Имя Души твоей. Пробуждение

До нее не сразу дошел смысл произнесенных слов, скорее всего, опять принимает сильнодействующие лекарства.

– Лена, ты действительно так считаешь?

Неверие, промелькнувшее в родных глазах, на миг, на долю секунды заставило меня почувствовать что-то, напоминающее угрызения совести. Только на мгновение – да, это она во всем виновата!

– Не считаю, констатирую неоспоримый факт.

Мама медленно развернулась и вполоборота сказала:

– Я все равно люблю тебя.

Лучше бы устроила истерику, заорала, что я неблагодарная тварь, но нет! Совсем так, когда стала известна правда об измене отца и, встретившись с ним, просто обняла его, сразу простила! Все! И так поступила женщина, которая узнала, что ее променяли на другую и, причем, уже давно. Получив в оплату за поддержку и понимание, заботу и нежность только пепелище ушедшего счастья! Да пусть все идет…

Я застыла, бестолково пялясь на сиреневый кусок ткани в руке. Рванула тонкую материю, вымещая злость – да куда делись эти гребаные ключи?!

– Ты добиваешься, чтобы она что-то сделала с собой? Лена, не надо так с нами, – Кара только добавляла масла в огонь, подкидывала дровишек в адское пламя, бушующее у меня внутри.

– Отвали, – коротко проинформировала ее.

Ключи нашлись в туфле, которая одиноко стояла под столом.

– Лена, пожалуйста! – Кара не останавливалась. – Ведь отец нас не бросил, даже не подал на развод с мамой…

– А просто трахал и продолжает трахать более молодую бабенку, – специально прервала сестру. – Показательно подняла указательный палец и уточнила: – У которой хватает огонька высказывать свое мнение и не иметь его мозги. Ах, да, но ведь здесь его всегда ждут и любят, неважно, что еще он сделает!

Намеренно толкнула плечом Кару, проходя мимо. Пусть эта курица не напрягает свой крошечный мозг.

– Нет, все не так! Ты специально говоришь гадости! Потому что самой также паршиво, как и нам! – в спину почти осязаемо ударили настигнувшие меня слова.

Только ускорила шаг, переходя почти на бег. Да, я сбегала, ну и что! Мне плевать, на все глубоко плевать – эта фраза стала моей личной молитвой и редко подводила. В столовой Мария Дмитриевна накрывала на стол – мне всегда нравилась эта немолодая женщина, умеющая не только приготовить любое сложное блюдо, но и поддержать умный разговор. Не воспринимала ее как обслуживающий персонал, скорее, как члена семьи… Семьи, которой больше нет. Черт! Забыла успокоительное, в этом доме оно было необходимо, как воздух. Мои родственнички кого угодно заставят съехать с катушек! Обратно не вернусь, Кара только и жаждет, чтобы начать свое нытье заново. Пронеслась в другую часть дома, где располагалась бывшая спальня родителей, у матери, наверняка, целый арсенал таблеток. Там главенствовал идеальный порядок, который мне захотелось разрушить. На пол полетела ваза с цветами, нежные лепестки смешались с острыми осколками, образуя контраст. Выдвинула ящички прикроватной тумбы, в первом ничего нужного не нашла, второй выпал от того, что я слишком сильно потянула его, в третьем обнаружилось искомое. Гнев застилал глаза, вроде, упаковка похожа, сойдет. Процокала каблуками к выходу, ни мамы, ни сестры не обнаружила, редкая удача!

Из гаража выехала в отвратном настроении, глядя на медленно расходящиеся створки ворот, мстительно надавила на педаль газа. Жаль, даже не поцарапала, успели полностью открыться, пока подъезжала. Охранники внимательно проводили меня взглядом – показала им средний палец. Летние ночи довольно светлые, но видимость, конечно, далека от дневной. Одной рукой придерживала руль, второй пыталась вытряхнуть таблетки из коробочки. Не получилось – поднесла пластинку ко рту, выгрызая лекарство из оболочки. Твою ж…! Горечь противно растеклась во рту. Наугад попыталась отыскать бутылку с водой. Не нашла, пальцы обхватили стеклянное горлышко – открытая емкость с дорогим алкоголем, видимо, осталась после недавней поездки на вечеринку. Сделала так, чтобы мать узнала, что за рулем зачастую езжу не совсем в трезвом виде… Совсем не в трезвом. Ждала, что увижу хоть что-то, кроме обреченного взгляда или смирения с неизбежным поражением. Ни-че-го – она тихо просила проявить благоразумие, ведь кроме нас с Карой у нее ближе никого нет. «За тебя, любимая мамочка!» – скривилась, отпив крепкого напитка. Жидкое пламя вытеснило горечь, но легче не стало, будто со всей дури шарахнула по жилищу диких злющих пчел – мысли безумным роем заметались в голове, вызывая приступы невыносимой боли…