...Имя сей звезде Чернобыль

— Как-как? — восторженно захохотал гость. — Нет, с такой женщиной — хоть на необитаемый остров.

— Для необитаемого один из нас лишний.

9

Сколько бы камня ни обтесала нация, он идет большей частью на ее гробницу.

Генри Торо

Я все-таки решил сделать шаг навстречу цивилизации.

Она в великолепном трико, он хотя бы в трусиках, а я прикрыт одним лишь загаром да полинезийскими волосами до плеч. Одетый воздухом. Пора и мне цивилизоваться. Пока они у моря собирают водоросли, я, оставленный готовить обед (мы с Третьим ввели «мужской день» по собственной инициативе), изучаю скафандр астронавта — нет ли здесь ткани, пригодной для набедренной повязки? А что, неплохо — ярко-оранжевая. Что-то твердое нащупал: металлическая тяжесть в одном из бесчисленных карманов с замками-«молниями». Да это же пистолет! Давно не виделись, привет, парень! Небольшой, ноздрястый, старой системы, — астронавт мог бы иметь машинку и посовершеннее. Патроны в рукоятке, поискал в карманах запасные и нащупал еще что-то. Курительная трубка, какая-то странная, металлическая, но сработанная под дерево. Ну, ясно: пуф-пуф — и ваших нет! Пистолет-игрушка, патрончики в утолщении-барабане, ага, нажимать вот здесь.

Находку отложил в сторону на видное место и принялся чистить рыбу. Лучше бы ножик хороший принес в кармане гость, а то приходится действовать острыми раковинами. Без ножа сложно будет распороть жесткую ткань скафандра. А хорошо бы: они появятся, а их встретит некто в оранжевом — знай наших! Впрочем, сюрприз я приготовил: лежат, голубки, на самом виду. Он что, забыл про пистолеты свои?

А в кармашке что, в верхнем? Карточка астронавта, что ли? Сколько набрал миллибэр? А может, и не милли? Что?! Цифра эта и слона свалит! Что-то понаписано разным почерком. Да нет, не всерьез это, просто развлекались в своем космосе. «Репродуктивность — ноль (невосстановима). Сексуальная составляющая — ниже нормы». Другой рукой приписано: «Ниже всякой критики. Вместо — принимать три порции виски».

Ладно, пусть лежит, где лежала. Нехорошо, однако, получилось — будто обыскал «мундир врага». Но пистолеты он обязан был показать. Мы-то его приняли с открытыми ладонями.

Уже голоса слышны, смех, поднимаются сюда. Я не выдержал, встал и наблюдаю: Третий тащит ношу за двоих. Она же налегке идет впереди, напевает, в руке у Нее (это уже мне сюрприз!) цветок. Взмахивает им, весело дирижирует, кажется, даже понюхала. Я чуть не упал от удивления. Будто проснувшись или вспомнив, отшвырнула цветок и даже посмотрела вслед испуганно, точно змею вместо палки по ошибке подняла. Но факт был: и несла и нюхала. Ну и что из этого следует? Не знаю, но сердце у меня колотится. Я отошел на шаг, отступил от края скалы,

почему-то не хочется, чтобы меня сразу заметили.

— Привет! Ой, что это? — Она первая увидела пистолет и «курительную трубку».

А Третий освободился от своей ноши и только потом разглядел, о чем речь. Он смутился, даже покраснел.

— Я и забыл про свою коллекцию. Точно, лежали в скафандре.

— Можно мне пострелять? — Женщина находке очень рада.

А почему бы и нет? Теперь это действительно игрушки, мы тоже оживились, как-никак соревнование. Игры доброй воли. Ничто так не выделяет, не красит мужчину, как стреляющая игрушка в твердой руке.

Женщина всё не может решить, из какого Ей стрелять, оживилась, точно в ювелирный магазин вошла. А мы, как услужливые продавцы, наперебой советуем: вот из этого, нет, этот удобнее. Один показывает, как держать, другой — как правильно стоять: вот так, развернувшись. Нажимать на это. Но я ничего не забываю. Схватил в сторонке, сорвал цветок, который утром не скосил, не сбросил в ущелье, и, мокрый, тяжелый, прихлопнул к скале: вот и мишень! Держится, как резиновая присоска. (Я невольно понюхал ладонь: нет, не пахнет, только сырость грибная.)

Она целится, так хочется Ей попасть, а мы поддерживаем Ее за локотки снисходительно и с умилением. Конечно, промажет, знаем заранее, зато мы покажем, как надо, — что-что, а это показать мы мастера.

Щелчок выстрела заполнил вдруг проснувшимся эхом все пространство меж черными стенами: точно одну из молний вдруг озвучили.

— Хватит козами сено травить, очередь наша, — голос мужа.

— Попала? Я попала?

— В белый свет как в копеечку! — Вспомнившаяся присказка прозвучала двусмысленно: произнесена впервые с тех пор, как действительно врезали по белу свету, да так, что черным стал.

Теперь стрелять нам.

— Сударь, оружие выбираете вы, — предлагаю гостю.

— Нет, оружие мое — выбирать вам.

— Ой, как интересно! — всплеснула руками Женщина. — А я буду секундантом.

Разобрались, кому из чего стрелять. Третий камнем нацарапал мишень — крестик поставил. Цветка моего будто и не заметил.

Я выстрелил в цветок. Он — в свой крестик. И оба удачно. Нам поаплодировали. И потребовали:

— Вы и так умеете, дайте я еще раз!

Третий глянул в мою сторону, я отозвался согласным взглядом, просто здорово, как легко мы друг друга поняли: одновременно швырнули наши игрушки за скалу, туда, где море.