Имя России: Сталин

Грозный был истинно великим государем… Опираясь на «чёрных», простых людей и служилое дворянство, он жёстко подавил сепаратистские и про-польские настроения тогдашней элиты — боярства, провёл успешные земскую, военную, судебную реформы и создал новые, по тем временам передовые формы государственного управления через «отраслевые» — говоря языком современным — приказы.

Западные и нынешние «россиянские» историки пеняют ему паранойей, как и Сталину, и «кровавыми» «расправами» с «невинными» — тоже как и Сталину.

Грозный действительно имел не лучшие нервы… Но, во-первых, хотел бы я посмотреть на его хулителей — какую бы нервную конституцию имели они, если бы на их глазах (а тебе — три годика!) бояре зверски убивали близких им людей! Во-вторых, скрупулёзный подсчёт — по строгому приказу самого Грозного — всех убиенных по приказу Ивана же за время его правления не дал и пяти тысяч человек за много лет бурной жизни государства. А считали дьяки ревностно — за внесённых в мартиролог предстояло молиться, отмаливая грехи государя!

В те же годы только в Париже во время Варфоломеевской ночи католики убили тридцать тысяч гугенотов без разбора, включая женщин, стариков и младенцев. Резня гугенотов лишь ослабила Францию и возобновила гражданскую войну.

Иваном же двигала — пусть и не всегда верно им понятая — государственная необходимость, и его эпоха характерна не казнями, а всесторонним созиданием государства.

Через сто с лишним лет пришла эпоха Петра — «царя-труженика».

Интересно, как сопоставил фигуры Грозного, Петра и ряда их преемников Сталин. 26 февраля 1947 года он, Молотов и Жданов долго беседовали с режиссёром фильма «Иван Грозный» Сергеем Эйзенштейном и исполнителем роли Ивана актёром Николаем Черкасовым о только что завершённом фильме.

Вот часть этой беседы, записанная со слов Эйзенштейна и Черкасова:

«Сталин. Вы историю изучали?

Эйзенштейн. Более или менее…

Сталин. Более или менее?… Я тоже немножко знаком с историей… У вас неправильно показана опричнина. Опричнина — это королевское войско. В отличие от феодальной армии, которая могла в любой момент сворачивать свои знамёна и уходить с войны, — образовалась регулярная армия, прогрессивная армия…

Царь у вас получился нерешительный, похожий на Гамлета. Все ему подсказывают, что надо делать, а не он сам принимает решения… Царь Иван был великий и мудрый правитель, и если его сравнить с Людовиком XI (вы читали о Людовике XI, который готовил абсолютизм для Людовика XIV?), то Иван Грозный по отношению к Людовику на десятом небе. Мудрость Ивана Грозного состояла в том, что он стоял на национальной точке зрения и иностранцев в свою страну не пускал, ограждая страну от проникновения иностранного влияния… Пётр I — тоже великий государь, но он слишком либерально относился к иностранцам, слишком раскрыл ворота и допустил иностранное влияние в страну, допустив онемечивание России…»

Затем, между прочим, Сталин прибавил:

«Ещё больше допустила его (онемечивание. — С. К.) Екатерина, и дальше. Разве двор Александра I был русским двором? Разве двор Николая I был русским двором? Нет, это были немецкие дворы.

Замечательным мероприятием Ивана Грозного было то, что он первый ввёл государственную монополию внешней торговли. Иван Грозный был первый, кто её ввёл, Ленин — второй…»

Сталин был, конечно, прав. В дореволюционной истории Российского государства после провозглашения его самодержавным в эпоху Ивана Грозного было лишь два безоговорочно великих национальных вождя — сам Грозный и Пётр.

В том числе и поэтому о Петре — как и о Грозном, о Сталине — существует много подлых мифов, рисующих умницу Петра чуть ли не неврастеником и алкоголиком, то и дело руководствующимся порывом, а не государственным расчётом…

Но вот передо мной лишь один, взятый почти наугад, том 12-й (выпуск 2-й) академического издания «Писем и бумаг императора Петра Великого». Этот том издан в 1977 году мизерным — по советским масштабам — тиражом в 6300 экземпляров, и в нём содержатся бумаги Петра и его деловая переписка всего лишь за период с июля по декабрь 1712 года! Документы за номерами с 5329-го по 5794-й. Итого — 465 документов всего за полгода.

И это — лишь часть сохранившегося от того, что фиксировалось на бумаге. А ведь и фиксировалось из ежедневного потока дел лишь самое важное!

Десятки адресатов, сотни имён и географических названий…

В предметном указателе — более двух тысяч предметов внимания Петра… Я приведу здесь, естественно, лишь кое-что, тоже взятое наугад, — то, что выхватил глаз…