Имита

— Нет. Во-первых, Орочи — большой любитель голоса Тайры. Во-вторых, ты у него не останешься. Он уже созвонился с кем нужно. Тебя по цепочке передадут в безопасное место, чтобы даже я не знал, куда именно. На всякий случай. А там будем думать, что делать дальше. Но среди тех, у кого ты будешь прятаться, есть и медики. Луис, если тебе не сложно, расскажи, что произошло? Почему тебя ударил Горан?

Девушка подняла брови, но покорилась и рассказала.

— Думаю, его разозлило, что я постоянно говорила ему наперекор. А я смолчать не смогла. Надоело, точней. Тайру приходится терпеть. Теперь его.

— А ведь он высказал правду, — задумчиво сказал Ливей. — Именно это привлекало его к тебе: строптивость и загнанность, обречённость. То, что ты не сдаёшься, но ничего изменить не можешь. А кто такой Дэниел? Может, он сможет помочь тебе? Если так и если ты того хочешь, то мы можем переправить тебя к нему.

Засомневавшись: «Не слишком ли я болтлива?», девушка некоторое время сидела молча. Ещё большее сомнение охватило её, едва она вспомнила о беременности. Одно дело — прятать человека, другое — двух, одну с младенцем на руках. Долго ли смогут помогать ей эти люди? Сказать ли им о том, что её в себе страшит? Поэтому она, в свою очередь, осторожно спросила:

— Ливей, а почему ты… вы мне помогаете?

— Талантливых людей на свете мало. Наше, цветоводов, искусство постоянно напоминает нам, что талант, как всякая красота, — это очень хрупко. Ты — настоящий талант, без всяких условий и уступок. Почему бы не помочь тебе и не сохранить твой голос для будущего? Мало ли что произойдёт у Тайры. А вдруг ты зачахнешь? У тебя есть талант. У нас — возможность его сохранить. Не хочу спрашивать, почему ты спросила, почему мы помогаем тебе. Возможно, в твоей жизни есть ещё тайны, но поверь: мы правда хотим помочь человеку с таким голосом, как у тебя.

— Ливей, однажды я попала в аварию. У меня плохо с психикой. Со мной происходит что-то страшное. Что именно — я потом не помню, но вокруг меня умирают люди. Дэниел… Он умирал. Я вызвала ему помощь и сбежала, потому что побоялась: останусь — он точно умрёт. Я… Я даже не хочу, чтобы он мне помогал.

— По твоей ауре не скажешь, что у тебя проблемы с психикой, — пробормотал Ливей.

Девушка похолодела. Она не поняла сразу, что именно сказал Ливей о проблемах с психикой, а услышала только то, что сейчас больше всего страшило её. Аура. Значит ли это, что садовник уже считал с неё, что она?.. Но тогда… Если он везёт её, зная, что она беременна… Огромная благодарность к Ливею прихлынула горячей волной к глазам.

— Луис, приготовься. Мы выезжаем на проспект — и тебе придётся на ходу перебежать в тёмно-красную машину. Поднимаю сиденье.

Девушка немедленно натянула козырёк кепки на нос и сжала ремень сумки.

— Ливей, спасибо большое. А мы… ещё увидимся?

— Увидимся, певица Луис! Пробка — перебирайся!

Распахнув дверцу, девушка, пригибаясь, помчалась между поневоле остановившимися машинами — к тёмно-красной, которая отличалась от других тем, что задняя дверца была приоткрыта. Юркнув на место, Луис закрыла дверцу — и вовремя: ряды машин зашевелились и медленно, почти без разгона пошли вперёд.

Сидящий за рулём молодой черноволосый человек, с короткой стрижкой и весёлыми узкими глазами, мельком глянул в зеркальце на заднее сиденье.

— Я думал, Ливей, говоря о пассажире, имел в виду мужчину. Потом я подумал, что ко мне бежит мальчишка. А теперь… — И он негромко рассмеялся.

— Вы тоже читаете ауры? — не удержалась Луис.

— Нет, хотя умею. Просто вы сели так женственно!

Девушка вспомнила, как она плюхнулась на сиденье, — и фыркнула. Положив ладони на верх сиденья, рядом с водительским, и опершись на них подбородком, некоторое время она рассеянно смотрела на окружавшие их машины, идущие вровень. А потом вспомнила и спросила:

— Орочи, а вы не будете опускать сиденье со мной, чтобы спрятать меня?

— Нет. Рядом со мной никто не заподозрит человека, который только что сидел с Ливеем. Да и недолго мы с вами гуляем… Что это? — изумлённо спросил он, когда Прести, с плеча Луис дотянувшись до того же сиденья, на которое она опиралась, тоже положил на него морду. Та стала ещё более плоской, зато глазища ещё выпуклей.

— Кто это, — поправила девушка. — Это дракон. Зовут Прести.

— Привет тебе, Прести! — торжественно сказал Орочи, всё поглядывая в зеркальце. — Рад познакомиться с настоящим драконом!

Прести шмыгнул плоским носом и что-то коротко крякнул, будто сломался сухой сучок. Орочи затрясся в бесшумном смехе. Успокоившись, но всё ещё с интересом поглядывая на дракончика (как и тот косился на него), он сказал:

— Замечательно! Он ещё и отвечает. Девушка, вам придётся снять ваши отличительные знаки известной фирмы. И превратиться в паренька, каких тысячи.

Она не стала спрашивать, зачем это нужно. И так понятно. Содрала, не глядя, с кепки логотип фирмы, вытащила из фирменного пакета свою сумку. Прести без слов сообразил, что хозяйка готовится снова выходить, и залез к ней под куртку, которую она на этот раз надела. Наблюдавший за ним Орочи даже вздохнул, когда Прести пропал.