Имя твоего ангела

Выйдя напоить свою корову, Фатима опять обратила внимание на тот истошный крик. Но не остановилась. Поставила ведро перед коровой, достала соломы и постелила ее под скотину, потом полезла и достала корове сена. Закончив дела, направилась к дому. Тот голос все это время стоял у нее в ушах. Фатима сначала думала, что это из-за того, что она несколько ночей не спала, наблюдая за своей коровой, которая должна была вот-вот отелиться. Но при приближении к дому голос стал слышен более отчетливо. Бог ты мой! Да это же кошка.

Бесхозная, наверное, бедняжка, а, может, и раненая. Иначе не стала бы ходить не известно где глубокой ночью. Старушка пошла по голосу, на улицу. Но не успела она сделать даже шаг, как увидела маленький черный комочек на белом снегу.

– Ах ты, мой маленький, и кто же оставил тебя здесь? – сказала она, беря котенка на руки. – Совсем замерз. Дрожишь весь.

Очень осторожно засунула его за пазуху и понесла в дом.

Поставила на пол. Котенок уже не кричал, он только дрожал всем телом.

– Как же мне тебя отогреть?! Как отогреть?! Она достала из шкафа шерстяную шаль, укутала им котенка, а потом затопила печь.

Сама могла и под одеялом согреться. Но она очень хотела быстрее помочь этому малышу, да и новорожденному теленку не помешает.

Что ни говори, жар костей не ломит. Кстати о теленке… Она сняла с гвоздя старую стеганку и накрыла им теленка.

– Как же мне тебя отогреть? И тут ее взгляд упал на банку, которая стояла на подоконнике. В преклонном возрасте чай без молока не чай. Вот и повадилась Фатима брать у соседей через день молоко.

Банка на подоконнике была пуста наполовину. Фатима налила молоко в ковш, поставила на плиту подогреть и потом дала котенку. Тот сначала сторонился, а потом начал с жадностью пить.

Когда закрыла печку, старушка положила котенка на полати. Он дрожал уже меньше.

– Вот так быстрее поправишься и будешь вовсю бегать, – сказала она, гладя котенка по голове. Когда начала укладываться спать, на улице уже брезжил рассвет.

Фатима ухаживала за котенком, словно за маленьким ребенком.

И вскоре тот поправился. Она назвала его «Актуш»[6]. Он весь был черным, лишь на груди маленькое белое пятнышко. Да и похож он был на прежнюю ее кошку. Та была у нее и умная, и умелая. Она не лежала на печи целыми днями. Когда кошка была в доме, он не был столь холодным, и не сидела она целыми днями, штопая мешки. Она и назвала котенка Актуш потому, что видела его расторопность, смышленость.

Актуш, действительно, оправдал надежды с лихвой.

Поправившись, соскочил с печи и, забежав за шкаф, выбежал с мышкой в зубах. А потом, быстро куда-то его дев, начал бегать по стене. Фатима застыла в оцепенении:

– Бог ты мой, уж не циркачи ли тебя потеряли?

Она стояла долго, любуясь и удивляясь ему. Только Актуш и не собирался спускаться. Она положила котенка на кровать и решила посмотреть, что же привлекло его ковре, висящем на стене. Стоило ей взять ковер в руки, и котенок, бросившись под ковер, опять схватил мышонка. С ним он и убежал под кровать.

– Бог ты мой! – опять повторила она, не зная, что сказать. Хотя и взволновало ее такое истребление мышей, сейчас она радовалась, что не одна: все-таки рядом теленок и котенок. Ведь мыши не скрашивают одиночество. От них слишком много вреда.

Проделки Актуша на этом не закончились. Он время от времени удивлял Фатиму. То он в сарае ловил крысу размером с себя, то ложился спать с соседским псом спина к спине. Актуш вообще не боялся собак. Даже большие собаки при виде его сначала бросались на него, а затем, поджав хвост, тихо отходили в сторону. Старуха не могла понять и объяснить секрет этого. Да и в целом Актуш весь был очень загадочным. Так он откликался не только на традиционное «кис-кис», но и на кличку Актуш. А однажды Фатима застала его за тем, как он ел тыквенные семечки, причем делал это так умело, что не каждый человек сможет. И вообще он очень скрасил одиночество старухи, внес свет в ее жизнь, и она не могла нарадоваться, что в ту ночь совершила такое святое дело: спасла замерзающего котенка.

С такими радостями и утехами прошла зима. Котенок стал полноправным членом семьи. Фатима относилась к нему, как к своему ребенку. Даже рассказывая о нем соседям, говорила: «А вот наш Актуш…» Как Фатима любила котенка, так и он относился к ней.

Если иногда она журила его за какие-то проделки, то он опускал виновато голову и тихо мяукал, как будто говорил: «Я больше так не буду». Даже эти повадки его любила Фатима.

Наступила весна. Все вокруг зазеленело, на деревьях появились листья. Актуш теперь уже больше находился на улице. Конечно, и домой заходил. И в такие моменты, он не ждал, пока ему откроют дверь, а научился сам этому.

– Ах, ты мой маленький, – ласково обращалась к нему Фатима, – тебе надо бы родиться человеком, ловчее тебя не было бы.

Актуш не только научился прыгать с забора или с еще более высокого места на мышей, но и любил лазить по деревьям.