Имя твоё — человек

— Ничего, зажмём носы. Будет вброс компромата — можно смело объявлять фальшивками и проявлением враждебности к России. Придётся принять предложение «эльфа» — их технологии нам будут нужны как воздух.

— Но наши деньги…

— Что сможем — выведем на хрен оттуда. Что не успеем — придётся бросить.

— Бросить?

— Кому нужны будут эти бумажки через год-два? Володя, шкура по любому дороже. Там у нас ни единого шанса. Дурачьё сбежит, попадёт под раздачу и потеряет всё. Всё, Володя, до копейки. Грабить там умеют так, как нам и не снилось. Умным придётся отдать какую-то часть сюда, чтобы спастись.

— Ты прав, Дима, — премьер рассеянно следил за картинкой на экране. — За всё приходится платить…

4

За всё приходится платить. Рано или поздно. И далеко не всегда мерой бывают деньги.

Аня не знала, чем ей придётся платить за своё тихое счастье. Именно тихое: без всякого сентиментального надрыва, без мексиканских страстей и она, и её любимый вдруг поняли, что являются одним целым, по какому-то недоразумению разделённым на две половинки. И как тут не вспомнить легенду об андрогинах? Смех смехом, а такого взаимопонимания она встретить не ожидала. Тем более от нечеловека. И не только в постели. Может быть, некоторые женщины думают, будто любовь и постель — это одно и то же. Нет. Любовь — это когда каждый миг общения с любимым в радость. Даже на кухне, даже за столом. Даже, прошу прощения, стирка пресловутых носков. Тогда не будет никаких стонов по поводу «я собиралась на праздник жизни, а попала в серые будни». Жизнь — это и есть будни. Это в основном и есть посуда в раковине, носки в корзинке и мусор в ведре. Если бытовые мелочи, на которые вы раньше не обращали внимания, стали вас раздражать — можете быть уверены: вы не любите того, с кем живёте.

С Андреем у Ани так и было. Постоянные выяснения отношений, мелкие, но крайне неприятные словесные стычки — чья очередь мыть посуду и чистить кошачий лоток, кто сколько денег потратил и на что потратил, и так далее. Нойгеш — это был совершенно не тот случай. Аня прекрасно знала, что готовит неважно. Бывший, помнится, всё ссылался на свою маму, получая в ответ ехидные предложения у мамы же и питаться. Только кушать почему-то всё равно шёл к Ане. Сейчас положение спасал искусственный интеллект кухонного агрегата, но всё равно это был далеко не шедевр кулинарии. Нойгеш, лукаво щурясь, поедал всё до крошки. «Да, тебя не взяли бы поварихой в ресторан, но ведь это приготовила ты. Для меня». И что тут скажешь?

Аня ничего и не говорила. К чему слова? Стряпня — такая мелочь, освоить которую при желании не проблема. Если Нойгеш не закатывает скандалы, а готов терпеливо дождаться, пока любимая научится, то ему просто цены нет. Надо, как говорила одна мамина знакомая, хватать и бежать.

«Интересно, чего недоставало его бывшей? Ведь любил он её, это и без откровений понятно. Приключениев бабе захотелось? Хм… А потом мы, слабый пол, обижаемся, когда мужики нас дурами считают…»

Обо всём этом Аня успела передумать, проснувшись под корабельное «утро», но не решаясь будить мужа. Он спал так спокойно, будто не было никакого побега и связанных с ним переживаний. Правильно говорила Да-Рэй: воины бывшими не бывают. А Нойгеш Рили служил в полку элитных убийц: «умаби» были не столько «спецурой», сколько подразделением, заточенным на уничтожение командного состава противника. Офицерские нашивки там дают не за строевую подготовку. «Умаби» нужны не стальные нервы, а их полное отсутствие. Впрочем, полным отсутствием нервов Нойгеш как раз похвастать не мог. Видимо, потому и не остался в полку. Но что нужно было пережить в прошлом, чтобы бегство с родной планеты и потеря …члена отряда сошли за незначительное приключение?.. Аня не хотела допрашивать любимого. Если захочет, сам расскажет.

Обстановка в каюте была самая что ни на есть романтическая. Видимо, официальный владелец яхты действительно собирался приятно проводить здесь время. Нойгеш не стал менять дизайн каюты, хотя это было дело получаса, достаточно отдать соответствующие команды бортовому терминалу. Во-первых, у прежнего владельца был неплохой вкус, а во-вторых — в кои-то веки им ещё придётся попутешествовать с комфортом? Вот и пользовались они этим комфортом как могли. Да-Рэй не вылезала из-за терминала, а они весь вечер, как в той легенде об андрогинах, пытались стать одним целым не только духовно. Не было бешенства брачной ночи, вызванного каким-то традиционным свадебным напитком, когда они, измученные, пришли в себя лишь к утру. Была бесконечная нежность, помноженная на боль утраты и неопределённость будущего. Никто из них не знал, доживёт ли до утра. Каждая потерянная минута казалась бездарно растраченной, каждое несостоявшееся прикосновение — преступлением, которому нет прощения. Они не хотели быть преступниками… такие разные и такие похожие. Они просто любили друг друга. Нойгеш шумно вдохнул озонированный воздух: проснулся.

— Доброе утро, любимый, — Аня потянулась, наконец позволив себе пошевелиться.