Имя дома твоего (с иллюстрациями)

Вот в языке коми, зырянском есть слово «ва»: оно значит «вода». И что же? Множество названий рек, оканчивается на «-ва»... Так, может быть, все эти речные имена и значат: «Такая-то река»? В целом ряде случаев оно так и есть. Вот в бассейне Камы текут реки Иньва («Женская вода»), Айва («Мужская вода»), Койва («Птичья вода») и много других с похожими именами.

В других местах то же самое значение открывается у названий, оканчивающихся на «га»: имя Пине-га, например, объясняют как состоящее из двух финских слов: «pieni» — «малый» и «joki» — «река»... {250}

Смотрите, как чудесно получается. Если так, нужно только рассортировать все топонимы и гидронимы по их окончаниям, найти значение этих формантов, и дело будет в шляпе.

Здравое зерно в этом, безусловно, есть. Когда французские топонимисты точно установили значение и происхождение древнекельтского форманта «áкум» (он встречается в именах тех населенных пунктов, которые когда-то, в глубокой древности, были галлами окрещены по именам их владельцев или первых поселенцев; иначе говоря, у него такая же, примерно, роль, как у наших «-ово» или «-ино»), когда это случилось, был решен важный вопрос. Имена с «áкум» и без «áкум» нанесли на карту, и сразу стало ясно, где в древности жили галлы и где их в помине не было. В нынешней итальянской Ломбардии множество «-áкум», в Пьемонте их нет совсем. В Ломбардии жило кельтское население, Пьемонт занимали еще более древние лигурские племена.

Как видите, топонимический формант сделал великое дело: обрисовал перед нами границы расселения народов, которые никогда и никем не были ни записаны, ни начерчены до этого. А вот они теперь тут как тут!

Казалось бы, на этом можно и остановиться. Но не так-то все просто и точно получается на деле.

Возьмите тот же «речной формант «-ва». Да, у нас есть такие места, где имена на «-ва» буквально толпятся на карте. Это автономная республика Коми с ее Кожвой и Колвой, Лемвой и Милвой и сотнями других таких же речек. Это Свердловская область: тут текут Иньва, Койва, Лысьва, Обва, Силва, Тулва, Усьва. Вполне понятно: на этих землях либо раньше жили, либо и сейчас живут народы финского племени, в языке которых «ва» и впрямь означает «вода».

Но вот за много сотен километров к Западу, на побережье Балтики, мы встречаем гидронимы Нева, Нарова... Ах, как хорошо: очевидно, и в именах этих рек то же самое «-ва» — «вода»!

Хорошо, да неверно. Имя Нева взято действительно у финнов, но у финнов западных, слово «нва», значащее «болото». У этих финнов «вода» никогда не именовалась «ва»; у них вода — «вéси»... Ничего прямо {251} общего с восточно-финским «ва» у имени ленинградской красавицы нет.

А Нарова? И это слово западно-финское. В языке вепсов «narwaine» означает «перекат», «порог». Нарова действительно изобилует порогами, на ней есть даже водопад; недаром по-эстонски она называется Нарвайоги — «порожистая река»... Вот откуда пошло слово Нарова, вот откуда и это его конечное «-ва».

В науке известны обширные работы одного этнографа, жившего в прошлом веке. Увлеченный идеей исследования гидронимов, имен русских рек, по элементам-формантам, он нашел названия, оканчивающиеся на «-ва», «-га», «-ма» и другие, типичные для рек нашего Севера и Сибири, и в Центральной Европе и даже в западных странах. Он сделал из этого вывод о том, что некогда вся эта огромная территория была заселена «народом неведомым» (но, по-видимому, финского племени), в языке которого звукосочетания эти имели значение «вода», «река».

А мы с вами уже видели, что точно такие же звукосочетания могут и быть образованы иными путями, и нести в себе совершенно другие значения. Могут они принадлежать и самым разным языкам.

Среди других формантов, приписанных Смирновым «народу неведомому», оказались и сочетание звуков «-лей». Скоро выяснилось, однако, что, по крайней мере в нашем Среднем Приволжье, оно принадлежит народу вполне «ведомому», и — мордовскому и финскому языку. В мордовском языке «ляй», «лей» действительно значит «речка» или «овраг».

Но реки с именами на «-лей» текут и там, где никогда не жил в прошлом ни один мордвин,— скажем, в степях нашего Юга. Мы уже встречали названия Балаклея, Балаклей и тогда же узнали, что их последние слоги — просто русское видоизменение тюркской особой частицы «-лы». Балаклей — это тюркское «балыклы», «обильный рыбой», «рыбный»... Ничего общего с мордовским «-лей» у таких слов нет...

Оказывается, прежде чем производить чисто лингвистические выкладки и расчеты по поводу тех или других имен, как и по поводу составляющих их элементов, необходимо до тонкости изучить историю места, где они {252} встречаются. Иначе можно получить отличный теоретический результат, который развалится при первом же столкновении с действительностью.

Вот вам очень убедительный пример. Большой ученый, академик А. Соболевский, был одержим идеей о скифском происхождении значительной части русских географических названий, причем не только на юге России, где скифы когда-то на самом деле жили, но и на далеком севере.