Имя души

Последняя нужная мне дверь сильно отличалась от других, по обе стороны стояли вооружённые канохи и следили за всеми, кто проходил мимо или приближался. Конечно же они заметили и меня, но даже когда я почти нахально подошёл и прикоснулся к двери, чтобы толкнуть её, с места не сдвинулись. Мимолётное желание вломиться сюда с ноги и с «тем самым» криком я проигнорировал.

Зайдя внутрь, так и остался стоять на месте, потому, что зал, где я оказался, невероятно огромен. Картины развешанные, шкафы расставленные. Чем-то напомнило недавнюю библиотеку. В воздухе висело много люменов, так как окон здесь явно не хватало, в отличие от коридоров. Всё это создавало очень гармоничную и простую обстановку.

«Тут человек сто с комфортом поместится», — подумал я восхищённо.

— По какому вопросу, не задерживайтесь, — сказал Алат, не поднимая голову. Видимо, то, что его стражники легко пропустили меня, не слишком удивило.

Он сидел за столом сбоку и, благодаря скорости письма, громко скрипел по бумаге пером.

— Быстро вы адаптировались, — усмехнулся я.

Алат тут же хлёстко положил перо на стол и встал с кресла. Его лицо излучало неподдельную радость, хотя я мог заметить, что мой визит для него — неожиданность.

— По поводу Моравана.

— Да? Ты хочешь его провести? — Судя по его тону, он почти мечтал об этом. Видать, это сложнее, чем организовать, скажем, зимние спортивные игры на юге какого-нибудь королевства.

— Не вполне, но участие приму. Значит, слушай…

И я рассказал о том, что хотел бы устроить на воспевании героев. Конечно, сначала пришлось поинтересоваться, не воспримут ли канохи это неправильно, но Алат ответил, что моя идея вовсе не лишена смысла и воплотить её в жизнь было бы просто великолепно, так как народ здесь очень любит шоу. Да, так раньше ещё не делали, но большинство канохов по природе своей вовсе не консерваторы. Нам оставалось лишь обсудить детали, а мне завтра — не напортачить. Импровизировать в данном случае стало бы непозволительной роскошью и, возможно даже, ошибкой.

Когда мы всё оговорили, довольный, я вышел из дворца и отправился искать тренировочную площадку. По пути я отвлёкся на размышления об отплытии. В голове возникала то та мысль, то эта, и я додумал до того, что канохам окажется сложно в первые дни показать свои мирные намеренья. Думается мне, любой вооружённый порт будет загодя палить в них из пушек. С другой стороны, может, первым посланником мира окажется Дариуль? Уверен, он сможет убедить лорда, нового или старого, в том, что канохи больше не представляют угрозы? Но для этого в Илибез должен вернуться я, а я уже затеял экспедицию в Чистые Горы. Впрочем, какая у меня теперь роль? Канохи и сами что-то обязательно придумают. Надеюсь, Дариуль не слишком огорчится, если я ещё на месяц-другой задержусь?

Глава 25 Поднимаемся!

Вот и наступили последние дни моей командировки в Аздахаре. Хотелось бы перестать считать их и просто насладиться отпуском, но что-то всё равно тянуло меня сменить обстановку. Возможно, это ощущение скромно подсказывало мне, что я просто ещё не нашёл место, которое могу назвать домом. Философию того, что им может быть весь мир, я не поддерживал, мне хотелось какой-то привязки к месту, чего-нибудь, что станет убежищем в лучшем понимании этого слова. К сожалению, всё это ещё разговоры будущего, до которого мне нужно дожить. Тнеллы; шторма на море; даже какая-нибудь неизвестная науке зараза может очень быстро закончить мой путь здесь или откинуть далеко назад.

Паркат обеспечил нам с хирушем скрытное бегство с площадки, и я в видавших виды джинсах, да рубахе помчался к месту проведения церемонии. Что-то сегодня жарко.

Со своей скоростью я перестал обращать внимание на местную камнерезь, хотя в спокойное время не отказался бы подольше побродить здесь среди старинных зданий, заблудиться и, может быть, снова найти путь.

На месте уже собралось множество канохов, и они разговаривали, каждый о чём-то своём, создавая чуть грубоватый гул толпы. Все спешили подойти по примыкающей дороге к центру улицы на воспевание, будто это один из самых важных дней в их жизни, хотя, как подсказала память Готлода, так оно, в принципе, и было раньше. Остановившись, я мягко приземлился на ноги и подошёл чуть ближе, стараясь не привлекать к себе внимания.

Церемония обещала пройти на большой площади внутри второго района Игушода, где из земли на пятнадцать метров вверх поднимался необычный камень. Его цвет — почти чёрный, но на просвет как будто бы синий, с белыми блестящими вкраплениями, а форма — дуга, словно гигантский щит римского легионера, вогнанный в землю на три четверти.

По обе стороны от концов дуги стояли чаши-жаровни, но в них ещё ничего не положили. Поверхность монумента, повёрнутая к зрителям, как я чуть позже заметил, имела множество строчек, к которым я сразу же отправил свой СНДВ, однако не все надписи, в особенности первые, я смог прочитать — их писали ещё на первых диалектах.