Имидж старой девы

Эх… золотые были денечки, брильянтовые! Улетели, куда подевались? Рассыпались, как бусинки по полу, закатились в щелки – не выковырнешь! А из-за чего? Из-за дури человеческой, вот из-за чего! Из-за дури и жадности. Все погорело, все…

Правда, Шурик говорит, что, когда пена схлынет, они наверстают упущенное. Дескать, все менты тут у них кобелились, да разве они позволят, чтобы навсегда прикрылось такое веселенькое местечко?

Может быть, может быть. А все же так, как раньше, уже не будет!

И тетя Варя ответила со скрипучей тоской в голосе:

– Закрыт салон. По техническим причинам.

– Как закрыт?! – Толстячок аж рот приоткрыл, и нескрываемое огорчение, прозвучавшее в его голосе, доставило тете Варе некоторое удовольствие. Что ни говори, а все-таки их работа необходима людям!

– Как закрыт, спрашиваешь? – хмыкнула она. – Молча! Закрыт – и все.

– Но почему, почему?! – не унимался толстячок.

– Почему, почему… По кочану. Приехала санэпидстанция, говорят, у массажисток руки грязные и ногти длинные. Вот и закрыли! Понятно?

А как еще ответить? Не ляпнешь же вот так, запросто: мол, закрыли нас менты! Не дурак, так догадается, а если дурак – ну, если дурак, то с ним и разговаривать нечего.

Видать, толстячок оказался все же не так прост, как можно было решить по его щекастенькому личику. Ротик поджался, глазки испуганно забегали:

– Понятно… санэпидстанция, значит. А что, все ваши массажистки… в больнице?

Тете Варе, любившей мужиков остроумных, ответ крайне понравился. И толстячок-недомерок даже показался повыше росточком.

– Да не, не все, – ответила она добродушно. – Правду тебе сказать, в больницу никого и не взяли. Велели на дому лечиться. Так что ищи по адресам, какая массажистка тебе надобна. А у которых дома тесно, те больше воздухом дышат. А что, осень нынче теплая!

– Воздухом дышат? – задумчиво повторил подросший недомерок. – Это где же? В парке, что ли?

– Да не, в парке вряд ли, – хихикнула тетя Варя. – Там одни маньяки да дрочилы, компания для наших массажисток неподходящая. К тому же они все девочки городские, им особо свежий воздух вреден. Им лучше, чтоб бензинчиком воняло, резиной паленой… Смекаешь?

– Смекаю! – радостно закивал толстячок. – Автостоп, значит… ну да, мне так и говорили! А где, не скажете? Где они конкретно… дышат? На каких дорогах?

«Вот пристал!» – рассердилась тетя Варя. С другой стороны, мужика понять можно: Автозаводский район – ого какой большой! И если ты не местный, а откуда-то из верхней части города, то тебе отродясь не найти ту девочку, которую хочешь, ежели не будешь точно знать, на какой трассе она голосует.

– Ты ищешь-то кого? – спросила тетя Варя, понизив голос. – Машу Куманькову? Таню Лифшиц? Веру Сажину?

– Таня-то мне нужна, только не эта, не Лифшиц, – пробормотал он задумчиво. – Таня… фамилию забыл. Зато я помню фамилии других девушек, которые мне нужны. Лариса Каретникова и Алла Свербеева. А Таня… да, вспомнил! Волкова ее фамилия.

Тетя Варя отпрянула от «глазка» так резко, что боль снова вступила в спину. Тихо ойкнув, она схватилась за поясницу, с ужасом подумав, что теперь уж точно не разогнется. И опять из-за этих трех сучек! Ведь с самого начала скрутило ее из-за чего? Из-за тех дел, которые натворили эти три пробляди, Лариска, Танька и Алка. И теперь, стоило только упомянуть их, как снова прострелило! Насквозь пробило! Как будто из того монтажного пистолета, которым дюбеля в стенку загоняют, выстрелили ей в спинушку!

– Проваливай! – выкрикнула она стонущим голосом. – Вали отсюда, понял? Сам этих мерзавок ищи! Я тебе тут не помощница!

Она сделала попытку отойти от двери, но не тут-то было: чертов радикулит вцепился в нее, как рак клешнями: один раз, еще девочкой в родимом Заволжье, Варя попала ногой в рачью нору – и на всю жизнь запомнила это ощущение. Корячась у двери, она невольно поглядела в «глазок» – и даже не сразу поняла, что увидела. Недомерок и не подумал ее послушаться и свалить. Он по-прежнему стоял на площадке, только его лицо было заслонено какой-то полоской. Блеклой такой, серовато-зеленоватой, с нарисованной на ней мужской физиономией.

Присмотревшись, тетя Варя поняла, что это сто баксов.

«Разве это деньги?» – фыркнула бы она неделю назад. Но не теперь, когда в будущем предстояли одни расходы, а доходов – никаких!

Сто долларов… Какой нынче курс в обменниках?

– Чего тебе надо-то? – спросила все еще ворчливо, чтоб этот хмырь не думал, что ее вот так запросто можно купить за портретик какого-то несчастного американца.

– Не чего, а кого, – ответил он спокойно, помахивая этой бумаженцией. – Я же говорю, мне этих девок надо. А особенно Лариску Каретникову.

Тетя Варя тяжело вздохнула. Нечего делать, придется продаваться за деньги!

– Про Татьяну тебе ничего не скажу, потому как не знаю. А Лариску найдешь недалеко от заправки «Лукойла». Ну, возле «Тысячи мелочей»! Там же наверняка и Алка отирается на подхвате. Так что двигай прямиком к «Лукойлу». Ты район-то знаешь?

– Более или менее, – буркнул мужик, направляясь к лифту.

– Эй! А деньги?! – вскричала тетя Варя.