Имя твое - земля (СИ)

— Но она угадала, — заметил Малдер и посмотрел на напарницу, одним лишь взглядом давая понять ей, что он все понимает и ему жаль. Долгое время после смерти отца Скалли, а затем и Мелиссы Малдер старался избегать подобных разговоров, но вскоре понял, что напрасно судит Скалли по себе. Исчезновение Саманты и последующее отдаление друг от друга всех оставшихся членов семьи, какое-то время по инерции дрейфовавших поблизости, как кусочки расколовшейся льдины, и в конце концов разошедшихся окончательно, омрачало все его воспоминания о детстве. А теперь, когда его отец и мать (да и он сам) волею судеб сняли маски и показали все худшее, что таилось в них, даже самые безоблачные и светлые переживания казались насквозь фальшивыми. Но к счастью, для Скалли ее семья оставалась непоколебимой святыней, и, несмотря на скорбь, она была рада возможности вспомнить отца и сестру. Как известно, человек жив, пока его помнят.

— Ну, а ты, Малдер? Я только знаю о твоей страсти к пирогу со сладким картофелем. И, конечно же, семечкам.

— Моя мама совсем не любитель готовки. Когда мы с Сэм были маленькими, родители даже наняли помощницу по кухне, но я толком не помню ничего из ее творений. А вот во время учебы в Англии мне приходилось тяжеловато. У них… хм… специфическая кухня.

— Знаменитый хаггис из бараньих потрохов?

Малдер поморщился.

— Эту дрянь едят в Шотландии, так что мне она, слава богу, не попадалась. А вот «мушиные пироги» я с удовольствием вспоминаю и по сей день.

— Звучит аппетитно.

— Да, их еще называют «мушиными кладбищами». Это просто слойки с изюмом. До сих пор слюнки текут, как только они приходят мне на ум — сочные, сладкие, но не слишком — в самую меру, слегка масляные, внутри тянучие изюминки, а сверху — засахаренная корочка… — Малдер мечтательно вздохнул. — Я мог бы с легкостью питаться только ими одними.

— Тогда тебе явно пришлось бы искать другую работу. Не такую требовательную к физической форме.

Малдер улыбнулся и поставил кондиционер на максимум, а Скалли с любопытством посмотрела в окно. Как ни странно, ей ни разу не довелось побывать на родине джаза, хотя в Новом Орлеане находилась одна из крупнейших баз ВМС США. Впрочем, сейчас они проезжали один из пригородов, отличавшийся от еще сотен и тысяч точно таких же сателлитов разве что обилием трудночитаемых французских названий, и Скалли, которой за три часа полета так и не удалось заснуть благодаря сидевшей прямо перед ними даме с младенцем, убедившись, что пейзаж пока не представляет для нее никакого интереса, закрыла глаза.

***

Сон Скалли продлился недолго: дорога от аэропорта до отеля, располагавшегося на интересовавшей их Сент-Энн-стрит и носящего незамысловатое название «Гостиница на Сент-Энн», заняла всего полчаса. В субботу утром, да еще накануне праздников, пробок не было. Всего через два квартала от отеля их улица пересекалась со знаменитой Бурбон-стрит и уходила вглубь Французского квартала — прямо в сердце старого города. Улицы кишели людьми — как местными, так и туристами. Кажется, все они решили по полной насладиться летним зноем, раз уж природа расщедрилась такой подарок. Владельцы кафе и сувенирных лавок вовсю готовились к вечернему наплыву гостей, а уличные зазывалы рекламировали туры по достопримечательностям с двойным усердием.

Их отель располагался в одном из очаровательных уютных домиков в колониальном стиле — двухэтажный, с большими балконами, высокими деревянными окнами, прикрытыми цветными ставнями и свисающими с карниза цветочными кашпо. Приняв долгожданный душ и переодевшись, Скалли рухнула на кровать, чтобы насладиться льющимся из кондиционера прохладным воздухом, но не успела полежать и пяти минут, как раздался нетерпеливый стук в дверь. Ну что за наказание? В кои-то веки раз удалось попасть в место, изобилующее достопримечательностями, и что? Ни на одну из них у нее, разумеется, не хватит времени. Вздохнув о несбывшемся, Скалли взяла с прикроватного столика пистолет и значок и уныло поплелась к выходу.

***