Имя души

За долю секунды мне пришлось уйти от неимоверно быстрого удара, и, конечно же, я не успел правильно достать свой меч. Рукоять попала между безымянным и средним пальцем левой руки. Правая уже катастрофически не успевала к следующему удару, поэтому я выставил вооружённую и под неё поставил свободную. Сильный звон пробился в уши, но он придал мне бодрости. Пришлось приложить усилие, чтобы оттолкнуть противника, но это дало мне возможность перехватить оружие поудобнее. Наконец, я смог принять бой в нормальных условиях, отбивая удары один за другим.

Почему-то каждый раз, двигаясь в танце с клинком, я вспоминал один-единственный эпизод из своей жизни, произошедший много лет. Прямо картина перед глазами — опаздываю жутко, бегу на красный сигнал. Потом сильный болезненный удар, и я лежу около поваленного столба, в который врезалась машина синего водителя. Возможно, от смерти меня спасло чудо — движение чуть в сторону, но реакции всё равно не хватило. Уже и не помню, сам я всё это видел после аварии, или мне рассказали.

Хирург меня не обрадовал, берцовая едва ли не в пыль раздробило, а ещё и риск гангрены. Чёрт, ну и страху я тогда натерпелся. Выручали журналы, которые мне приносила одна из сестёр. Иронично, но, видя, от чего люди умирают чаще всего, я на какое-то мгновение успокаивался на свой собственный счёт. Инсульт, сосудистые, сердечные, уничтожение мозга. Мне даже запомнились некоторые тонкости первой помощи, описанные на последних страницах.

По счастью, смерть и впрямь обошла меня стороной, а гордость заставила снова научиться ходить. Сначала без коляски, потом без костылей. Сложнее всего оказалось отказаться от трости, но и её я смог победить. Впрочем, всему своя цена. За долгие годы навыки притупились, тело стало жёстким, а желание заниматься фехтованием испарилось. Спасибо Роуллу, он не только увидел во мне что-то, но и не дал окончательно погибнуть давно увядшему мастерству.

Эти воспоминания вовсе мне не мешали, движения выполняло само тело, мне только оставалось выбрать следующее и подать сигнал на мышцы, не забывая при каждом удобном случае осматривать арену.

Неожиданно краешком периферийного зрения я заметил движение на крыше. Потом на другой и на всех остальных. Жидкая Смерть среагировала быстрее, чем я успел представить себе, что в таком случае лучше. Меч-то занят был. Из моей руки, выставленной, как я обычно делаю, чтобы отправить в том направлении огонь, вырос бесформенный щит, высотой с метр, за которым я и спрятался. Когда он исчез, я увидел много стрел, лежащих недалеко с обломанными древками и наконечниками.

— Ох…? — Чуть не выругался я. Мне помешал старик, нанёсший очень странный удар, который открыл в моей защите маленькую, почти незаметную брешь. Это, конечно, смотря для кого она незаметна. Мне вот, например, отлично было ясно, что если противник увидит, а уж тем более воспользуется ею, будет очень плохо. Возможен даже летальный исход. И, кто бы мог подумать! Старик ею воспользовался, но не так, как я предполагал. Он потратил лишнее мгновение, чтобы повернуть свой меч рукояткой в мою сторону и, как копьём, треснуть в живот, хотя спокойно мог и остриём. Пресс я не напрягал, потому что до последнего понимал — против заточенной кованой стали мышцы, хоть и напряжённые — не преграда. Но чтобы вот так, рукоятью! Через мгновение Полосатик был выбит, и звякнул где-то справа, но мне уже было как-то не до этого. Без сил и возможности пошевелиться, я упал на каменную дорогу, больно ударившись головой и свернулся, пытаясь хотя бы раз вздохнуть — пока не получалось.

Повертев головой я нашёл своё оружие, но оно оказалось слишком далеко даже от протянутой руки. А посмотрев вперёд, то есть, в ту сторону, где сейчас был противник, я увидел, как он приставил остриё своего клинка мне к шее. Лишь что-то холодное, как будто металлическое напомнило мне про Жидкую Смерть снова. Она для меня, казалось, стала Жизнью. По ощущениям можно сказать, что она, как ошейник, закрыла мне шею и даже от нижней челюсти что-то прихватила, не говоря уже о груди.

В глазах старика я неожиданно увидел удивление. Странно, что только это я смог заметить сквозь щёлочку. Он быстро убрал меч, вложил его в ножны и, наклонившись, протянул мне руку, будто упавшему товарищу, а не только что поверженному врагу. Мне стало уже всё равно, поэтому я принял его крепкую, ни сколе не похожую на старческую ладонь и встал. Старик тем временем стянул с лица закрывающее его серое полотенце. За ним скрывалось немолодое лицо с аккуратной густой бородой и такими же усами почти рыжего цвета. Глаза, освобождённые от повязки, больше не смотрелись зловеще, а подошли бы даже умудрённому жизнью профессору. Волосы зачёсаны назад, но в них уже поселилась заметная седина. Лет я бы ему дал шестьдесят, не меньше.

— Должен попросить прощения, — сказал он, рассмотрев меня повнимательнее. — Произошла ошибка.