоями хорватского дворянства). Австрийский двор, который вначале благожелательно относился к иллиризму, стремясь использовать его против венгерского освободительного движения, в дальнейшем стал его преследовать, так как опасался, что обострение хорватовенгерских противоречий приведет к внутреннему кризису всей многонациональной монархии Габсбургов. Сам термин «иллиризм» был запрещен австрийскими властями.

Левое крыло хорватского национального движения, отражая требования крестьянских масс, боролось за ликвидацию феодально-крепостнических порядков.

Борьба за национальный язык и национальную культуру развернулась и в словенских землях (Крайна, частично Штирия, Каринтия и др.), где господствовали австро-немецкие и итальянские помещики и буржуазия. К этому времени относится творчество выдающегося национального поэта Словении — Франца Прешерна, выражавшего стремление прогрессивной интеллигенции к ликвидации австрийского абсолютизма, к национальной и политической свободе. Идеологом умеренных словенских национальных кругов, верных монархии Габсбургов, являлся Янез Бейвейс, издававший газету «Новости».

СОЗДАНИЕ КОРОЛЕВСТВА БЕЛЬГИИ

Решением Венского конгресса Бельгия была присоединена к владениям голландского короля в рамках единого королевства Нидерландов: державы-участницы конгресса стремились создать сильное государство, способное противостоять территориальным претензиям Франции. Это решение ущемляло национальные чувства бельгийского народа, еще в конце X-VIII в. успешно отстоявшего свою независимость от деспотизма Габсбургов. Голландское владычество наносило ущерб экономическому развитию Бельгии: таможенные пошлины, установленные в интересах голландских торговцев, не защищали бельгийскую промышленность; дешевые английские товары, беспрепятственно проникая в страну, также наносили ей ущерб. Наряду с этим господствующее положение голландской протестантской церкви вызывало протест со стороны бельгийцев-католиков; католическая церковь поддерживала этот протест и выступала за создание самостоятельного бельгийского государства. Налоговая политика голландских властей, сильно удорожавшая продукты потребления, способствовала нарастанию недовольства в широких народных массах.

Революционные события во Франции в июле 1830 г. ускорили взрыв освободительной борьбы в Бельгии. Восстание, направленное против голландского владычества, началось в Брюсселе в ночь на 26 августа 1830 г. Голландские войска были вынуждены оставить город. К концу сентября революция охватила всю страну. Во главе борьбы стали Комитеты Общественной безопасности, возникшие в разных городах. 10 ноября в Брюсселе собрался Национальный конгресс, 18 ноября он провозгласил независимость Бельгии, а 22 ноября конгресс большинством голосов высказался за конституционную монархию.

Голландские власти направили крупные военные силы в Бельгию, и войска сделали попытку вступить в Брюссель. Но горожане после ожесточенной четырехдневной битвы заставили интервентов отступить. Отряды вооруженных добровольцев повсюду наносили поражения голландцам; к концу 1830 г. голландские войска остались только в нескольких укрепленных пунктах.

Однако и после поражения Голландия не оставила попыток при помощи военной силы вернуть себе господство в Бельгии. Обращение голландского правительства с просьбой о помощи против бельгийцев явилось поводом для вмешательства держав. Но правящие круги Австрии и России, вначале собиравшиеся оказать эту помощь, вскоре были отвлечены другими заботами — польским восстанием и волнениями в Италии. Наибольшую активность в бельгийских событиях проявили Франция и Англия. Французское правительство было заинтересовано в раздроблении единого Нидерландского королевства. Английская дипломатия, понимая неизбежность отпадения Бельгии, стремилась прежде всего не допустить усиления в ней французского влияния. По инициативе Англии 5 держав — Англия, Франция, Россия, Австрия и Пруссия — в декабре 1830 г. особым протоколом признали независимость Бельгии и заставили голландское правительство пойти на временное прекращение военных операций против Бельгии. В дальнейшем между Англией и Францией развернулась борьба за влияние в Бельгии. Английская дипломатия добилась возведения на бельгийский престол принца из династии Саксен-Ко-бургов, связанного с Англией, в противовес французскому кандидату, герцогу Немурскому. Наряду с этим английская дипломатия постаралась ослабить Бельгию, помешав включению в ее состав Люксембурга, Маастрихта и устья Шельды. По предложению Англии в 1831 г. державы объявили Бельгию нейтральным государством. В 1838 г. голландский король вынужден был примириться с независимостью Бельгии и признать ее границы. Борьба бельгийского народа закончилась созданием самостоятельного Бельгийского государства.

РИСОРДЖИМЕНТО В ИТАЛИИ

Экономическое развитие Италии в первой половине XIX в. шло медленно: оно тормозилось политической раздробленностью страны, австрийским гнетом и господством феодально-абсолютистских порядков. Только освобождение страны от чужеземного господства, решительные демократические преобразования и объединение Италии в единое государство могли открыть путь для быстрого роста ее производительных сил.

После 1830 г. национально-освободительное движение в Италии вступило в полосу подъема. Этот новый период получил название «Рисорджименто» («Возрождение»). В феврале 1831 г. в герцогствах Парма и Модена и в папской области Романья вспыхнули революционные восстания и образовались временные правительства. В Болонье был созван конгресс делегатов от этих трех областей, выдвинувший лозунг политического объединения всей страны. Однако уже в марте

1831 г. австрийские войска подавили революционное движение в этих частях Италии и восстановили в них прежние реакционные порядки.

В 1831 г. группа итальянских политических эмигрантов создала в Марселе организацию, которая сыграла впоследствии важную роль в борьбе за национальную независимость и политическое объединение Италии. Это было общество «Молодая Италия», основанное виднейшим итальянским буржуазным революционером-демократом Джузеппе Мадзини (1805 — 1872).

Сын врача, Мадзини еще студентом вступил в ложу карбонариев в Генуе, был арестован, а затем выслан из Италии. Горячий патриот, Мадзини посвятил свою жизнь революционной борьбе за свободу и независимость Италии, за ее возрождение. «Молодая Италия» ставила своей целью объединение Италии в единую независимую демократическую республику с помощью революционного восстания против австрийского господства. Опору Мадзини составляли прогрессивные слои мелкой и средней буржуазии, а также передовые группы интеллигенции.

Среди сторонников Мадзини выделялся Джузеппе Гарибальди (1807 — 1882), сын моряка и сам моряк, человек, преданный делу освобождения страны. В

1834 г. Гарибальди, приговоренный к смертной казни за участие в революционном заговоре, эмигрировал в Америку, где пробыл до 1848 г., сражаясь за независимость южноамериканских республик.

Среди идеологов правого крыла итальянского национально-освободительного движения выделялись аббат Джоберти, автор книги «О нравственном и гражданском первенстве итальянцев», и граф Бальбо, опубликовавший книгу «Надежды Италии». Джоберти выдвигал проект федерации итальянских государств под главенством римского папы и при участии австрийского императора как правителя Ломбардо-Венецианского королевства. Бальбо поддерживал идею федерации, но считал, что Ломбардия и Венеция должны быть освобождены от австрийского господства. Он утверждал, что собственными силами освободить эти две области итальянцы не смогут, и находил необходимым вмешательство «великих держав» (особенно Англии и Фран-

ции). Известный публицист и политический деятель того времени маркиз д’Адзелио выступал за создание единого итальянского королевства под главенством Савойской династии, царствовавшей в Сардинском королевстве.

В середине 40-х гг. обозначился новый этап борьбы за объединение и независимость Италии. Хотя и медленное, но все же заметное экономическое развитие, усиление внутренней торговли, чему способствовало, в частности, железнодорожное строительство, снова поставили вопрос о политическом сближении, а затем и о слиянии итальянских государств. Борьба против чужеземного гнета сочеталась с борьбой против внутренней реакции, которая также тормозила освобождение и объединение страны.

В 1844 г. два молодых офицера — братья Бандьера сделали попытку поднять восстание против режима крайней реакции, царившего в Неаполитанском королевстве. Английское правительство, узнав о заговоре из вскрытого в Лондоне письма заговорщиков к Мадзини, предупредило о том неаполитанские власти, которые поспешили принять меры. Братья Бандьера были схвачены и расстреляны.

В следующем году произошло восстание в городе Римини, входившем в состав папских владений. Восставшие потребовали от папского правительства проведения ряда либерально-демократических реформ: создания выборных муниципальных и областных советов, назначения на все административные должности только светских лиц, ограничения предварительной цензуры, роспуска швейцарской наемной гвардии. Восстание было подавлено. Вступивший в 1846 г. на папский престол Пий IX, начал проводить частичные реформы, надеясь с их помощью завоевать популярность в кругах либеральной буржуазии и вместе с тем предотвратить взрыв революции. В Риме были организованы государственный и муниципальный советы, ослаблена цензура, разрешено строительство железных дорог, амнистированы политические заключенные. Эти реформы были одобрительно встречены в либеральных кругах.

1847 год в Италии, как и во многих других странах Европы, ознаменовался ростом революционного движения среди трудящихся масс, усилившегося под влиянием сильного неурожая и торгово-промышленного кризиса. В Риме состоялись народные демонстрации. Демократическим движением руководил мелкий торговец Анджело Брунетти (известный под именем Чиче-роваккио). Пий IX разрешил буржуазии организовать национальную гвардию.

Бурные демонстрации ремесленников, мелких лавочников, безработных подмастерьев, требовавших хлеба и оружия, происходили во Флоренции, Ливорно и других городах Тосканы. Чтобы ослабить нараставшее движение, великий герцог Тосканский Леопольд II осенью 1847 г. включил несколько умеренных либералов в правительство и разрешил создание национальной гвардии. Но, как только стало известно, что в нее не допускаются рабочие и ремесленники, волнения возобновились. С криками «Долой австрийских шпионов!» народные массы громили полицейские участки, освобождали заключенных из тюрем.

Острая борьба о австрийскими оккупантами развернулась в начале 1848 г. в столице Ломбардии Милане. На улицах города происходили кровавые столкновения между населением и войсками, жители Милана демонстративно отказывались покупать и курить табачные изделия, торговля которыми составляла государственную монополию Австрии. Вскоре волна «табачных бунтов» распространилась на провинцию, на стенах домов появились надписи: «Да здравствует свободная Италия!», «Смерть австрийцам!» Из Милана движение перекинулось в Венецию. Одним из очагов революционного движения был университет в Павии; австрийские власти закрыли его.

Рост революционного и национально-освободительного движения в Италии вызывал сильную тревогу как в правящих кругах итальянских государств, так и у австрийских властей. В Модену и в Парму по просьбе правителей этих герцогств были введены австрийские войска для борьбы против народного движения. Правитель маленького княжества Лукка, испугавшись революционных волнений, отказался от власти и продал в 1847 г. свое государство правительству Тосканы.

Напряженная обстановка складывалась и в Сардинском королевстве. В Генуе народные демонстранты требовали отмены налога на соль и выдачи оружия добровольцам для борьбы против Австрии. Король Карл-Альберт, пытаясь предотвратить революцию, стал

16 Всемирная история, т. 16 проводить половинчатые реформы, сочетавшиеся, впрочем, с грубыми полицейскими репрессиями.

481

В Неаполе король Фердинанд II заключил с австрийским правительством секретное соглашение об австрийской военной помощи для борьбы против революционных выступлений, усилил цензурные строгости и запретил всякие демонстрации. Подпольный комитет неаполитанских революционеров наметил на 1 сентября 1847 г. одновременное восстание во всем королевстве, но заговор был раскрыт полицией. Все же в ряде мест произошли революционные выступления. В Ред-жо повстанцы завладели городской крепостью и даже создали временное правительство. Отступив под натиском войск в горы Калабрии, группа революционеров продолжала борьбу. К ним присоединились крестьяне. Восстание было подавлено с крайней жестокостью.

ИСПАНИЯ В 30 — 40-х гг. XIX в.

Буржуазные революции, которые Испания пережила в начале XIX в., не привели к существенным переменам в ее социально-экономическом строе. В конце 1823 г. при поддержке французских вооруженных сил в стране был восстановлен феодально-абсолютистский режим, отменены все прогрессивные реформы, проведенные во время революций.

Испания по-прежнему была отсталой аграрной страной. Сильные пережитки феодализма препятствовали развитию промышленности и торговли. В некоторых районах еще сохранились древние фуэрос (местные вольности), закреплявшие их экономическую и политическую собственность.

В 1833 г. умер король Фердинанд VII. В соответствии с его завещанием кортесы признали королевой его малолетнюю дочь Изабеллу и регентшей — ее мать Марию-Кристину. Однако брат покойного короля Дон-Карлос отказался признать это завещание и поднял восстание с целью захвата власти. Началась междоусобная война, получившая в истории наименование карлистской. Правительство Марии-Кристины защищало интересы земельной аристократии, связанной с капиталистическим развитием. Вокруг Дон-Карлоса группировались силы феодально-клерикальной реакции: гранды и крупные землевладельцы из экономически отсталых районов страны (Наварра, Баскония, Арагон), высшее духовенство. Карлистское движение получило поддержку крестьянства Басконии и Каталонии, находившегося под сильным влиянием духовенства. Здесь Дон-Карлоса поддерживали и те круги, которые

надеялись отстоять автономию провинций против цен-трализаторской политики правительства. Однако экономически развитые районы Каталонии и ее главный город Барселона выступали против Дон-Карлоса.

Отряды карлистов, действовавшие преимущественно в гористых местностях, применяли тактику партизанской войны. Испанская правительственная армия оказалась плохо подготовленной для ведения гражданской войны. Первые операции этой армии были неудачными. В стране нарастало всеобщее недовольство. Чтобы получить поддержку крупной буржуазии, регентство объявило об отмене цеховых привилегий. В 1834 г. был издан «Королевский статут» — новая конституция страны; это была слабая попытка прикрыть абсолютистский режим некоторыми либеральными реформами. Конституция 1834 г. не удовлетворила даже крупную буржуазию.

Летом 1834 г. в Испании вспыхнуло массовое анти-клсфикальное движение, сопровождавшееся разгромом, поджогом монастырей. В следующем году в стране образовались революционные хунты (местные органы власти). Антиклерикальное движение приняло еще более широкий размах. Лозунгом борьбы стала конституция 1812 г.

В сентябре 1835 г. правительство возглавил лидер буржуазной партии прогрессистов банкир Менди-сабал. Он провел несколько давно назревших реформ: отменил систему майората и сеньориальные права, объявил о роспуске монашеских орденов, закрытии монастырей и конфискации их земельных владений. Был принят декрет, в силу которого земли, конфискованные у религиозных корпораций, а также государственные земли объявлялись подлежащими свободной распродаже. Деньги от распродажи должны были идти на покрытие государственного долга.

Несмотря на внутренние разногласия в блоке земельной аристократии с крупной буржуазией, на который опиралось регентство, он просуществовал до конца 30-х гг.; борьба с общим противником — карлистами — укрепляла его. В мае 1836 г. Мария-Кристина отстранила Мендисабала и распустила кортесы, однако уже через несколько месяцев правительство вернулось к политике либеральных реформ. В 1837 г. под давлением восстаний, охвативших Каталонию и многие другие районы страны и получивших поддержку в войсках, была принята новая конституция, значительно снизившая имущественный ценз для избирателей; впрочем, за королевской властью сохранялось право абсолютного вето и роспуска кортесов.

В 1837 г. в ходе карлистской войны наступил перелом. Поход Дон-Карлоса на Мадрид потерпел неудачу, в армии карлистов начались разногласия. В 1839 г. командование карлистских мятежников заключило с правительством Марии-Кристины соглашение о мире на условиях политической амнистии и сохранении фу-эрос. Карлистские отряды распались. Дон-Карлос бежал во Францию.

После окончания карлистской войны отпала та общность интересов, которая скрепляла блок земельной аристократии и крупной буржуазии. Прогрессисты были отстранены от управления государством.

В 1840 г. вспыхнуло новое восстание против правительства. Оно заставило Марию-Кристину отречься от власти и покинуть страну. Фактическим правителем страны при малолетней королеве Изабелле стал генерал Эспартеро, которого кортесы избрали регентом. Эспартеро принадлежал к левому крылу прогрессистов.

Единственным важным мероприятием, которое провел Эспартеро, было возобновление продажи церковных земель; папа Григорий XVI объявил эти продажи незаконными. Ожидания демократических реформ, которые были порождены приходом Эспартеро к власти, не оправдались. Намерение правительства предоставить особые привилегии английским купцам вызвало сильное недовольство в кругах торговой и промышленной буржуазии. В стране усиливалось демократическое движение, выступавшее с программой установления республики. В ответ на требование автономии для Каталонии Эспартеро в декабре 1842 г. подверг Барселону артиллерийскому обстрелу, сильно разрушившему город. Этот варварский акт вызвал возмущение в демократических кругах.

Растущим оппозиционным движением против диктатуры Эспартеро воспользовались феодально-клери-кальные круги. В результате переворота к власти пришел реакционный генерал Нарваэс. Королеву Изабеллу объявили совершеннолетней, хотя ей было всего 13 лет, и регентство было упразднено. В стране воцарилась открытая реакция. Распродажа церковных земель была прекращена, местное самоуправление ликвидировано. Нарваэс разоружил национальную милицию и создал жандармерию. Жестоко подавив восстания, вспыхнувшие в городах страны, Нарваэс объявил военное положение, отменил право собраний и подверг новым стеснениям печать. Конституция, провозглашенная в

1844 г., носила реакционный характер, роль кортесов была сведена на нет.

Восстания, вспыхнувшие в 1848 г. в ряде городов Испании, были также подавлены.

Летом 1854 г. генералы О’Доннель и Дульсе, принадлежавшие к умеренному крылу прогрессистов, подняли восстание. Чтобы привлечь на свою сторону массы, руководители восстания обратились к населению с манифестом, получившим наименование «мансанаресской программы» — по названию города, где этот документ был объявлен. Программа предусматривала созыв кортесов, сокращение налогов, восстановление местного самоуправления и создание национальной милиции. Несмотря на умеренность этой программы, она вызывала подъем всенародной борьбы. Повсюду возникали революционные хунты. В Каталонии произошла всеобщая стачка. Началось формирование национальной милиции и ее вооружение. В Мадриде развернулись баррикадные бои.

На этот раз власть в стране захватили либеральные помещики и крупная буржуазия. Кортесы, созванные

в том же году, приняли новую умеренную конститу-цию, в основном повторявшую конституцию 1837 г. Снова ставший на некоторое время у власти Эспартеро продолжал свою политику лавирования между правыми, которых представлял О’Доннель, и левыми, выдвигавшими требования демократических преобразований. В июле 1856 г. О’Доннель взял власть в свои руки. Попытки рабочего класса и демократических кругов — ремесленников, мелкой буржуазии и интеллигенции — выступить против О’Доннеля и задержать наступление реакции были подавлены. 15 августа правительство ликвидировало национальную милицию и провинциальные муниципалитеты, а 2 сентября распустило кортесы. В стране вновь воцарилась реакция. Таким образом, буржуазные революции, неоднократно происходившие в Испании, не привели к коренным преобразованиям ее политического и социального строя. Они являлись, как правило, военными восстаниями, носили верхушечный характер.

Развитие капитализма в Испании в эти десятилетия шло чрезвычайно медленно. Одна из важнейших причин экономической отсталости Испании — сохранение феодальных пережитков в виде помещичьей монополии на земли и засилия католической церкви. Испания оставалась аграрной страной с весьма слабой промышленностью. Последняя ограничивалась обработкой сельскохозяйственного сырья. Преобладали мелкие кустарные предприятия. Первая железная дорога в стране начала действовать лишь в 1848 г., быстрее всего развивалась текстильная промышленность, главным образом на севере страны, в Каталонии: в 1846 г. на текстильных предприятиях Каталонии было занято более 100 тыс. человек. Некоторый рост промышленности наблюдался и в других частях страны.

НАЦИОНАЛЬНО-ОСВОБОДИТЕЛЬНОЕ ДВИЖЕНИЕ В РЕЧИ ПОСПОЛИТОЙ В 30 — 40-х гг. XIX в.

Французская революция 1830 г. дала толчок борьбе за независимость Речи Посполитой.

Решения Венского конгресса закрепили раздел ее земель между Пруссией, Австрией и Россией. В отличие от прусского короля и австрийского императора, которые непосредственно включили захваченные ими польские земли в состав своих государств, Александр I, поступив так лишь с белорусскими землями, в качестве польского короля издал конституцию: Польша получала право иметь свой выборный сейм (из двух палат), собственную армию и особое правительство во главе с царским наместником. Стремясь опереться на широкие круги шляхты, царское правительство провозгласило в Польше гражданское равенство, свободу печати, свободу совести и т. д. Однако либеральный курс политики царизма в Польше продолжался недолго. Конституционные порядки не соблюдались, в управлении королевством царил произвол. Это вызывало широкое недовольство в стране, в частности среди шляхты и формировавшейся буржуазии.

Еще в начале 20-х гг. в Польше и Белоруссии стали возникать тайные революционные организации. Одной из них было «Национальное патриотическое общество», состоявшее в основном из шляхты. Следствие по делу декабристов, с которыми члены общества поддерживали связь, дало возможность царскому правительству обнаружить существование «Национального патриотического общества» и принять меры к его ликвидации.

В 1828 г. в бывшей Речи Посполитой сформировался «Военный союз», занявшийся непосредственной подготовкой к восстанию. Революции 1830 г. во Франции и Бельгии, воодушевив польских и белорусских патриотов, ускорили революционный взрыв в королевстве Польском и на белорусских землях. 29 ноября 1830 г. по призыву «Военного союза» тысячи рабочих, ремесленников, мелких торговцев Варшавы поднялись на борьбу. Великий князь Константин бежал из города.

Руководство движением оказалось в руках аристократии. Вскоре власть перешла к ставленнику аристократической верхушки генералу Хлопицкому. Он делал все, чтобы добиться примирения с царским правительством. Политика Хлопицкого вызывала большое недовольство среди народных масс и среди демократически настроенных групп буржуазии и левого крыла шляхты. Режим военной диктатуры был заменен национальным правительством (Жонд народный) во главе с богатым магнатом князем Адамом Чарторыским; в правительство вошли также представители демократических кругов, например историк Лелевель.

Отказ царя пойти на какие-либо уступки восставшим и низложение Николая I варшавским сеймом означали неизбежность войны с царизмом. Поднимаясь на борьбу против него, передовые люди Польши и Белоруссии видели своего союзника в русском народе и свято чтили память декабристов. Тогда родился замечательный лозунг польских революционеров: «За нашу и вашу свободу!»

В начале февраля 1831 г. крупные силы царских войск (около 115 тыс. человек) вступили в Белоруссию и Польшу для подавления восстания. Восставшие оказали мужественное сопротивление, но их численность не превышала 55 тыс. человек, причем они были разбросаны по территории двух стран. В конце мая войска восставших потерпели тяжелое поражение при Ост-роленке, потеряв 8 тыс. человек.

Наиболее революционные элементы движения, возглавляемые «Патриотическим обществом», стремились вовлечь в восстание крестьянство. Но даже весьма умеренный проект закона об аграрных преобразованиях, предусматривавший замену барщины оброком, да и то лишь в казенных имениях, не был принят сеймом. Вследствие этого массы крестьянства не выступили активно на поддержку восстания. Это обстоятельство явилось главной причиной поражения восстания. Правящие круги, боявшиеся активности народных масс, распустили «Патриотическое общество» и отказались вооружить народ для борьбы против войск царской России. 6 сентября 1831 г. армия под командованием князя И. Ф. Паскевича, намного превосходившая своей численностью войска восставших, начала штурм Варшавы.

8 сентября Варшава была сдана. Вскоре было подавлено восстание и в других частях Польши и Белоруссии.

Восстание 1830 — 1831 гг. сыграло большую роль в развитии революционно-освободительного движения. Вместе с тем это восстание имело большое международное значение: оно нанесло удар реакционным силам Европы — царизму и его союзникам — Пруссии и Австрии, отвлекло силы царизма и, таким образом, сорвало планы международной реакции, готовившей во главе с царизмом вооруженную интервенцию против Франции и Бельгии.

Краков, крупный экономический, политический и культурный центр Польши, был по решению Венского конгресса объявлен «вольным городом». В действительности «независимость» Кракова была мнимой: его оккупировали австрийские войска.

20 февраля 1846 г. в Кракове началось восстание против австрийского гнета. Главной движущей силой восстания были рабочие, мелкие ремесленники и крестьяне близлежащих деревень. Инициатива исходила от группы польских революционных демократов, в которой большую роль играл Эдвард Дембовский. В программе этой группы стремление к освобождению Польши от чужеземного гнета сочеталось с желанием удовлетворить антифеодальные требования крестьянства, в котором революционеры-демократы справедливо видели основную силу национально-освободительного движения.

22 февраля австрийские войска бежали из города. В тот же день краковские повстанцы провозгласили независимость Польши и образовали национальное правительство Польской республики.

Национальное правительство издало воззвание «Ко всем полякам, умеющим читать». В этом документе провозглашались отмена барщины и всех феодальных повинностей, передача крестьянам в собственность всех обрабатываемых ими земель, наделение землей безземельных крестьян и батраков (из фонда «национальных иму-ществ»), организация национальных мастерских для ремесленников, упразднение всех привилегий шляхты.

Повстанцы ничего не сделали для распространения восстания за пределы Кракова. Австрийскому правительству удалось путем лживых посулов крестьянам изолировать Краков от Галиции, где в это время происходила крестьянская антифеодальная борьба. Небольшой отряд, отправленный под командованием Дем-бовского с целью склонить крестьян на сторону восстания, потерпел поражение в схватке с более многочисленными австрийскими войсками, а Дембовский пал в бою.

В начале марта австрийские войска заняли Краков. Восстание было подавлено. Несколько месяцев спустя «вольный город» Краков был окончательно включен в состав Австрийской империи.

ГЛАВА 5

НАЦИОНАЛЬНО-ОСВОБОДИТЕЛЬНОЕ И РЕВОЛЮЦИОННОЕ ДВИЖЕНИЕ В ЕВРОПЕ В 1848 —1849 гг.

РЕВОЛЮЦИЯ ВО ФРАНЦИИ

В 1847 г. произошел торгово-промышленный и финансовый кризис, серьезно затронувший экономику всей Европы. В Англии к концу 1847 г. была потушена почти половина доменных печей. В хлопчатобумажной промышленности закрывались многие фабрики, а остальные работали три-четыре дня в неделю, резко сократилось производство и во Франции. Только в первом полугодии 1847 г. в департаменте Сены произошло более 635 банкротств. Всюду кризис способствовал резкому ухудшению положения трудящихся масс.

В то же время усиливалась оппозиционность мелкой и средней буржуазии, а в некоторых странах, например во Франции, также и части крупной промышленной буржуазии, недовольной господством финансовой аристократии.

Летом 1847 г. оппозиционные круги французской буржуазии начали в Париже «банкетную кампанию».

На банкетах произносились речи, в которых критиковалась политика правительства. Инициатива кампании исходила от умеренно-либеральной партии, получившей название «династической оппозиции». Партия эта не шла дальше требований частичной избирательной реформы, посредством которой буржуазные либералы рассчитывали укрепить пошатнувшееся положение цар-

ствующей династии. Руководитель партии адвокат Одилон Барро выдвинул типичный для умеренных либералов лозунг: «Реформа во избежание революции!» Однако вопреки стараниям «династической оппозиции» банкеты в пользу избирательной реформы постепенно стали принимать более радикальный характер. На банкете в Дижоне видный деятель крыла буржуазных республиканцев адвокат Ледрю-Роллен произнес тост: «За Конвент, спасший Францию от ига королей!»

На 22 февраля в Париже был назначен очередной банкет сторонников парламентской реформы. Власти запретили банкет. Это вызвало большое возмущение масс. С утра 22 февраля на улицах Парижа царило волнение. Колонна демонстрантов, среди которых преобладали рабочие и студенты, двинулись к Бурбонскому дворцу с пением Марсельезы и возгласами: «Да здравствует реформа!», «Долой Гизо!». Не пробившись к зданию дворца, демонстранты рассыпались по соседним улицам и стали разбирать мостовую, опрокидывать омнибусы, воздвигать баррикады.

Присланные правительством войска к вечеру рассеяли демонстрантов и овладели положением. Но на следующее утро вооруженная борьба на улицах Парижа возобновилась. Испуганный сообщениями о том, что восстание разрастается и что национальная гвардия требует смены главы министерства, король Луи-Фи-липп уволил Гизо в отставку и назначил новых министров, которые считались сторонниками реформы.

Вопреки расчетам правящих кругов эти уступки не удовлетворили массы Парижа. Столкновения между восставшим народом и королевскими войсками продолжались. Особенно усилились они после провокационного расстрела безоружных демонстрантов вечером

23 февраля. На улицах возводились новые баррикады. Общее число их достигло полутора тысяч. В эту ночь восстание приняло более организованный характер. Во главе восставшего народа стали члены тайных революционных обществ, преимущественно рабочие и мелкие ремесленники.

Утром 24 февраля почти все стратегические пункты столицы были захвачены восставшими. Во дворце царила паника. По совету приближенных Луи-Филипп отрекся от престола в пользу своего внука графа Парижского и бежал в Англию. Туда же скрылся и Гизо.

Отречение короля не остановило развития революции. Уличные бои в Париже продолжались. Революционные отряды овладели Тюильрийским дворцом. Королевский трон был вынесен на улицу, установлен на площади Бастилии и сожжен на костре под ликующие возгласы многотысячной толпы.

Верхушка буржуазии продолжала отстаивать монархию, страшась самого слова «республика», которое напоминало о временах якобинской диктатуры и революционного террора 1793 — 1794 гг. На заседании палаты депутатов буржуазные либералы пытались добиться сохранения монархии. Эти замыслы были сорваны баррикадными бойцами, ворвавшимися в зал заседаний. Вооруженные рабочие и национальные гвардейцы потребовали провозглашения республики. Было создано Временное правительство. Во Временное правительство вошли 7 республиканцев правого крыла, группировавшихся вокруг влиятельной оппозиционной газеты «Насиональ», 2 левых республиканца — Ледрю-Роллен и Флокон, а также 2 социалиста — публицист Луи Блан и рабочий Альбер. Председателем Временного правительства был избран адвокат Дюпон (из департамента Эр), участник революции 1830 г. Дряхлый и больной старик, он не пользовался большим влиянием. Фактически главой правительства стал министр иностранных дел, известный поэт и историк Ламартин — буржуазный республиканец правого крыла, выдвинувшийся благодаря своему ораторскому таланту и шумным выступлениям против июльской монархии.

Несмотря на требования народа, правительство не спешило с провозглашением республики. 25 февраля депутация от рабочих, во главе которой находился старый революционер, видный ученый-химик и врач Рас-пайль, потребовала немедленного провозглашения республики. Распайль заявил, что, если это требование не будет выполнено в течение двух часов, он вернется во главе 200-тысячной демонстрации. Угроза оказала свое действие: еще до истечения назначенного срока была официально провозглашена республика.

В тот же день между большинством Временного правительства и рабочими Парижа возникли разногласия по вопросу о цвете государственного флага. Рабочие-демонстранты требовали признания красного флага — знамени революции и социальных преобразований. Временное правительство решило сохранить трехцветный флаг, но согласилось прикрепить к его древку красную розетку (впоследствии она была снята).

Почти одновременно возник другой конфликт. Депутация от рабочих потребовала немедленного издания декрета о «праве на труд». Наличие в Париже огромной массы безработных делало этот лозунг чрезвычайно популярным среди широких слоев трудящихся. После долгих возражений правительство по предложению Луи Блана приняло декрет, гласивший, что оно обязуется «гарантировать рабочему его существование трудом» и «обеспечить работу для всех граждан».

В Париже и в провинции продолжительность рабочего дня превышала тогда 11 — 12 часов. Декрет, изданный 2 марта 1848 г., установил в Париже 10-часовой, а в провинции — 11-часовой рабочий день. Однако многие предприниматели не подчинились этому декрету и либо заставляли рабочих трудиться более продолжительное время, либо закрывали свои предприятия. Декрет не удовлетворил рабочих, требовавших 9-часового рабочего дня.

Другим завоеванием французских трудящихся было введение всеобщего избирательного права (для мужчин, достигших 21 года). Упразднение обязательного денежного залога для печати сделало возможным появление большого количества газет демократического направления.

Февральская революция обеспечила свободу собраний и привела к организации множества политических клубов, как в Париже, так и в провинции. Наибольшим влиянием среди революционных клубов 1848 г. пользовалось «Общество прав человека», в секциях которого объединялись передовые группы демократии. Близко к этой организации стоял «Клуб революции»; председателем его был видный революционер Барбес. Из революционно-пролетарских клубов выделялось «Центральное республиканское общество», основателем и председателем которого был Бланки. Он призывал народ не доверять Временному правительству. В начале марта этот клуб потребовал отмены всех законов против стачек, поголовного вооружения и немедленного включения в национальную гвардию всех рабочих и безработных.

Особое место среди демократических завоеваний февральской революции занял декрет Временного правительства от 27 апреля 1848 г. об отмене рабства негров во французских колониях.

Для борьбы с безработицей, которая могла вызвать новые революционные волнения, Временное правительство в начале марта организовало в Париже, а затем и в некоторых других городах общественные работы под названием «национальных мастерских». К 15 мая в них насчитывалось 113 тыс. человек. Работники национальных мастерских, среди которых имелись люди различных профессий, были заняты преимущественно как землекопы на прокладке дорог и каналов, на посадке деревьев и т.п.

В ночь на 25 февраля по инициативе правого крыла правительства был принят декрет об организации батальонов мобильной гвардии общей численностью более

24 тыс. человек; они вербовались большей частью из люмпен-пролетарской молодежи. «Мобили» были по-

ставлены в привилегированное положение: они носили особый мундир, получали повышенный оклад.

Финансовая политика Временного правительства целиком определялась интересами крупной буржуазии. Оно провело меры, которые спасли Французский банк, оказавшийся вследствие кризиса под угрозой банкротства: установило принудительный курс билетов этого банка и отдало банку под залог государственные леса. В то же время правительство возложило новые финансовые тяготы на мелкую буржуазию и крестьянство. Была ограничена выдача вкладов из сберегательных касс. Правительство сохранило почти все прежние налоги и, помимо того, ввело дополнительный налог в 45 сантимов на каждый франк четырех прямых налогов, взимавшихся с земельных собственников и арендаторов, т.е. в основном с крестьян.

Главным врагом республиканского строя, утвердившегося во Франции после февральской революции, являлся царизм. Николай I чрезвычайно враждебно отнесся к революционным событиям во Франции. Он решил порвать дипломатические отношения с нею и вступил в переговоры с правительствами Австрии и Пруссии, предложив им организовать совместное вооруженное выступление против Франции с целью восстановления в ней монархического режима. Эти планы оказались неосуществимыми. Вспыхнувшие вскоре революции в Австрии, Пруссии и других европейских государствах совершенно изменили международную обстановку. Николай I разрешил своему послу Киселеву остаться в Париже и вести неофициальные беседы с Ламартином, но медлил с официальным признанием Французской республики, которое состоялось лишь после победы реакции во Франции.

На 9 апреля были назначены выборы в Учредительное собрание. Революционно-демократические и социалистические организации стояли за отсрочку выборов, чтобы лучше подготовиться к ним, развернуть разъяснительную работу в деревне и обеспечить таким образом победу левым республиканцам и социалистам. Напротив, республиканцы правого крыла и все враги демократии выступали против отсрочки созыва Учредительного собрания, рассчитывая, что, чем скорее состоятся выборы, тем больше будет шансов на победу реакционных сил.

17 марта революционные клубы Парижа организовали массовую народную демонстрацию под лозунгом отсрочки выборов Учредительного собрания до 31 мая. Однако правительство отклонило это требование. Выборы состоялись 23 апреля. Хотя формально они происходили на основе всеобщего избирательного права (для мужчин), фактически они были далеко не всеобщими. Многие лица были произвольно лишены голоса. Власти оказывали грубое давление на демократически настроенных избирателей, разгоняли их сходки, уничтожали предвыборные плакаты.

Выборы принесли победу республиканцам правого крыла, получившим 500 мест из 880. Монархисты-орлеанисты (сторонники династии Орлеанов) и легитимисты (сторонники Бурбонов) провели вместе около 300 кандидатов. Ничтожное число мест — всего два — получили бонапартисты (сторонники династии Бонапартов). Демократы и социалисты получили 80 мест. Рабочих в собрании оказалось только 18.

В ряде промышленных городов выборы сопровождались ожесточенными уличными столкновениями. Особенно бурный характер приняли они в Руане. В течение двух дней, 27 и 28 апреля, восставшие рабочие вели здесь ожесточенные баррикадные бои с правительственными войсками.

В такой напряженной обстановке открылись 4 мая заседания Учредительного собрания. Начался новый период в истории французской революции 1848 года. Реакционные силы, одержав победу на выборах, развернули открытое наступление против политических свобод и социальных завоеваний трудящихся, добытых в результате февральской революции.

Место Временного правительства заняла Исполнительная комиссия, в которой не было уже ни одного социалиста. Решающую роль в Исполнительной комиссии играли правые республиканцы, тесно связанные с крупной буржуазией. С первых дней своей деятельности Учредительное собрание восстановило против себя демократические слои Парижа тем, что отклонило законопроект о создании министерства труда и прогресса, приняло закон об ограничении права подачи петиций, высказалось против революционных клубов.

Чтобы воздействовать на Учредительное собрание,

15 мая в Париже революционными клубами была ор-

17 Всемирная история, т. 16 497

ганизована массовая народная демонстрация. Число ее участников, среди которых преобладали рабочие, достигло почти 150 тыс. Демонстранты проникли в Бурбонский дворец, где заседало собрание. Распайль огласил принятую в клубах петицию, требовавшую оказания вооруженной помощи польским революционерам в Познани и принятия решительных мер для борьбы с безработицей и нищетой во Франции. Большинство депутатов покинуло зал, которым завладели демонстранты. После долгих споров один из руководителей демонстрации объявил Учредительное собрание распущенным. Тут же было провозглашено новое правительство, в состав которого вошли видные революционные деятели.

Роспуск Учредительного собрания был ошибочным шагом, преждевременным и неподготовленным — широкие массы народа не поддержали его. Бланки и Распайль, правильно оценивая события, еще накануне демонстрации предостерегали против действий, которые дали бы властям повод для преследования революционеров. Эти опасения вскоре подтвердились: правительственные войска и отряды национальной гвардии разогнали безоружных демонстрантов. Бланки, Распайль, Барбес, Альбер и некоторые другие видные революционеры были арестованы и заключены в тюрьму, рабочие Парижа лишились своих вождей.

После 15 мая наступление контрреволюции стало усиливаться с каждым днем. 22 мая были закрыты клубы Бланки и Распайля, 7 июня издан закон о запрещении уличных сходок. В Париж стягивались войска. Контрреволюционная печать яростно нападала на национальные мастерские, утверждая, что их существование мешает возрождению «деловой жизни» и угрожает «порядку» в столице.

22 июня правительство издало распоряжение о ликвидации национальных мастерских; занятые в них рабочие старше 25 лет посылались на земляные работы в провинцию, а холостые в возрасте от 18 до 25 лет подлежали зачислению в армию.

Протесты трудящихся были отвергнуты властями. Такая политика правительства толкнула пролетариат на восстание: 23 июня рабочие Парижа вышли на баррикады.

Над баррикадами развевались красные знамена с

призывами: «Хлеба или свинца!», «Право на труд!», «Да здравствует социальная республика!» В своих прокламациях восставшие требовали распустить Учредительное собрание и предать его членов суду, арестовать Исполнительную комиссию, вывести войска из Парижа, предоставить право выработки конституции самому народу, сохранить национальные мастерские, обеспечить право на -труд. «Если Париж закуют в цепи, то будет порабощена и вся Европа» , — заявляла одна прокламация, подчеркивая международное значение восстания.

Четыре дня, 23 —

26 июня, шли ожесточенные уличные бои.

На одной стороне сражались 40 — 45 тыс. рабочих, на другой — j правительственные войска, мобильная гвардия j н отряды национальной { гвардии общей числен- j ностью в 250 тыс. че- j ловек. Действиями пра- J вительствешгых войск руководили генералы, воевавшие ранее в Алжире. Свои ОПЫТ ПОДаВ- Огюст Бланки, ления освободительного Гравюра П.Ребеля по рисунку А.Лакл.^. движения алжирского

народа они применили теперь во Франции. Во главе всех правительственных сил был поставлен военный министр генерал Кавеыьяк, получивший диктаторские полномочия. Главной опорной базой восстания являло. ь Сент-Антуанское предместье; баррикады, сооруженные в этом районе, доходили до четвертого этажа домсз , были обведены глубокими рвами. Борьбой на баррикадах руководили по большей части деятели пролетарских революционных клубов, рабочие Ракари, Бар-телеми, социалисты Пюжоль, Делаколонж и др.

В основе боевых действий восставших рабочих лежал

план наступательных операций, составленный председателем «Комитета действий» в «Обществе прав человека», бывшим офицером Керсози. Друг Распайля, неоднократно подвергавшийся судебным преследованиям, Керсози пользовался большой популярностью в демократических кругах Парижа. Учитывая опыт прежних восстаний, Керсози предусматривал концентрическое наступление на ратушу, на Бурбон-ский и Тюильрийский дворцы — четырьмя колоннами. Однако этот план не удалось осуществить. Восставшие не смогли создать единого руководящего центра, отдельные отряды были слабо связаны между собой.

Несмотря на героизм рабочих, восстание парижских пролетариев было подавлено. Начался жестокий белый террор. Победители приканчивали раненых повстанцев. Общее число арестованных достигло 25 тыс. Наиболее активных участников восстания предали военному суду, 3,5 тыс. человек были сосланы без суда в далекие колонии. Рабочие кварталы Парижа, Лиона и других городов были разоружены.

28 июня Кавеньяка утвердили «главой исполнительной власти Французской республики». Роспуск всех национальных мастерских (как в Париже, так и в провинции), закрытие революционных клубов, восстановление денежного залога для органов периодической печати, отмена декрета о сокращении рабочего дня — таковы были меры, проведенные правительством Кавеньяка непосредственно после разгрома июньского восстания.

12 ноября была провозглашена конституция, выработанная Учредительным собранием. Она полностью игнорировала интересы и нужды трудящихся масс, запрещала рабочим устраивать стачки. Во главе республики новая конституция ставила президента, избиравшегося всеобщим голосованием на 3 года, а законодательную власть предоставляла Законодательному собранию, избираемому на 4 года. Избирательное право не распространялось на многие группы рабочих. Президенту предоставлялись чрезвычайно широкие права: назначение и смещение всех чиновников и судей, командование войсками, руководство внешней политикой. Таким путем буржуазные республиканцы рассчитывали создать сильную власть, способную быстро подавлять революционное движение. Но вместе о тем наделение президента столь большой властью делало неизбежным конфликты между ним и Законодательным собранием.

10 декабря 1848 г. состоялись выборы президента республики. Было выставлено 6 кандидатов. Рабочие выдвинули своим кандидатом Распайля, находившегося в это время в тюрьме. Кандидатом мелкобуржуазных республиканцев был бывший министр внутренних дел Ледрю-Роллен. Буржуазные республиканцы поддерживали кандидатуру главы правительства — Кавеньяка. Но избранным оказался кандидат бонапартистов принц Луи Бонапарт, племянник Наполеона I, получивший на выборах подавляющее большинство голосов.

Луи Бонапарт (1808 — 1873) уже дважды пытался захватить государственную власть во Франции (в 1836 и в 1840 гг.), но оба раза терпел неудачу. В 1844 г., находясь в тюрьме, он написал брошюру «Об уничтожении бедности». Был тесно связан с крупными банкирами.

20 декабря Луи Бонапарт вступил на пост президента и принес присягу на верность республиканской конституции. На следующей день было сформировано новое правительство, во главе которого стал монархист Одилон Барро. Первым его шагом было изгнание республиканцев из государственного аппарата.

Зимой 1848/49 г. экономическое положение Франции не улучшилось: промышленность и сельское хозяйство по-прежнему переживали кризис.

В начале апреля 1849 г. в связи с предстоящими выборами в Законодательное собрание была опубликована избирательная программа блока демократов и социалистов. Его сторонники считали себя продолжателями якобинцев, «Горы» 1793 — 1794 гг., и называли себя «Новой Горой». Их программа выдвигала план демократических преобразований, требовала снижения налогов, освобождения угнетенных народов, но обходила такие вопросы, как продолжительность рабочего дня, уровень заработной платы, свобода стачек и профессиональных союзов.

13 мая 1848 г. состоялись выборы в Законодательное собрание. Большинство мест в Законодательном собрании (около 500) получил блок монархических партий орлеанистов, легитимистов и бонапартистов, который называли тогда «партией порядка». Республиканцы правого крыла провели 70 кандидатов; блок демократов и социалистов получил 180 мест.

28 мая Законодательное собрание начало свою работу. С первых же дней внутри него вскрылись разногласия по внешнеполитическим вопросам, тесно связанные о разногласиями в вопросах внутренней политики.

В центре стоял так называемый римский вопрос. Нще в апреле 1849 г. французское правительство предприняло военную экспедицию в пределы недавно возникшей Римской республики. Левые республиканцы выступили против этой интервенции. На заседании Законодательного собрания 11 июня Ледрю-Роллен внес предложение предать президента и министров суду за грубое нарушение конституции, которая запрещала применение вооруженных сил республиканской Франции для подавления свободы других народов. Законодательное собрание отвергло предложение Ледрю-Рол-лена. Тогда демократы решили организовать мирную демонстрацию протеста.

Демонстрация состоялась 13 июня. Колонна в несколько тысяч безоружных людей двинулась к Бурбон-скому дворцу, где заседало Законодательное собрание. Но войска остановили шествие и разогнали его участников, пустив в ход оружие. Ледрю-Роллен и другие демократы выпустили воззвание, в котором призывали народ к оружию для защиты конституции. Кучки людей (преимущественно рабочих и студентов) оказали вооруженное сопротивление войскам, но руководители демонстрации скрылись. К вечеру движение было подавлено.

События 13 июня 1849 г. вызвали отклики и в провинции. В большинстве случаев дело ограничилось демонстрациями, которые быстро разгонялись войсками. Более серьезный оборот приняли события в Лионе, где 15 июня вспыхнуло восстание рабочих и ремесленников, руководимое тайными обществами. В рабочем предместье Круа-Русс — главном очаге лионского восстания 1834 г. — началась постройка баррикад. Против восставших были двинуты многочисленные отряды солдат, поддержанные артиллерией. Сражение продолжалось с 11 часов утра до 5 часов вечера. Восставшие защищали каждый дом. 150 человек было убито и ранено, 700 взято в плен, около 2 тыс. арестовано и предано суду. Горняки Рив-де-Жевье двинулись на помощь лионским рабочим, но, узнав, о поражении восстания, вернулись обратно.

В ночь на 15 июня в окрестностях города Монлюсона (департамент Алье) собралось 700 — 800 крестьян, вооруженных ружьями, вилами, заступами. Получив известие о неудачном исходе демонстрации в Париже, крестьяне разошлись по домам.

В марте 1850 г. в Париже происходили дополнительные выборы в Законодательное собрание. Среди избранных оказались: участник июньского восстания Дефлотт, бывший секретарь Люксембургской комиссии Видаль и левый республиканец Карно, занимавший после февральской революции пост министра народного просвещения. Исход этих выборов показал усиление влияния левых групп. В контрреволюционном лагере возникла тревога. 31 мая 1850 г. Законодательное собрание приняло новый избирательный закон, который устанавливал трехлетний ценз оседлости и другие ограничения, направленные против рабочих. Около

3 млн. человек было лишено избирательных прав.

В кругах крупной буржуазии росло разочарование в парламентской системе, усиливалось стремление к созданию «твердой власти», которая оградила бы имущие классы от новых революционных потрясений. Бонапартисты в своих газетах и брошюрах подогревали эти настроения, запугивали имущие классы перспективой нового июньского восстания. Раздоры среди различных монархических групп ослабляли Законодательное собрание.

В ночь на 2 декабря 1851 г. бонапартистские заговорщики во главе с президентом совершили государственный переворот. Войска заняли все важные стратегические пункты Парижа. Законодательное собрание было распущено, политические деятели, враждебные бонапартизму, арестованы. Чтобы обмануть демократические круги населения, Луи Бонапарт объявил об отмене закона 31 мая 1850 г., ограничившего избирательные права.

Большинство депутатов Законодательного собрания не пошло далее робкого протеста против совершенного насилия и без всякого сопротивления дало

себя арестовать- Левые республиканцы организовали «комитет сопротивления»; среди его членов был знаменитый писатель Виктор Гюго. 3 и 4 декабря в народных кварталах Парижа были воздвигнуты баррикады; их защитники дали стойкий отпор войскам. Но число баррикадных бойцов, главным образом рабочих, не превышало 1200 человек.

Бонапартистам удалось довольно быстро подавить сопротивление республиканцев в Париже. Чтобы ускорить развязку и запугать население, в ход пустили артиллерию. При этом было убито и ранено до двух тысяч мирных жителей.

Серьезное сопротивление бонапартистский переворот встретил в некоторых провинциальных городах и селах, особенно на юге страны. В некоторых местах образовались партизанские отряды, вступившие в борьбу с правительственными войсками. Отряды эти состояли в основном из рабочих, мелких ремесленников, торговцев, демократически настроенной интеллигенции и части крестьян. Однако восстания носили разрозненный характер.

За переворотом последовало установление жесто-

кого полицейского террора. Правительство объявило 32 департамента на осадном положении, 21 тыс. республиканцев подверглась ссылке в колонии, тюремному заключению, изгнанию из Франции. Еще сохранившиеся к этому времени самостоятельные рабочие организации были распущены, прогрессивная печать задушена.

Через год, 2 декабря 1852 г., Луи Бонапарт провозгласил себя императором под именем Наполеона III (Наполеоном II бонапартисты считали никогда не правившего сына Наполеона I герцога Рейхштадтского, умершего в молодости).

Известие о провозглашении республики во Франции дало толчок революционным выступлениям в Германии.

27 февраля 1848 г. в городах великого герцогства Баденского, расположенного в непосредственном соседстве с Францией, состоялись массовые народные собрания. Властям были поданы петиции, требовавшие отмены феодальных повинностей, освобождения печати от всех стеснений, введения суда присяжных, равномерного распределения налогов, назначения ответственного министерства, созыва общегерманского парламента, создания гражданской гвардии с выборными командирами и т.п. Под давлением народных демонстраций правительство удовлетворило часть этих требований. Оно дело обещание издать указ о всеобщей амнистии и разработать закон об отмене феодальных повинностей. Примерно так же развивались события в Гессен-Дарм-штадте и в Вюртемберге.

В Саксонии, Ганновере и некоторых других германских государствах давление народа заставило правителей пойти на частичные уступки требованиям либерально-буржуазной оппозиции.

Бурные волнения произошли в Баварии. 3 марта королю Людвигу I были поданы петиции с требованием политических свобод. 4 марта рабочие, ремесленники и студенты Мюнхена захватили арсенал и найденное там оружие. В ночь на 21 марта Людвиг I отрекся от престола в пользу своего сына Максимилиана и бежал из своих владений.

Революционное движение захватило и Пруссию. Оно началось с Рейнской области. 3 марта массовая демонстрация рабочих Кельна представила городскому совету петицию, которая требовала всеобщего избирательного права, уничтожения постоянной армии, всеобщего вооружения народа, «защиты труда и обеспечения человеческих потребностей для всех», воспитания детей за общественный счет. Демонстранты были разогнаны войсками.

6 марта в Берлине начались сходки и демонстрации. 13 марта они переросли в уличные стычки с войсками. 18 марта толпы народа, окружившие королевский дворец, были атакованы войсками, что вызвало бурю возмущения в массах. Улицы Берлина покрылись

баррикадами, начались ожесточенные бои. После того как войска оказались не в состоянии подавить народное движение, правительству пришлось вывести их из Берлина и пойти на некоторые уступки: была объявлена всеобщая амнистия и разрешена организация гражданской гвардии. 29 марта было создано либеральное правительство, во главе которого впервые в истории

Пруссии стали представители крупной буржуазии, а не помещиков-дворян. Наиболее видную роль играли в новом правительстве фабрикант Кампгаузен и банкир Ганземан.

Очутившись у власти, немецкие либералы поставили своей задачей не допустить дальнейшего развития и углубления революции, сохранить монархию, помешать полной демократизации общественного и политического строя Германии.

Мартовская революция в Пруссии послужила толчком к подъему национально-освободительного движения в Познани — польской области, входившей в состав прусского королевства. В Познани образовался Национальный комитет, главенствующее значение в котором имели крупные землевладельцы. Отправленное в

Берлин представительство выдвинуло требования об организации польского корпуса и назначении поляков на административные и другие должности в Познани. Прусское правительство согласилось принять эти требования. В дальнейшем было выдвинуто также требование о признании польского языка официальным языком в Познани.

Народные массы Познани поднялись на борьбу за независимость от Пруссии. К началу апреля польские повстанческие отряды насчитывали уже 15 — 20 тыс. человек. Они состояли в основном из крестьян, но командирами были преимущественно выходцы из шляхты. Общее руководство принадлежало видному польскому революционеру Мерославскому. Прусское правительство категорически отвергло требование о предоставлении Познани независимости. Правительственные войска наводнили область. В ходе начавшихся военных действий храбро сражались польские крестьяне. Несмотря на недостаток оружия (многие отряды были вооружены лишь косами), они одержали несколько побед. Однако огромный перевес в силах позволил прусским войскам взять верх: восстание было разгромлено, и к 9 мая вооруженная борьба прекратилась. Прусские власти жестоко расправились с участниками восстания. В неудаче восстания большую роль сыграла нерешительная позиция некоторой части польских офицеров, которые настаивали на соглашении с прусскими властями. В этих настроениях отражался страх польских землевладельцев, боявшихся, что крестьяне потребуют не только ликвидации прусского гнета, но и отмены феодальных привилегий польской шляхты.

В начале мая 1848 г. состоялись выборы в прусское Национальное собрание. Система двустепенных выборов облегчила победу реакции. Значительная часть депутатов состояла из крайних монархистов, но большинство собрания составляли умеренные либералы.

Национальное собрание открылось 22 мая. Политическая обстановка в этот момент снова обострилась, так как накануне был опубликован проект прусской конституции, который предоставлял избирательные права только крупным собственникам. Это вызвало сильное негодование в демократических кругах Берлина. Экземпляр текста конституции был демонстративно сожжен группой возмущенных граждан.

Широкие массы требовали улучшения своего положения. 30 мая в Берлине состоялась стихийная демонстрация, в которой приняло участие несколько тысяч рабочих. В связи со слухами о подготовке контрреволюционного переворота рабочие требовали оружия. 14 июня произошла кровопролитная схватка между рабочими и мелкими ремесленниками с одной стороны,

и отрядами полиции и буржуазной гражданской гвардии — с другой. Огромная толпа рабочих захватила арсенал и забрала хранившееся там оружие.

Король и его окружение использовали страх, вызванный среди крупной буржуазии этими событиями, для усиления численности берлинского гарнизона и для смены правительства. Теперь, когда враги революции повсюду готовились к открытому наступлению против демократических сил, контрреволюционные круги не нуждались больше в либеральном прикрытии. Роль Кампгаузена — этого «щита перед династией», как он сам себя называл, — была сыграна, и 20 июня он вынужден был подать в отставку. Во главе правительства стал близкий королю чиновник фон Ауэрсвальд.

Переход от кабинета Кампгаузена к кабинету Ау-эрсвальда означал сдвиг вправо в политике правящих кругов Пруссии, переход реакции в наступление.

5 марта 1848 г. в Париж прибыл Маркс. Там был создан Центральный комитет Союза коммунистов под председательством Маркса; секретарем комитета стал Шаппер; среди членов комитета был и Энгельс, вскоре также прибывший в Париж. В конце марта была опубликована составленная Марксом и Энгельсом листовка «Требования Коммунистической партии Германии». Превращение Германии в единую нераздельную республику, введение всеобщего избирательного права (для мужчин, достигших 21 года), ликвидация старой армии и всеобщее вооружение народа, бесплатное судопроизводство, отмена без выкупа всех феодальных повинностей, национализация земель владетельных князей и всех помещичьих имений, всех рудников, копей, железных дорог, каналов, создание крупных хозяйств на национализированных землях, основание единого государственного банка, организация национальных мастерских для безработных, обеспечение нетрудоспособных, отделение церкви от государства, всеобщее и бесплатное народное образование — таковы были важнейшие пункты этой программы.

С 1 июня 1848 г. в Кельне стала выходить большая ежедневная политическая газета под названием «Новая рейнская газета», редактором которой был Маркс. В подзаголовке названия газеты стояли слова: «Орган демократии». Освещая ход революции во Франции, в Германии и в Австрии, газета уделяла также много внимания рабочему движению и революционной борьбе народных масс в других странах, национальным движениям польского, итальянского, венгерского, чешского и других народов.

В области внешней политики Маркс и Энгельс выдвигали лозунг революционной войны против царской России, являвшейся тогда главным оплотом европейской контрреволюции. Они указывали, что поражение царизма в этой войне приведет к подъему революции в Германии и Австрии, к свержению династии Гогенцоллернов и династии Габсбургов.

Большая часть германской буржуазии добивалась объединения Германии под главенством Пруссии. Этот путь предусматривал исключение из Германии владений монархии Габсбургов, поэтому его сторонники получили название «малогерманцев». Второй путь объединения Германии предусматривал объединение всех

территорий Германского союза в едином германском государстве во главе с Австрией. Некоторые группы мелкой буржуазии и крестьянства, особенно на юге страны, стремились к превращению Германии в федеративную республику, наподобие Швейцарии, со слабой центральной властью и сохранением значительной доли независимости за мелкими государствами.

Слои демократов и радикальной интеллигенции боролись за создание единой, демократической Германской республики. Решение вопроса о путях объединения Германии зависело от соотношения сил в стране.

18 мая 1848 г. во Франкфурте-на-Майне открылись заседания общегерманского Национального собрания, избранного для решения вопроса об объединении страны. Большинство депутатов этого первого всенемецкого парламента составляли представители либеральной буржуазии и интеллигенции, а также сторонники конституционной монархии. Среди депутатов был только един коммунист — Вильгельм Вольф, член ЦК Союза коммунистов, избранный в Силезии.

Временным правителем Германии был избран австрийский эрцгерцог Иоганн. За этим членом династии Габсбургов упрочилась репутация либерала. Имперский правитель назначил министров центрального германского правительства и разослал послов в столицы иностранных государств. Однако франкфуртское правительство и франкфуртский парламент не имели реальной власти и не обладали никаким авторитетом ни в Германии, ни за границей. Парламент отказался решить вопрос о ликвидации феодальных повинностей. В национальном вопросе франкфуртский парламент занял открыто шовинистическую позицию: он высказался за насильственную ассимиляцию славянских народов и выступил против освободительного движения итальянского народа.

После мартовской революции демократические слои населения южного Шлезвига и Гольштейна восстали против господства Дании, образовали Временное правительство и поднялись на вооруженную борьбу за включение этих двух герцогств в состав объединенной Германии. На помощь восставшим прибыли отряды добровольцев из Германии, а также союзные войска. Датчане были разбиты, и немецкие войска вступили в Ютландию. Однако вскоре по требованию Англии, России и Швеции они были отозваны. 26 августа Пруссия заключила с Данией перемирие (в Мальме). Условия его были очень тяжелыми для Шлезвига и Гольштейна. Временное правительство этих областей распускалось, управление герцогствами возлагалось на комиссию, четыре члена которой (из пяти) назначались прусским и датским королями. Шлезвиг-голь-штейнское Национальное собрание заявило протест против условий перемирия, но франкфуртский парламент утвердил его. Решение парламента вызвало возмущение в Германии. 18 сентября во Франкфурте-на-Майне вспыхнуло народное восстание. В нем приняли участие рабочие, подмастерья, мелкие ремесленники и торговцы, а также крестьяне из окрестных деревень. После ожесточенной борьбы войска подавили восстание.

Национальное собрание приняло некоторые аграрные законы, в частности об отмене помещичьего права охоты на крестьянской земле. Эти законы, а также обсуждение вопроса об окончательной ликвидации феодальных порядков в деревне вызвали недовольство дворян.

13 октября 1848 г. в Берлине среди рабочих, занятых на общественных работах, начались волнения в связи с угрозой их увольнения. 16 октября полиция и отряды гражданского ополчения обстреляли демонстрацию рабочих. В ответ на это в городе стали возникать баррикады. Рабочие, ремесленники, студенты вооружались. Гражданская гвардия участвовала вместе с войсками в подавлении этого выступления.

2 ноября было сформировано новое правительство, в состав которого вошли представители феодальной знати и высшей бюрократии во главе с ярыми реакционерами генералом графом Бранденбургом (дядей короля) и бароном Мантейфелем. 9 — 10 ноября войска заняли Берлин. Гражданская гвардия дала себя обезоружить без всякого сопротивления. Группы рабочих, собравшихся возле здания, где заседало Национальное собрание, готовы были вступить в борьбу с войсками, но депутаты-либералы не захотели кровопролития.

Все левые газеты были закрыты, демократические организации запрещены. 19 ноября правительство объявило о переводе Национального собрания из Берлина в его пригород Бранденбург. Это означало по существу ликвидацию собрания. 15 ноября, накануне своего закрытия, собрание приняло обращение к немецкому народу с призывом прекратить уплату налогов, но не стало призывать народ к вооруженной борьбе.

28 марта 1849 г., после долгих дебатов франкфуртский парламент принял конституцию единого германского государства. Она предусматривала создание Германской империи, в которую должны были войти Бавария, Саксония, Ганновер, Вюртемберг, Баден и другие германские государства, а также Австрия; все они сохраняли свою внутреннюю самостоятельность, свои правительства, парламенты и суды. Однако важнейшие функции общеимперского значения (внешняя политика, командование вооруженными силами, таможенная политика и т.п.) передавались центральному правительству во главе с императором; законодательная власть вручалась двухпалатному рейхстагу.

Конституция провозглашала ряд буржуазно-демократических свобод: равенство всех граждан перед законом, свободу слова, печати, совести, неприкосновенность личности, бесплатное и светское начальное образование и т.п. Вместе с тем конституция объявляла неприкосновенной церковную собственность, а вопрос о важнейших феодальных повинностях предлагала решать путем соглашения между помещиками и крестьянами.

При всей своей умеренности имперская конституция имела прогрессивное значение, так как ставила задачей ликвидировать политическую раздробленность страны и являлась шагом на пути превращения Германии в буржуазную монархию. Именно поэтому правящие круги Пруссии и других крупных германских государств, где у власти стояли реакционные группы дворянства и бюрократии, отказались признать эту конституцию. Франкфуртская конституция оказалась мертворожденной. Тот факт, что ее признали 29 мелких и средних государств, не имел существенного значения.

В апреле 1849 г. в Берлин прибыла депутация от франкфуртского парламента, чтобы предложить прусскому королю германскую императорскую корону. Фридрих Вильгельм IV отказался принять ее.

НАЦИОНАЛЬНО-ОСВОБОДИТЕЛЬНАЯ И РЕВОЛЮЦИОННАЯБОРЬБА НАРОДОВ АВСТРИЙСКОЙ ИМПЕРИИ

13 марта 1848 г., в день открытия заседаний ландтага Нижней Австрии, площадь перед его зданием в Вене заполнилась народом. Толпа, состоявшая преимущественно из рабочих, ремесленников и студентов, приветствовала речи деятелей либеральной оппозиции и требовала немедленной отставки Меттерниха. Из пригородов к центру двигались рабочие; начались стычки с полицией и с войсками. Вскоре на улицах Вены появились баррикады. «Долой Меттерниха!» — таков был клич восставшего народа. Чтобы остановить дальнейшее развитие событий, 14 марта император дал отставку Меттерниху. Некогда всемогущий канцлер бежал переодетым за границу. Правительство было вынуждено разрешить вооружение студентов, создавших Академический легион.

Частичные уступки со стороны правительства не удовлетворили трудящихся, рабочие жгли полицейские участки и заставы, где взимались налоги на ввозимые в город продукты питания, громили продовольственные магазины; в некоторых местах портили и ломали машины.

Утром 15 марта правительство опубликовало извещение о созыве сословных собраний по областям Австрии. Это сообщение вызвало сильное недовольство

в Вене. Народные массы окружили императорский дворец с требованием конституции. Угроза нового восстания заставила правительство опубликовать постановление

о созыве Учредительного собрания для выработки конституции.

Через два дня образовалось новое правительство. Почти все его члены были выходцами из дворянства, а некоторые из них — деятелями меттерниховского режима.

23 апреля был опубликован проект новой конституции, а 1 мая — избирательный закон. Верховная власть оставалась в руках императора: он имел право отвергать законы, принятые рейхстагом; ему принадлежали также вся исполнительная власть и командование вооруженными силами.

Рейхстаг состоял из двух палат: часть верхней палаты назначалась императором, другая ее часть и целиком вся нижняя палата избирались на основе двустепенной системы. Круг избирателей ограничивался высоким имущественным цензом и цензом оседлости. Рабочие, поденщики, домашние слуги, инвалиды, лица, живущие на средства общественной благотворительности, не пользовались ни активным, ни пассивным избирательным правом.

Эти антидемократические действия пра-вительства вызвали огромное недовольство в широких слоях населения австрийской столицы. От имени демократических элементов студенческий комитет представил петицию, требовавшую снижения имущественного ценза при выборах в палаты. Демократизации избирательной системы потребовал и Центральный политический комитет национальной гвардии, созданный в первые дни революции.

Правительство решило сломить сопротивление демократических сил: 14 мая появился указ о роспуске Политического комитета национальной гвардии. В ответ на это 15 мая многотысячная народная демонстрация направилась к императорскому дворцу. На улицах строились баррикады. Солдаты братались с народом. Правительство пошло на уступки, отказалось от роспуска комитета национальной гвардии и издало указ о введении однопалатного рейхстага. Через два дня император и его двор, напуганные событиями 15 мая, бежали из Вены в Инсбрук — главный город Тироля, где находились войска, верные династии.

18 мая в Вене была предпринята попытка поднять новое восстание с целью свержения монархии, провозглашения республики и создания временного прави-

тельства. Однако большинство населения Вены не поддержало республиканцев,

В конце мая в связи с намерением правительства распустить Академический легион снова вспыхнули серьезные волнения в Вене; на улицах было сооружено много баррикад. Правительству пришлось пойти на уступки и отменить указ о роспуске Академического легиона.

Вслед за Веной революционное движение охватило Венгрию, где обострились национальные противоречия. 15 марта в Будапеште началась революция, вскоре охватившая и другие части страны. Активную роль в революции сыграл поэт-революционер Шандор Пе-тефи, возглавивший наиболее радикальные элементы населения Будапешта. «Национальная песнь», созданная Петефи, содержала призыв к революционной борьбе за независимость Венгрии, за свержение монархии Габсбургов.

В начале апреля сформировалось первое самостоятельное правительство Венгрии во главе о умеренным либералом графом Баттиани. Среди членов этого правительства был Кошут. Под давлением крестьянских масс венгерский сейм отменил барщину и некоторые другие феодальные повинности, но не безвозмездно, а за выкуп. Половинчатое решение аграрного вопроса не удовлетворило крестьян. Демократические круги добивались полной ликвидации полукрепостнических порядков в деревне, наделения крестьян землей, уничтожения (или хотя бы ограничения) крупного помещичьего и церковного землевладения.

Острые национальные противоречия отразились и на ходе революционной борьбы в Трансильвании, которая входила тогда в состав Венгрии. Румыны, составлявшие большинство населения этой области, в основной своей массе крестьяне, подвергались гнету венгерских и румынских помещиков, а также австрийских властей. Под влиянием событий в Австрии и Венгрии трансильванские крестьяне выступили против помещичьего гнета.

Прогрессивные круги румынской интеллигенции Трансильвании сочувственно встретили революцию в Венгрии. Они составили петицию, в которой требовали унии между Трансильванией и Венгрией, но вместе с тем признания румынского языка официальным языком в Трансильвании; петиция выдвигала также требование об отмене крепостного права.

Однако в Трансильвании были сильны и контрреволюционные элементы. Опираясь на австрийские войска, они жестоко подавили восстания крестьян. В то же время враждебная румынам политика венгерского правительства была использована агентами австрийского правительства, чтобы толкнуть румын на восстание против Венгрии. Румынские революционные демократы во главе о Николаем Бэлческу и Аврамом Янку добились объединения румын и венгров для совместной борьбы против общего врага обоих народов — монархии Габсбургов. Но лишь в самые последние дни своего существования венгерское революционное правительство согласилось удовлетворить национальные требования других народов и пойти на соглашение с румынами.

Революционные выступления в Чехии начались 11 марта 1848 г. В этот день массовое народное собрание в Праге потребовало введения в Чехии, Моравии, Силезии единого законодательного сейма с участием представителей от горожан и крестьян, отмены феодальных повинностей, уравнения чешского языка с немецким, свободы слова, совести, печати и т.д. Австрийское правительство удовлетворило некоторые из этих требований.

Вскоре обстановка в Чехии стала обостряться из-за разногласий между немцами и чехами. Немецкие демократы действовали солидарно с чешскими радикалами. Но среди немецкой крупной буржуазии в Праге усиливались шовинистические, антиславянские настроения, росло стремление закрепить подчиненное положение чехов, включить Чехию в состав единой Германской империи. Чешская буржуазия и чешское дворянство в противовес этому проекту выдвигали план превращения Австрийской империи в союз автономных областей.

В апреле был созван Национальный комитет для подготовки будущей конституции Чехии; он состоял из представителей дворянства и буржуазии. 19 апреля в Национальном комитете произошел раскол. Немецкие члены комитета вышли из него и образовали отдельный Конституционный союз. С этого момента Национальный комитет превратился в чисто чешский национальный орган.

2 июня 1848 г. в Праге открылся съезд представителей от всех славянских областей Австрийской империи, на котором присутствовало 340 делегатов (в большинстве своем чехи). Председательствовал чешский политический деятель Паладкий, среди делегатов съезда был М. А. Бакунин. Съезд разбился на три секции: чешско-словацкую, польско-украинскую и южнославянскую.

Руководящая роль на съезде принадлежала чешским либералам, стоявшим за сохранение многонациональной Австрийской империи и за ее превращение в федерацию равноправных народов. Такая позиция большинства делегатов съезда объективно была направлена против интересов революционного движения в Европе, поскольку монархия Габсбургов являлась одним из главных оплотов контрреволюции. Вместе с тем расчеты на то, что Австрийская империя, в которой господствовали землевладельческая аристократия и реакционная бюрократия, может превратиться в равноправный союз народов, были явно утопическими.

12 июня в Праге вспыхнуло восстание, исключавшее возможность дальнейшей работы славянского съезда.

Вооруженное восстание в Праге было вызвано провокационным поведением нового командующего войсками князя Виндишгреца, который в целях устрашения народа проводил в городе многочисленные военные учения и парады. Мирная демонстрация 12 июня, требовавшая удаления Виндишгреца, была обстреляна войсками. Народ поднялся на борьбу. Наряду с чешскими демократами в восстании участвовали и немецкие демократы. Отряды крестьян из окрестных сел пытались поддержать пражских революционеров, но не смогли пробиться к городу. 17 июня восстание в Праге было жестоко подавлено.

Подъем освободительного движения весной 1848 г. обозначился и в других славянских областях Австрии. 26 апреля произошло восстание польских буржуазных демократов в Кракове, оно было подавлено в тот же день австрийскими войсками.

2 мая во Львове открылись заседания «Руськой головной рады», избранной украинским населением Галиции: эта организация добивалась уравнения православной церкви в правах с католической, введения украинского языка в школах, издания книг и газет на украинском языке. Никаких политических требований «Руськая головна рада» не выдвигала. Польское дворянство и польская буржуазия края выступили против украинского освободительного движения. Австрийские власти всячески разжигали национальную рознь и противоречия между поляками и украинцами, делая незначительные уступки последним.

В Буковине главным содержанием революционной борьбы в 1848 г. было антифеодальное движение крестьянства. Одним из выдающихся руководителей этого движения был украинский крестьянин Лукьян Кобылица, поддерживавший связи с польскими демократами, австрийскими радикалами и венгерскими революционерами. Буковинские крестьяне захватывали помещичьи земли и леса, отказывались платить налоги. Правительство направило в Буковину карательные отряды, которые жестоко расправились с восставшими крестьянами.

Поднялись на борьбу и народные массы Закарпатской Украины. Под влиянием известий о будапештских событиях в марте 1848 г. произошли революционные выступления в Ужгороде, в Мукачеве и других городах. В городах и селах возникали органы местного самоуправления и создавались отряды национальной гвардии. Венгерские помещики, которым в Закарпатской Украине принадлежали крупные земельные владения, враждебно относились к украинскому национальному движению, а также и к антифеодальным выступлениям местного крестьянства, которое добивалось отмены всех платежей, вносившихся дворянству и духовенству, и передачи помещичьих земель крестьянским общинам.

Венгерское революционное правительство выступило против требований крестьянства Закарпатской Украины и против национального движения закарпатских украинцев, которые добивались создания школ с преподаванием на родном языке и издания украинской национальной литературы. В апреле 1849 г. один из главных руководителей национального движения в Закарпатье, педагог, публицист и поэт Александр Дух-нович был арестован и заключен в тюрьму. Австрийское правительство, игравшее на противоречиях между венграми и украинцами, одобрило проект автономии Закарпатской Украины и объединения ее с украинской частью Галиции. Однако этот проект остался неосуществленным .

Весной 1848 г. усилилась борьба сербского населения южной Венгрии (Воеводины). Сербские общины Венгрии стали подавать петиции, в которых требовали введения сербского языка в местном управлении и суде и уравнения православной церкви в правах с католической. 13 мая в Карловцах собралась Скупщина, представлявшая сербские общины южной Венгрии. Она выбрала патриарха, воеводу и главный комитет («Главный одбор»), провозгласила союз Воеводины с Хорватией в рамках Австрийской империи.

Венгерские помещики, владевшие обширными землями в Воеводине, крайне враждебно отнеслись как к сербскому национальному движению, так и к антифеодальным восстаниям крестьянства в Воеводине. Они добились издания императорского указа, объявившего незаконным созыв Скупщины и избрание патриарха. Прибывшие на территорию Воеводины венгерские войска, учинили жестокую расправу над сербскими повстанцами.

Весьма напряженной была обстановка в Хорватии. Под влиянием крестьянских выступлений в апреле

1848 г. здесь были отменены некоторые феодальные повинности. Население добивалось независимости от Венгрии, но венгерское правительство отвергло эти требования. Хорватские помещики во главе с австрийским наместником (баном) бароном Елачичем всячески старались обострить и без того напряженные отношения, сложившиеся между венграми и хорватами. Экономическая и политическая отсталость Хорватии облегчала эту задачу. Антифеодальные восстания хорватских крестьян были подавлены отрядами Елачи-ча. В дальнейшем Елачич возглавил сербско-хорватскую армию, выступившую по приказу австрийского императора против революционной Венгрии.

В Словакии крестьянство подвергалось жестокой эксплуатации как венгерских, так и словацких помещиков. Правое буржуазно-помещичье крыло словацкого национального движения, руководимое публицистом Штуром и пастором Гурбаном, ограничивалось требованиями национальной автономии Словакии, введения родного языка в школах и административных учреждениях, свободы слова и печати. Революционно-демократическое крыло шло дальше в своих требованиях. Руководимые чешским рабочим Мелингом словацкие горняки стремились к союзу с демократическим лагерем венгерского национально-революционного движения. Венгерское правительство отказалось удовлетворить даже умеренные требования автономии Словакии в рамках Венгрии и признать, словацкий язык официальным языком. Это привело к тому, что некоторые депутаты Словацкого национального собрания перешли на сторону австрийского правительства и образовали словацкий легион, который принял затем участие в борьбе против революции в Венгрии. Но многие крестьяне и рабочие Словакии стали на сторону венгерской революции.

22 июля в Вене открылись заседания рейхстага. В нем преобладали представители либеральной буржуазии и интеллигенции, незначительная часть депутатов представляла дворянство; почти четвертая часть — крестьянство. Наряду с австрийцами в рейхстаге были чехи, поляки, итальянцы, украинцы и посланцы других национальностей Австрийской империи. Левое крыло рейхстага возглавляли популярные политические деятели — профессор Венского университета Фюстер, демократический публицист Виолан, студент Кудлих и др.

Много споров вызвал вопрос о языке. В конце концов господствующим языком признали немецкий, но вместе с тем было решено, что перед каждым голосованием, если этого потребует не менее 110 депутатов, предложение, поставленное на голосование, будет переводиться на польский, румынский, украинский и чешский языки.

12 августа императорский двор возвратился в Вену, что послужило сигналом к переходу контрреволюционных сил в наступление. 19 августа министр труда опубликовал приказ о снижении заработной платы рабочим, занятым на общественных работах. Протесты трудящихся не были приняты во внимание. Власти явно провоцировали народ на выступление, 21 и 23 августа рабочие организовали демонстрации в центре города. Отряды гражданской гвардии открыли огонь по безоружным демонстрантам и рассеяли их. В разных частях города произошли схватки между рабочими, поднявшими красное знамя, и вооруженными буржуа.

Одной из важнейших задач, стоявших перед австрийской революцией 1848 г., было уничтожение крепостничества и всех его пережитков. 7 сентября рейхстаг принял закон, отменявший без выкупа только личные повинности крестьян. Барщина и оброк отменялись на основе выкупа, который устанавливался в размере 20-кратной стоимости ежегодных крестьянских платежей. Две трети выкупа должны были выплатить крестьяне, а одна треть падала на государство, т.е. на хпирокие слои налогоплательщиков. В результате такой реформы лишь наиболее состоятельная часть крестьянства смогла освободиться от повинностей, уплатив за это помещикам огромные денежные суммы. Реформа не разрешила до конца аграрный вопрос в Австрии, хотя и способствовала дальнейшему проникновению капиталистических отношений в сельское хозяйство.

К осени 1848 г. австрийская реакция решила, что настал благоприятный момент для открытого похода против революционной Венгрии. 3 октября был опубликован императорский указ о роспуске венгерского сейма. Еще раньше, в середине сентября, австрийские войска под командованием Елачича вторглись в Венгрию, но, потерпев поражение, отступили к австрийской границе. 5 октября части венского гарнизона получили приказ отправиться на помощь армии Елачича. Эти действия правительства вызвали возмущение среди широких слоев населения Вены. 6 октября в городе вспыхнуло народное ьосстание. На следующий день императорский двор бежал в Оломоуц (Моравия) и начал подготовку наступления на Вену для подавления народного восстания.

Восстание 6 октября было самым крупным собы-

тием революции 1848 г. в Австрии. Решающую роль в нем играли рабочие, ремесленники, студенты. Однако руководившие восстанием представители мелкой буржуазии и радикальной интеллигенции не проявили должной решительности, не сумели создать единый орган власти. Крестьянство, запуганное контрреволюционной пропагандой, заняло выжидательную позицию. Некоторую помощь венские революционеры получили от провинциальных городов Граца, Линца, отправивших в Вену небольшие отряды.

Активное участие в обороне революционной Вены принимали бойцы Академического легиона, отряды национальной гвардии и батальоны мобильной гвардии, созданной преимущественно из рабочих и подмастерьев.

Значительную роль в обороне Вены играли добровольческие отряды. Общее руководство вооруженными силами Вены было поручено офицеру национальной гвардии, журналисту и драматургу Мессенгаузеру. Большую энергию проявил при защите Вены польский революционер Юзеф Бем, участник польского восстания 1830 — 1831 гг.

Общее командование силами контрреволюции, начавшими наступление на столицу, осуществлял фельдмаршал князь Виндишгрец. Основную часть его войск составляла армия Елачича, в которой преобладали хорваты и сербы. Разжигая национальную рознь, австрийские контрреволюционеры натравливали южных славян и против Вены, и против венгров. Венгерское революционное правительство долго колебалось, пока решилось оказать помощь венским демократам. Только 28 октября венгерские войска двинулись на помощь революционной Вене, но австрийские войска разбили их и отбросили назад.

1 ноября после упорного сопротивления императорские войска подавили восстание в Вене. Были произведены массовые аресты. Солдаты врывались в дома, грабили и избивали мирных жителей, не щадили ни женщин, ни детей. Нескольких руководителей движения — Мес-сенгаузера, Бехера, Еллинека — казнили. Казнен был и депутат франкфуртского парламента Роберт Блюм, участвовавший в боях.

Победа контрреволюции привела к созданию нового австрийского правительства во главе с реакционером князем Шварценбергом. Представители феодальной аристократии и придворной знати объединились в этом министерстве с деятелями крупной буржуазии. Рейхстаг был переведен из Вены в маленький провинциальный город Кромержиж (Кремзир), а в начале марта 1849 г. распущен.

4 марта 1849 г. правительство опубликовало указ о введении новой конституции. Она устанавливала двухпалатную систему, высокий имущественный и возрастной ценз для избирателей, предоставляла императору не только всю исполнительную власть, но и право налагать вето на решения законодательных органов, а в период между их сессиями издавать постановления, получившие силу закона. Конституция обеспечивала политическое господство блоку австрийских крупных землевладельцев и австрийской крупной буржуазии. Конституция была строго централ истской. Власть династии Габсбургов сохранялась над всеми народами империи. Конституция 4 марта не была приведена в действие, а позднее вовсе отменена.

После победы контрреволюции в Вене Венгрия сделалась главным очагом революции в Австрийской им-

перии и во всей Центральной Европе. Вторжение австрийских войск на территорию Венгрии вызвало в венгерском народе подъем патриотизма. Власть перешла к Комитету защиты родины во главе с Кошутом. Герцог Эстергази, граф Сечени и некоторые другие представители венгерской землевладельческой аристократии бежали в Вену, изменив своей родине. Граф Циц и граф Зичи, изобличенные в связях с австрийским командованием, были казнены. Народные массы Венгрии поднялись на борьбу против австрийских войск. В оккупированных врагом областях создавались вооружение отряды крестьян, которые оказывали серьезную помощь венгерской революционной армии. 29 сентября венгры одержали первую победу над австрийскими войсками, 7 октября — вторую.

Падение революционной Вены резко ухудшило военное положение Венгрии. 5 января 1849 г. австрийская армия вступила в Будапешт. Правительство и парламент революционной Венгрии перебрались в Дебрецен.

14 апреля 1849 г. Национальное собрание в Дебрецене провозгласило независимость Венгрии. Правителем Венгрии был избран Кошут. В ходе военных действий произошел перелом. Венгерские революционные войска, среди которых имелись польские и словацкие добровольческие отряды, начали успешно теснить австрийцев.

19 апреля венгерские войска нанесли удар австрийской армии в битве при Надьшарло. 26 апреля была освобождена крепость Комаром. Венгерская армия приближалась к границе Австрии. 2 мая венгерские отряды заняли крепость Буду.

В этот момент по просьбе австрийского императора на помощь контрреволюции пришло правительство царской России. В мае 1849 г. 100-тысячная армия под начальством фельдмаршала князя Паскевича вступила в Венгрию, а другая русская армия численностью в 40 тыс. человек — в Трансильванию. Передовые круги русской общественности резко осуждали выступление царизма против революционной Венгрии. Чернышевский в своем дневнике 1849 г. называл себя «другом венгров» и выражал надежду на поражение царских войск, на то, что оно даст толчок восстанию против самодержавия и крепостничества в России. В среде офицеров и солдат армии Паскевича были люди, сочувствующее освободительной борьбе венгерского народа. Имелись даже случаи перехода солдат на сторону венгров.

Прибытие царских войск радикально изменило соотношение борющихся сил. Царская армия в Венгрии насчитывала около 140 тыс. солдат, австрийская армия — 127 тыс. человек, им противостояли венгерские войска численностью около 170 тыс. человек. Решающие бои между венгерской армией и главными силами русских и австрийских войск произошли 7 и 11 июля у Комарома. Венгры были разбиты; после этого австрийцы снова заняли Будапешт. Венгерское революционное правительство переехало в город Сегед. Военные неудачи усилили разногласия среди командиров венгерской армии, а также между главой правительства Кошутом и главнокомандующим Гергеем. Кошут подозревал Гергея и его сторонников-офицеров в изменнических замыслах, но не решался открыто разоблачить их перед войсками. Колебания Кошута ослабляли положение венгерского революционного правительства. 10 августа Гергей, который в это время уже вел тайные переговоры с командованием царских войск, добился передачи ему диктаторских полномочий. Убедившись в том, что дело проиграно, Кошут покинул Венгрию и уехал в Турцию.

13 августа 1949 г. венгерская армия, преданная Гергеем, которому царское правительство обещало помилование и награды, капитулировала при Вилагоше. Военные действия продолжались еще некоторое время. В конце сентября сдалась крепость Комаром и прекратили борьбу остальные очаги сопротивления.

Австрийское правительство жестоко расправилось с участниками венгерской революции. 6 октября 1849 г. были казнены 13 генералов венгерской революционной армии и первый премьер-министр Венгрии граф Баттиани. В общем было казнено несколько сот человек, более 10 тыс. человек заключены в тюрьмы.

БОРЬБА ИТАЛЬЯНСКОГО НАРОДА ЗА ОБЪЕДИНЕНИЕ ГОСУДАРСТВА И НЕЗАВИСИМОСТЬ

В Италии революционное движение 1848 г. началось с народного выступления на острове Сицилия, где безземельное крестьянство и рабочие серных рудников жестоко эксплуатировались крупными землевладельцами и капиталистами. В 40-х гг. под влиянием повторных неурожаев и промышленного кризиса положение трудящихся масс Сицилии стало совершенно невыносимым. Вместе с тем усилилось стремление буржуазно-дворянских кругов к автономии острова и даже к отделению его от Неаполитанского королевства.

12 января 1848 г. вспыхнуло народное восстание в Палермо, главном городе Сицилии. На помощь восставшим горожанам прибыли крестьяне. Город покрылся баррикадами. Неаполитанские войска были разбиты и 26 января покинули Палермо.

На следующей день в Неаполе состоялась массовая демонстрация с требованием конституции. Король дал отставку реакционным министрам и вручил власть деятелям умеренно-либеральной буржуазии. Вскоре в Неаполе была провозглашена конституция.

В Сицилии образовалось Временное правительство, в состав которого вошли представители либеральной буржуазии и либерального дворянства. Весь остров, за исключением крепости Мессины, где засели неаполитанские войска, признал власть Временного правительства.

События в Сицилии и в Неаполе оказали большое влияние на политическую борьбу в других частях Италии. Под давлением народа в Сардинском королевстве и в Тоскане в марте 1848 г. были изданы декреты о введении конституции. Папе Пию IX пришлось согласиться на введение конституции. Сделал он это несколько позже, чем другие итальянские государи, — только 15 марта. Впервые в истории папского государства возник совет министров, в который вошли лица, не принадлежащие к духовенству. Конституция Папской области, как и конституции Неаполя, Пьемонта, Тосканы, носила умеренный характер.

17 марта, как только поступило известие о революции в Вене, началась борьба против австрийцев в Венеции. 22 марта поднялись рабочие и матросы венецианского арсенала. В тот же день было провозгла-

529

К Всемирная история. i\ Id шено восстановление независимой республики Венеции. Президентом республики стал видный итальянский революционер, адвокат и публицист Даниэль Манин.

18 марта вспыхнуло вооруженное восстание в главном городе Ломбардии — Милане, сразу принявшее широкий размах. Решающую роль в восстании играли рабочие, мелкие ремесленники, мелкие торговцы, а также крестьяне из окрестных деревень. Пять дней в городе шли упорные бои между восставшим народом и австрийскими войсками. 22 марта австрийские войска, которыми командовал фельдмаршал Радецкий, ушли из Милана. Власть в Милане перешла в руки Временного правительства, составленного из умеренных либералов. Победоносное восстание в Милане явилось сигналом к восстанию во всех городах и населенных пунктах Ломбардии.

Революция 1848 г. в Италии была направлена не только против феодально-абсолютистских порядков, но и против австрийского владычества. Под давлением народных масс и прогрессивных слоев буржуазии и дворянства король Пьемонта (Сардинское королевство) Карл-Альберт 23 марта 1848 г. объявил войну Австрии. Почти одновременно вынуждены были заявить о своей готовности выступать против Австрии правительства других итальянских государств. Патриотический подъем охватил население Италии. Батальоны национальной гвардии и отряды добровольцев двинулись в Ломбардию. Среди этих отрядов особенной храбростью отличался отряд добровольцев под командованием Гарибальди, который при первых известиях о начавшейся революции вернулся из изгнания на родину.

Но антиавстрийский блок, образовавшийся к концу марта в Италии, был весьма непрочен: его подрывали острые противоречия, существовавшие между правительствами итальянских государств. Особенно пагубные последствия имела предательская тактика сардинского правительства. Оно медлило с развертыванием военных действий в Ломбардии, не хотело помогать республиканской Венеции.

Первый удар итальянскому национально-освободительному движению нанес папа Пий IX. Католическое духовенство Австрии грозило ему церковным расколом, и потому он всячески избегал разрыва о монархией Габсбургов. 29 апреля Пий IX опубликовал «Обращение», в котором заявил, что не намерен вступать в войну с Австрией. Это заявление вызвало в Риме большое негодование. Демократические клубы потребовали создания Временного правительства и лишения папы светской власти. В конце концов папе пришлось согласиться на создание нового правительства, стоявшего за войну, в состав которого вошли умеренные либералы. Правительство заявило, что римские войска будут отправлены на поддержку войск других итальянских государств, однако отказалось официально объявить войну Австрии.

Бурные события произошли в Неаполе. 15 мая, в момент открытия неаполитанского парламента, возник конфликт между королем, требовавшим от палаты присяги на верность конституции, и депутатами-ра-дикалами, стремившимися к дальнейшей демократизации избирательной системы. По приказу властей в город вошли войска. В ответ на это народ начал строить баррикады. Войска перешли в наступление и к вечеру подавили восстание. Город был объявлен на военном положении. Начался кровавый террор; пьяные толпы босяков (лаццарони) врывались в дома, грабили и убивали жителей, совершали насилия. Палата депутатов была распущена. Неаполитанский корпус, отправленный в Ломбардию, получил приказ немедленно возвратиться.

В Ломбардии развертывалось широкое народное движение за освобождение от австрийского гнета. В надежде получить военную помощь от сардинского короля Ломбардия объявила о своем слиянии о Пьемонтом. Вслед за Ломбардией власть сардинского короля признали Парма и Модена, а также некоторые венецианские провинции.

Между тем, получив подкрепление, австрийские войска начали наступление. Военные действия шли с переменным успехом. 28 мая близ Мантуи австрийцы нанесли поражение пьемонтским войскам. 30 мая 20-тысячный корпус пьемонтских войск отразил натиск австрийцев. Крепость Пескьера сдалась пьемонтцам. Но вскоре итальянцы потерпели новые серьезные неудачи. 11 июня австрийцы, почти не встретив сопротивления, взяли Виченцу, а через три дня — Падую. В решающем сражении 23 — 25 июля при Кустоцце пьемонтские войска были разбиты и отступили.

Жители Милана под руководством комитета, созданного республиканцами, готовились к обороне, строили баррикады. Однако Пьемонт не оказал никакой помощи миланцам, 6 августа австрийские войска под командованием Радецкого вступили в Милан, предательски оставленный войсками Карла-Альберта.

Первый этап национально-освободительной войны

в Италии окончился поражением итальянцев. Между Австрией и Сардинией было заключено перемирие. Реакция использовала это поражение для перехода в наступление против прогрессивных сил. В конце августа 1848 г. большая неаполитанская армия была направлена в Сицилию. Пять дней не прекращалась яростная бомбардировка Мессины. Город был превращен в развалины. С этого времени за неаполитанским королем Фердинандом II укоренилось прозвище «коро-ля-бомбы».

Осенью 1848 г. в некоторых частях Италии начался новый революционный подъем. 15 ноября вспыхнуло народное восстание в Риме. Министр внутренних дел граф Росси был убит. Через несколько дней после этого папа бежал в неаполитанскую крепость Гаэту. В январе 1849 г. состоялись выборы в римское Учредительное собрание, которые дали подавляющее большинство мест умеренным либералам; значительное число мест получили радикальные демократы.

Учредительное собрание, открывшееся 5 февраля

1849 г., постановило отменить светскую власть папы и

9 февраля провозгласило в Риме республиканский строй. В марте во главе правительства Римской республики стал триумвират, в который вошли Мадзини, Армеллини и Саффи.

Правительство Римской республики провело ряд прогрессивных демократических реформ, в том числе национализацию и распродажу всей движимой и недвижимой собственности монашеских орденов, владения которых составляли экономическую основу папского владычества. Вместо церковных судов были созданы гражданские, в интересах торговцев и промышленников снижены ввозные таможенные пошлины. Однако власти отклонили просьбы рабочих, поденщиков, батраков, мелких служащих о повышении заработной платы. Был издан декрет о прогрессивном налоге на доходы крупных капиталистов и духовных корпораций, но финансовые дельцы саботировали это распоряжение.

Правительство упразднило такие пережитки феодализма, как система майората, отменило налог на помол. Но ожидания крестьян, что новая власть передаст им в собственность помещичьи земли, не оправдались, а покупка национализированных церковных земель была им не под силу. Из-за своей половинчатой политики в аграрном вопросе правительство Мадзини не сумело привлечь широкие слои крестьянства к активной поддержке республиканского режима. В некоторых районах крестьяне, обманутые контрреволюционной пропагандой богатых арендаторов и папских агентов, выступили против республики.

Римское республиканское правительство не приняло решительных мер против крупной буржуазии, которая отказывалась платить налоги и срывала экономические мероприятия правительства; не смогло пресечь подрывную деятельность контрреволюционеров и происки духовенства. Все это ослабляло республику.

В Тоскане новый подъем революционной борьбы наступил в начале 1849 г. 31 января великий герцог Леопольд II, напуганный массовыми народными демонстрациями во Флоренции, покинул столицу Тосканы. 8 февраля на многолюдном народном собрании во Фло-реыции было провозглашено низложение великого герцога. В созданное в тот же день Временное правительство вошли видные либералы — писатель Гверацци и профессор Монтанелли.

Демократические круги Тосканы горячо откликнулись на предложение римских республиканцев о слиянии обоих итальянских государств, создании единого Учредительного собрания Центральной Италии и созыве общеитальянского Учредительного собрания. Но умеренные либералы выступили против слияния с Римом. Тосканское Учредительное собрание, открывшее свои заседания в конце марта, отложило и провозглашение республики и слияние Тосканы с Римом.

12 марта 1849 г. правительство Сардинского королевства под давлением демократических сил денонсировало соглашение о перемирии с Австрией и возобновило войну. Однако правительство Карла-Альберта не хотело придать войне общенациональный характер. Оно не обратилось за помощью к республиканцам Тосканы, Венеции и Рима, не предприняло попытки поднять восстание против австрийцев в Ломбардии.

20 марта 75-тысячная армия перешла в наступление. Измена одного из пьемонтских генералов позволила австрийским войскам почти без сопротивления переправиться через реку Тичино. После этого пьемонтские войска, уже вступившие в Ломбардию, получили приказ повернуть назад. 23 марта в битве при Новаре австрийцы нанесли сокрушительное поражение войскам Кар-ла-Альберта. Охваченный страхом за последствия катастрофического поражениям король тут же отрекся от престола в пользу своего сына и бежал в Португалию. 26 марта новый король Виктор-Эммануил II заключил перемирие с австрийским командованием.

В ряде мест народные массы все же продолжали оказывать мужественное сопротивление врагу. 1 апреля после ожесточенной многодневной борьбы австрийцы захватили Брешию. При взятии города были совершены дикие жестокости: солдаты вешали, прокалывали штыками, заживо сжигали мирных жителей, в том числе женщин и детей.

В Генуе известие о капитуляции пьемонтской армии вызвало народное восстание. Было создано Временное правительство, которое начало подготовку к возобновлению войны с Австрией. Однако королевские войска одержали победу над восставшими генуэзцами.

6 августа 1849 г. Сардинское королевство подписало с Австрией мирный договор, обязавшись уплатить ей контрибуцию.

Победа австрийских войск в Ломбардии отразилась на положении в других частях Италии, прежде всего в Тоскане. Монархические заговорщики вели здесь

активную пропаганду среди зажиточных слоев кресть-янства. 11 апреля во Флоренции произошел контрреволюционный переворот, поддержанный ворвавшимися в город вооруженными крестьянами. Через несколько дней австрийские войска вторглись в Тоскану. Вместе в ними возвратился великий герцог Леопольд.

Неудачный исход второго этапа национально-освободительной войны в Италии отразился и на положении в Сицилии. 29 марта 1849 г. на острове возобновились военные действия. Неаполитанские войска вдвое превосходили своей численностью армию Сицилии. Уже в начале апреля она понесла ряд серьезных неудач. Правительство и парламент, в которых господствовали представители умеренно-либеральной буржуазии и либеральных слоев дворянства, решили прекратить рендии было провозглашено низложение великого герцога. В созданное в тот же день Временное правительство вошли видные либералы — писатель Гверацци и профессор Монтанелли.

Демократические круги Тосканы горячо откликнулись на предложение римских республиканцев о слиянии обоих итальянских государств, создании единого Учредительного собрания Центральной Италии и созыве общеитальянского Учредительного собрания. Но умеренные либералы выступили против слияния с Римом. Тосканское Учредительное собрание, открывшее свои заседания в конце марта, отложило и провозглашение республики и слияние Тосканы с Римом.

12 марта 1849 г. правительство Сардинского королевства под давлением демократических сил денонсировало соглашение о перемирии с Австрией и возобновило войну. Однако правительство Карла-Альберта не хотело придать войне общенациональный характер. Оно не обратилось за помощью к республиканцам Тосканы, Венеции и Рима, не предприняло попытки поднять восстание против австрийцев в Ломбардии.

20 марта 75-тысячная армия перешла в наступление. Измена одного из пьемонтских генералов позволила австрийским войскам почти без сопротивления переправиться через реку Тичино. После этого пьемонтские войска, уже вступившие в Ломбардию, получили приказ повернуть назад. 23 марта в битве при Новаре австрийцы нанесли сокрушительное поражение войскам Кар-ла-Альберта. Охваченный страхом за последствия катастрофического поражениям король тут же отрекся от престола в пользу своего сына и бежал в Португалию. 26 марта новый король Виктор-Эммануил II заключил перемирие с австрийским командованием.

В ряде мест народные массы все же продолжали оказывать мужественное сопротивление врагу. 1 апреля после ожесточенной многодневной борьбы австрийцы захватили Брешию. При взятии города были совершены дикие жестокости: солдаты вешали, прокалывали штыками, заживо сжигали мирных жителей, в том числе женщин и детей.

В Генуе известие о капитуляции пьемонтской армии вызвало народное восстание. Было создано Временное правительство, которое начало подготовку к возобновлению войны с Австрией. Однако королевские

войска одержали победу над восставшими генуэзцами.

6 августа 1849 г. Сардинское королевство подписало с Австрией мирный договор, обязавшись уплатить ей контрибуцию.

Победа австрийских войск в Ломбардии отразилась на положении в других частях Италии, прежде всего в Тоскане. Монархические заговорщики вели здесь

активную пропаганду среди зажиточных слоев кресть-янства. 11 апреля во Флоренции произошел контрреволюционный переворот, поддержанный ворвавшимися в город вооруженными крестьянами. Через несколько дней австрийские войска вторглись в Тоскану. Вместе в ними возвратился великий герцог Леопольд.

Неудачный исход второго этапа национально-освободительной войны в Италии отразился и на положении в Сицилии. 29 марта 1849 г. на острове возобновились военные действия. Неаполитанские войска вдвое превосходили своей численностью армию Сицилии. Уже в начале апреля она понесла ряд серьезных неудач. Правительство и парламент, в которых господствовали представители умеренно-либеральной буржуазии и либеральных слоев дворянства, решили прекратить

борьбу. Власти покинули Палермо. Народные массы под руководством группы революционных демократов в течение нескольких дней мужественно защищали город. Однако силы были неравны. 11 мая 1849 г. королевские войска овладели Палермо.

Решающую роль в подавлении революции в Риме и восстановлении светской власти папы сыграло вмешательство четырех католических государств — Франции, Австрии, Испании и Неаполя.

В конце апреля 1849 г. корпус французских войск под начальством генерала Удино, высадившийся в Италии, подошел к воротам Рима; однако интервенты были отброшены с большими потерями. Этот успех воодушевил защитников Рима, среди которых выделялся отряд Гарибальди, занимавший самые ответственные и опасные позиции. В начале мая отряд гарибальдийцев выступил против неаполитанских войск, приближавшихся к Риму, разбил их и заставил поспешно отступать. Отряды Гарибальди вступили на неаполитанскую территорию, где были встречены населением как освободители.

Однако на других участках военные действия шли неудачно для Римской республики. Австрийские войска сломили сопротивление жителей Болоньи. Несколько позже пала крепость Анкона, в течение 27 дней героически сопротивлявшаяся австрийским интервентам.

В середине мая в Рим прибыл французский дипломат Фердинанд Лессепс. Начались переговоры о мире между Францией и Римской республикой. Эти переговоры были затеяны правительством Луи Бонапарта для того, чтобы обмануть общественное мнение и выиграть время. Под прикрытием переговоров корпус Удино получал все новые подкрепления из Франции. Накопив значительные силы, французские войска начали развернутое наступление по всему фронту. Римские республиканцы оказали стойкое сопротивление вражескому натиску, но в конце концов французские войска прорвали линию обороны и 1 июля 1849 г. вступили в Рим. Римская республика перестала существовать.

После падения Римской республики оставался только один оплот борьбы за свободу и независимость Италии — Венеция. 11 месяцев длилась неравная борьба этого города с австрийскими войсками, блокировавшими его с моря и с суши. По окончании войны с Пьемонтом австрийское правительство потребовало сдачи Венеции. Требование это было отвергнуто, а атаки, предпринятые австрийцами в начале июня, отбиты. Тогда австрийцы начали бомбардировку города. К тому же в городе начался голод, вызванный недостатком продовольственных запасов. Вспыхнули эпидемии тифа и холеры, уносившие массу жертв. И все же Венеция, не получая никакой поддержки, продолжала бороться. Только 22 августа 1849 г. она капитулировала.

Итальянскому народу не удалось ни освободиться от чужеземного гнета, ни ликвидировать реакционно-монархические порядки и феодальные пережитки, ни создать единое национальное государство. Только в Сардинском королевстве сохранился конституционный режим, обеспечивавший крупной буржуазии некоторые политические права.

ГЛАВА 6

АНГЛИЯ В СЕРЕДИНЕ XIX в.

РЕВОЛЮЦИОННЫЕ СОБЫТИЯ 1848 г.

После некоторого упадка деятельность чартистов в 1847 г. вновь оживилась: на чартистских собраниях возобновилась агитация за «Народную хартию», росла активность рабочих. С 1848 г., под влиянием углубившегося экономического кризиса и революционных событий в континентальной Европе чартистское движение получило новый размах. Огромные массы народа участвовали в митингах и демонстрациях, происходивших в различных районах страны. В Глазго демонстрация безработных выдвинула лозунг: «Хлеба или революция!» В Манчестере попытка полиции разогнать рабочих привела к кровопролитному столкновению; на помощь полиции были вызваны войска. Схватки между рабочими и полицией произошли также в Лондоне и в ряде других городов.

4 апреля 1848 г. в Лондоне собрался Национальный конвент чартистов. Новая, третья по счету петиция парламенту выдвигала прежние требования народной хартии. Петиция заявляла, что труд — единственный источник всякого богатства, что трудящиеся имеют преимущественное право на плоды своего труда и что народ есть единственный представитель власти. На 10 апреля Конвент назначил массовую демонстрацию в Лондоне, которая должна была сопровождать делегацию чартистов с петицией к зданию парламента.

Правительство было сильно встревожено новым

подъемом активности чартистов. Оно запретило публичные митинги и объявило чартистский Конвент незаконным. В Лондон стягивались значительные военные силы; была проведена запись добровольцев из представителей имущих классов. Ожидая народного восстания, правительство поставило во главе вооруженных сил крупнейшего военного деятеля Англии герцога Веллингтона.

10 апреля, в воскресенье, по призыву конвента десятки тысяч рабочих Лондона вышли на улицу. Несмотря на запреты властей, на Кеннингтонской площади собралась огромная толпа народа. Убедившись в невозможности предотвратить митинг, власти заявили руководителям чартистов, что согласны на его проведение, но не допустят шествия к зданию парламента.

О’Коннор, все еще пользовавшийся большим влиянием в массах, стал уговаривать собравшихся разойтись по домам и предоставить дело ему. Петиция, имевшая несколько миллионов подписей, была доставлена в наемной карете в парламент, который отложил рассмотрение, а затем вообще отказался ее рассматривать под тем предлогом, что число подписей было якобы значительно меньше, чем утверждали чартисты.

После неудачи 10 апреля чартистское движение пошло на убыль. В последующие годы чартизм утратил свой прежний массовый характер, хотя и продолжал оказывать большое влияние на политическую жизнь Англии вплоть до середины 50-х гг.

Упадку чартизма способствовало поражение революций 1948 — 1849 гг. в странах континентальной Европы. К тому же многие боевые элементы чартистсих организаций эмигрировали в США, а некоторые, оставшись в Англии, отошли от движения за хартию.

Чартизм оставил большой след в политической жизни, оказал влияние на культурную жизнь Англии, английскую литературу и поэзию. Под его непосредственным воздействием создал ряд произведений великий писатель Чарльз Диккенс.

НАЦИОНАЛЬНО-ОСВОБОДИТЕЛЬНОЕ ДВИЖЕНИЕ В ИРЛАНДИИ

30-е и 40-е гг. были отмечены дальнейшим ухудшением положения ирландского крестьянства. Сельское хозяйство Ирландии переживало в эти десятилетия перестройку: поскольку для продуктов животноводства на английском рынке создались более выгодные условия сбыта, чем для хлеба, Ирландия стала усиленно развивать скотоводство, в связи с чем землевладел-цы в широких масштабах приступили к изгнанию мелких фермеров и созданию крупных пастбищных хозяйств. Огромные массы крестьян остались без земли. В 1845 — 1846 гг. страну постиг неурожай: погибли посадки картофеля — основного продукта питания простых людей Ирландии. За шесть лет (1846 — 1851 гг.) в Ирландии умерло от голода более миллиона человек.

Все это породило вспышки национально-освободительного движения ирландского народа против английского господства. Под влиянием народных масс наметилась новая расстановка сил в ирландском национально-освободительном движении. «Ассоциация рипилеров» («repeal» —отмена), созданная в 1840 г. для борьбы за отмену унии 1801 г., продолжала ограничиваться агитацией за автономию Ирландии при сохранении власти английской короны. Но в начале 1847 г. была основана «Ирландская конфедерация», которая объявила о разрыве с прежней тактикой легальных форм борьбы. В составе конфедерации наметилось левое крыло под руководством журналиста Джона Митчела, выдвинувшего лозунг вооруженной борьбы за отделение Ирландии от Англии и образование независимой Ирландской республики. Выражая стремления демократической интеллигенции и простого народа Ирландии, Митчел призывал население не платить налогов английскому правительству и не вносить арендной платы лендлордам. Выразителем интересов ирландских крестьян выступал другой деятель «Ирландской конфедерации» — рабочий Джемс Лалор, сын крестьянина. Лалор выдвигал лозунг национализации земли в Ирландии.

Революция во Франции и в других странах европейского континента способствовала оживлению ирландского освободительного движения. Левое крыло конфедерации нача'ло подготовку к восстанию.

В мае 1848 г. английские власти арестовали и сослали Митчела, обезглавив таким образом движение. В июле руководство конфедерации после долгих колебаний объявило, наконец, о начале восстания, но своими нерешительными и противоречивыми распоряжениями лишь дезорганизовало его. Восстание вылилось в несколько мелких, изолированных стычек с полицией и войсками. Путем суровых репрессий английское правительство сохранило свою власть над Ирландией.

ПРОМЫШЛЕННОЕ ГОСПОДСТВО АНГЛИИ

В 50 — 60-х гг. XIX в. Англия занимала преобладающее положение в мировой экономике. Гегемония Англии опиралась прежде всего на ее промышленное превосходство над другими странами. Промышленный переворот начался и закончился в Англии раньше, чем в других странах, что создало предпосылки для быстрых темпов дальнейшего индустриального развития этой страны.

За 1845 — 1870 гг. потребление хлопка в Англии почти удвоилось. Выросла вдвое добыча угля, разви-

валась металлургия: в 1848 г. было произведено немногим более 2 млн. т чугуна, а в 1870 г. — почти

6 млн. т. Англия доминировала в мировом промышленном производстве. В 1850 г. ей принадлежала ровно половина мирового производства чугуна, более половины добычи каменного угля, почти половина мировой переработки хлопка.

Постепенно изменялся состав английского вывоза: в нем наряду с изделиями легкой промышленности все более заметное место стали занимать изделия тяжелой и особенно машиностроительной промышленности. После отмены в 1842 г. правительством всех ограничений на вывоз машин за границу английские станки, машины и паровозы находили все более широкий сбыт. За 25 лет (с 1845 по 1870 г.) вывоз машин из Англии увеличился в 10 раз. В Англии строились суда для всех стран; в судостроении она первой перешла от дерева к металлу, широко развернула строительство пароходов.

Современников, посещавших Англию, поражали размеры ее промышленных предприятий, в особенности в тяжелой промышленности. Заводы, на которых были заняты тысячи рабочих, стали в 50-х гг. не редкостью, а на некоторых работало по 10 тыс. человек и более. Масштабы предприятий продолжали возрастать, что отражало непрерывно шедший процесс концентрации и централизации капитала. Этому процессу способствовала мобилизация средств населения через акционерные компании, разрешенные законом в 1862 г., так называемые «компании с ограниченной ответственностью», — в них доля ответственности каждого из участников за операции общества ограничивалась стоимостью акций, собственником которых он являлся (до этого все акционеры несли полную ответственность и отвечали всем своим состоянием за все операции и сделки фирмы). Акционерные компании открыли путь для привлечения средств и сбережений мелкой и средней буржуазии; за 4 года, с 1863 по 1867 г., в Англии было создано свыше 3,4 тыс. акционерных компаний с капиталом около 600 млн. ф. ст. За Англией в создании акционерных компаний последовали другие страны.

Быстрое развитие промышленного производства позволило Англии в огромных масштабах увеличить свою внешнюю торговлю. За 1850 — 1870 гг. английский ввоз и вывоз выросли втрое. Англия занимала первое место в мировой торговле. Техническое превосходство английской промышленности обеспечивало ее товарам победу в конкурентной борьбе на всех рынках мира. Англия снабжала другие страны изделиями своей легкой и тяжелой промышленности.

Характерной чертой британской внешней торговли было то, что английский экспорт в основном состоял из промышленных изделий, произведенных в самой Англии, в то время как среди импорта наряду с

увеличивавшейся массой привозного сырья для промышленности резко возросла доля продовольственных продуктов. Англия превратилась в «мастерскую мира», которая получала отовсюду сырье и продовольствие, а вывозила готовые товары. Сельское хозяйство Англии не обеспечивало продовольствием потребностей растущего населения страны, которое за 50-е и 60-е гг. возросло с 21 млн. до 26,3 млн. человек (без Ирландии). В 1851 — 1870 гг. 35% пшеницы, потребленной в Англии, было привезено из других стран.

Торгово-промышленная монополия Англии позволяла ей эксплуатировать значительное число стран. Из колоний в Англию стекались громадные ценности, которые еще более обогащали ее.

Неизбежным результатом успехов капитализма было дальнейшее усиление социальных контрастов. Крупные компании и мощные банки оперировали миллионными капиталами. Земельная аристократия, тесно связанная с буржуазией, извлекала непосредственные выгоды из торгово-промышленного подъема страны. Основой экономической мощи английской аристократии являлись ее колоссальные земельные владения. Герцог Боклю, например, владел поместьями, занимавшими полмиллиона акров плодородной земли; владения герцога Сэн-дерлендского в Шотландии охватывали территорию более чем в миллион акров. Помимо того, все большая часть земледельческой знати принимала широкое участие в торговых и промышленных предприятиях. О росте богатства имущих классов в Англии свидетельствуют следующие данные: за два десятилетия (1850 — 1870 гг.) число лиц с наибольшими доходами возросло на 60%, и на их долю в конце 60-х гг. приходилось 36,5% национального дохода; в то же время на долю трудящихся, составлявших 80% населения, приходилось всего 40% национального дохода. Рост богатства и роскоши в верхах общества происходил одновременно с ростом нищеты широких народных масс.

По официальным данным, численность пауперов в Англии, в этой богатейшей капиталистической стране, неуклонно возрастала: в 1855 г. в Англии числилось 851369 пауперов (бедняков, стоящих на грани голодной смерти), а в 1865 г. — 971433.

В 50-х гг. XIX в. больших успехов в Англии добилось профессиональное движение: росли существующие тред-юнионы, в ряде отраслей труда возникали новые, увеличивались их организованность и влияние на рабочий класс: они помогали рабочим противостоять натиску предпринимателей, нередко руководили стачками. Капиталисты неоднократно пытались ликвидировать эти организации рабочих. Государство поддерживало предпринимателей, отказываясь признавать право рабочих на организацию, и, хотя ввиду решительных настроений рабочего класса правительство не решалось вернуться к политике запретов, оно использовало всякий повод для преследования тред-юнионов.

Однако в середине XIX в. политика тред-юнионов начала изменяться: борьба против предпринимателей, за интересы рабочих все больше отодвигалась на второй план, тред-юнионы из органов протеста стали превращаться в кассы взаимопомощи.

Идеи кооперации получили среди английских рабочих и ремесленников значительную популярность еще в 30 — 40-х гг. под влиянием пропаганды Оуэна и других со-циалистов-утопистов, выдвигавших на первый план производственные кооперативы, считая их средством коренного переустройства общества. В 1844 г. в промышленном городе Рочделе (в графстве Ланкашир) возник потребительский кооператив на паях, ставивший

перед собой весьма ограниченную задачу — устранить из розничной торговли ^;посредников-капитал истов, которые наживались на нищете рабочих. Кооператив в Рочделе развивался весьма успешно: его капитал, составлявший в 1844 г. 28 фунтов, достиг в 1870 г. 5,5 тыс. фунтов, а годовой оборот — 233 тыс. фунтов. Рабочие — члены кооператива добились определенных выгод: им удалось удешевить и улучшить снабжение трудящихся продуктами первой необходимости. По примеру «рочдельских пионеров» по всей стране стали возникать кооперативные лавки. В 60-х гг. обороты этих кооперативов достигли нескольких миллионов фунтов.

В 1863 г. образовалось «Кооперативное общество оптовых закупок», задача которого состояла в снабжении кооперативных магазинов товарами. Это объединение владело собственными пароходами, складами, предприятиями. Однако, несмотря на отдельные успехи, рабочая кооперация не могла серьезно улучшить положение рабочего класса, помогая лишь несколько ослабить эксплуатацию рабочей нужды тор-говцами-посредниками. Кроме того, рабочие, которые стали заниматься кооперативной торговлей, сами стали буржуа.

В середине XIX в. Англия находилась в положе-

нии, несколько отличном от других стран. Расположенная на островах, отделенных от Европы проливом, Англия при тогдашней технике ведения войны могла не опасаться военного нападения; это позволяло ей направлять значительную часть военных сил на завоевание и подчинение колоний, оставляя в метрополии лишь часть своей армии, пополнявшейся за счет добровольцев: обязательная воинская повинность в Англии отсутствовала. Английские правящие классы не нуждались тогда для сохранения своего господства ни в сложном и дорогостоящем бюрократическом аппарате, ни в больших полицейских силах. Военно-бюрократическая машина была в Англии значительно слабее, чем в других европейских странах.

Англия XIX в. была страной со значительно развитыми демократическими свободами, завоеванными народом в ходе длительной борьбы с силами реакции.

Ни в одной стране мира не было в то время такой свободы публичных собраний и митингов. Правда, полиция иногда разгоняла собрания, но это происходило крайне редко. Большим влиянием пользовалась периодическая печать, довольно свободно критиковавшая действия правительства. Рабочие и демократические организации существовали легально. В течение всего XIX в. Англия служила убежищем для политических эмигрантов из других стран. Здесь жили и работали Маркс и Энгельс, здесь в 60-х и начале 70-х гг. находился Генеральный совет Международного товарищества рабочих (I Интернационала). Английская буржуазия допускала демократические свободы потому, что была твердо уверена в своем могуществе. Однако буржуазно-демократические свободы, которыми пользовались жители самой Англии, не распространялись на широкие слои населения Ирландии и народные массы других английских колоний, где царил грубый по-лицейско-бюрократический и милитаристский режим, ограждавший привилегированное положение колонизаторов.

На политической арене Англии действовало несколько политических партий. Партия тори, которая к середине XIX в. приняла название консервативной партии, представляла интересы крупного землевладения, а отчасти также крупных судовладельцев и колониальных торговцев. Опору консервативной партии составляли фермеры, которые находились в зависимости от землевладельцев.

Другой влиятельной политической партией была партия вигов, переименовавшаяся в партию либералов. Верхушка этой партии состояла из представителей крупной аристократии, тесно связанной с буржуазными кругами. Либералы отражали интересы торгово-промышленной буржуазии, которая была влиятельной силой в стране. На протяжении 50 — 60-х гг. XIX в. руководящая роль в Англии принадлежала либеральной партии. Из этих двадцати лет она находилась у власти — одна или в коалиции с другими группами —

15 лет, а консерваторы — только 5 лет.

Наряду о этими двумя основными партиями имущих классов — либералами и консерваторами, — делившими между собой политическую власть, существовали отдельные политические группировки, подчас игравшие заметную роль. Например, фритредеры представляли промышленную буржуазию, недовольную политикой аристократических лидеров либеральной партии и претендовавшую на управление страной. Радикальная буржуазия в лице фритредеров выступала за «дешевое правительство», поскольку удешевление правительственного аппарата должно было привести к уменьшению налогов, удешевить производство английских товаров и тем самым облегчить им проникновение на внешние рынки. С этой же целью фритредеры добивались снижения таможенных пошлин.

Помимо буржуазных партий в первой половине 50-х гг. выступали чартисты. Не имея почти никакой возможности при существовавшей тогда избирательной системе провести в парламент своих представителей, рабочие поддерживали чартистов на предварительных выборах — на этапе выдвижения кандидатов в парламент (когда решение принималось простым голосованием всех присутствующих). Кандидаты чартистов, выступавшие с острым разоблачением политики буржуазии и аристократии, на таких предварительных выборах неизменно получали подавляющее большинство голосов.

Внешняя политика Англии, так же как и ее внутренняя политика, находилась в тесной связи с развитием капитализма: подъем индустриальной мощи страны побуждал буржуазию добиваться расширения рынков сбыта для английских товаров, устранения всех препятствий и барьеров для английской торговли, подчинения слабых стран.

Главным проводником агрессивной внешней политики Англии являлся лорд Пальмерстон, неоднократно занимавший должность министра иностранных дел, а в период 1855 — 1858 и 1859 — 1865 гг. — премьер-министра. Широко используя либеральную фразеологию, выставляя себя защитником свободы в других странах, Пальмерстон на деле поддерживал угнетение народов, содействовал подавлению революционных и национально-освободительных движений, натравливая одни народы на другие, Пальмерстон стремился сделать Англию арбитром между ними. В полном противоречии с либеральной фразеологией английское правительство вело политику, направленную на подавление свободы и независимости народов. Особенно

наглядно агрессивность английской внешней политики проявилась в бесчисленных колониальных войнах.

В 1856 г. Англия начала вторую грабительскую опиумную войну против Китая и принудила его заключить в 1858 г. договор, который означал новый шаг на пути к закабалению китайского народа. В 1856 г. англичане начали войну против Ирана, в Южной Африке вели истребительную войну против племени коса, пытавшегося отстоять свою землю. В 1859 г. было жестоко подавлено восстание против английского господства в Индии.

На протяжении 50-х и 60-х гг. англичане воевали в Новой Зеландии против местного народа маори; война эта закончилась истреблением значительной части маори и изгнанием их с земель. В 1860 г. английские войска совместно с французскими совершили новое нападение на Китай.

В 1863 г. англичане силой добились «открытия» Японии для своей торговли. В 1865 г. английские власти жестоко подавили на острове Ямайке восстание рабов, поднявшихся против плантаторов (450 участников восстания были казнены без суда). В 1868 г. английские войска вторглись в Эфиопию в ответ на попытку эфиопского правительства заставить английских торговцев платить пошлины при ввозе своих товаров в страну.

Англия занимала первое место среди держав по темпам и масштабам колониальной экспансии. Главным побудительным мотивом этой экспансии была погоня за новыми рынками сбыта и сырья. Стремление получить базы для океанского судоходства и военного флота также побуждало английское правительство к территориальным захватам.

В 1852 г. Англия присоединила значительную часть Бирмы к своим индийским владениям, а в 1854 г. аннексировала огромную территорию к западу от индийских границ — Белуджистан, и лишила Афганистан выхода к морю. В 1860 г. англичане за-

хватили Коулун — часть китайской территории, расположенной на материке напротив острова Гонконга, отторгнутого еще ранее у Китая. Продолжали расширяться и английские владения на Малаккском полуострове.

Менее значительны были территориальные приобретения Англии в Африке. Владения англичан, как и других европейских держав, были расположены главным образом на побережье африканского континента. Они являлись плацдармом для дальнейшего проникновения в Африку, для окончательного раздела «черного континента».

За период с 1850 по 1870 г, население колониальных владений Англии (не считая индийских княжеств) возросло со 130 млн. человек примерно до 200 млн. человек.

После 1848 г. в Ирландии продолжалось изгнание мелких фермеров-арендаторов с их участков. Эмиграция обнищавших фермеров за океан шла усиленными темпами.

вернулась к уровню 1801 г. Ирландия была единственной европейской страной, где численность населения уменьшилась.

В конце 50-х гг. возникла тайная организация «Ирландское революционное братство». Его члены называли себя «фениями» — по имени отряда воинов легендарного героя ирландского освободительного движения периода завоевания Ирландии англичанами — Финна Макуля. Строго конспиративная военизированная организация фениев ставила своей задачей подготовку и осуществление вооруженного восстания для создания независимой Ирландской республики. Руководители движения придерживались узкозаговорщической тактики. Это явилось одной из причин неудачного исхода восстания 1867 гг. Власти, заранее извещенные предателями, приняли меры. Восстание, вследствие арестов лишенное общего руководства, свелось к отдельным стычкам с войсками. Оно было жестоко подавлено английским правительством.

СОДЕРЖАНИЕ

ЧАСТЬ I СОБЫТИЯ ВО ФРАНЦИИ КОНЦА XVIII — НАЧАЛА XIX вв.

Глава 1. ФРАНЦУЗСКАЯ БУРЖУАЗНАЯ РЕВОЛЮЦИЯ 1789 — 1794 гг.......... 6

Взятие Бастилии — 12. Конституция 1791 года — 21. Войны с Австрией и Пруссией — 30. Свержение монархии — 33. Конвент — 38. Якобинская диктатура — 48. Контрреволюционный Переворот 9 термидора — 66.

Глава 2. ФРАНЦИЯ В ПЕРИОД ТЕРМИДОРИАНСКОЙ РЕАКЦИИ ................ 69

Наполеон Бонапарт — 74. Директория — 92. Поход в Египет — 109. Вторая коалиция — 119. Переворот 18 брюмера 1799 года — 120.

Глава 3. ЕВРОПА НАКАНУНЕ НАПОЛЕОНОВСКИХ ВОЙН ..................... 133

События в Англии конца XVIII века — 133. Адам Смит и «Богатство народов» — 139. Общественная и внутриполитическая жизнь Англии XVIII века — 146. Влияние Французской революции на страны континентальной Европы — 151. Разделы Речи Посполитой — 159.

Восстание Т.Коетюшко. Конец Речи Посполитой — 167. События в России конца XVIII века — 176.

Глава 4.ИМПЕРИЯ НАПОЛЕОНА........ 181

Провозглашение Империи — 185. Завоевательные войны Наполеона — 187. Четвертая коалиция — 196. Континентальная блокада — 198. Османская империя — 201. Завоевание Закавказья Россией — 207. Освободительная война народов Европы против французского господства — 212. Кризис политики континентальной блокады — 223.

Глава 5. ВОЙНА 1812 ГОДА. КРАХ ИМПЕРИИ НАПОЛЕОНА ..................... 225

Россия в начале XIX века — 225. Разрыв союза России и Франции — 228. Война 1812 года — 237. Крушение империи Наполеона — 276. Отречение Наполеона. Реставрация Бурбонов — 280. «Сто дней» — 284.

ЧАСТЬ II РЕВОЛЮЦИИ И ГОСУДАРСТВЕННЫЕ ПЕРЕВОРОТЫ 20 — 40-х гг. XIX ВЕКА

Глава 1. РЕАКЦИЯ В ЕВРОПЕ ПОСЛЕ КРУШЕНИЯ ИМПЕРИИ НАПОЛЕОНА ... 288

Венский конгресс — 288. Священный союз — 299. Революция в Испании — 304. Революции в Неаполе и Пьемонте — 308. Греческое восстание — 310. События во Франции периода реставрации — 317. Идеи французских мыслителей первой половины XIX в. — 322. События в Англии в период с 1815 по 1830 гг. — 348. Взгляды британских мыслителей первой половины XIX в. — 354. События в Германии и Австрии в 1815 — 1830 гг. — 381. Классическая немецкая философия - 385.

Глава 2. ВОССТАНИЕ ДЕКАБРИСТОВ В РОССИИ ......................................... 402

Положение в России после Отечественной войны 1812 года — 402. Русские революционные общества в 1816 — 1826 гг. — 407

Глава 3. ОБРАЗОВАНИЕ НЕЗАВИСИМЫХ ГОСУДАРСТВ ЛАТИНСКОЙ АМЕРИКИ ...................................... 423

Социально-экономическое положение в испанских колониях — 423. Освободительная война латиноамериканских колоний против испанского господства в 1810 — 1815.гг. — 430. Завоевание независимости - 435.

Глава 4. РЕВОЛЮЦИОННОЕ ДВИЖЕНИЕ В ЗАПАДНОЙ ЕВРОПЕ В 30 — 40-х гг. XIX в............................441

Революция 1830 года во Франции — 441. Экономический подъем в Англии — 451. Движение чартистов — 451. Колониальная политика Англии во второй четверти XIX в. — 461. Германия в 30 — 40-х гг. XIX в. — 466. Австрийская империя в 30 — 40-х гг. XX в. — 471. Создание королевства Бельгии — 476. Рисорджименто в Италии — 478. Испания в 30 — 40-х гг. XIX в. — 482. Национально-освободительное движение в Речи Посполитой в 30 — 40-х гг. XIX в. — 487.

Глава 5. НАЦИОНАЛЬНО-ОСВОБОДИТЕЛЬНОЕ И РЕВОЛЮЦИОННОЕ ДВИЖЕНИЕ В ЕВРОПЕ В 1848 -1849 гг.....................................491

Революция во Франции — 491. Борьба за объединение Германии — 506. Национально-освободительная и ре-волюционнаяборьба народов австрийской империи — 514.

Борьба итальянского народа за объединение государства и независимость — 528.

Глава 6. АНГЛИЯ В СЕРЕДИНЕ XIX в. ... 540

Революционные события 1848 г. — 540. Национально-освободительное движение в Ирландии — 542. Промышленное господство Англии — 543.