Имитатор

– О, Кармайкл! Ах, бедненький мой! У тебя кровь идет! Вызвать доктора? Вызвать «Скорую»?

Она забилась в истерике и принялась хлопать себя по щекам. Его глаза наполнились слезами, он протянул вперед кровоточащую руку.

– Сделай что-нибудь!

Ева выступила вперед, схватила его раненую руку, вывернула ее ладонью к себе и осмотрела порез.

– Тащите сюда полотенце, воды, антисептик и бинты. Это всего лишь царапина, не стоит из-за такой ерунды вызывать «Скорую».

– Но его руки, его прекрасные руки! Кармайкл – артист!

– Ну да, он артист с порезом на ладони. Ничего страшного. Пибоди! Носовой платок есть? – Здесь, лейтенант.

Взяв платок, Ева забинтовала порез. Ли тем временем бросилась вон из комнаты. Наверное, звать на помощь пластического хирурга.

– Сядьте, Кармайкл. Повторяю, это всего лишь царапина.

– Вы не имеете права, не имеете никакого права врываться в мой дом и расстраивать меня таким ужасным образом! Это недостойно! Вы не имеете права нарушать мое душевное равновесие, угрожать мне!

– Не помню, чтобы я вам угрожала, а память у меня хорошая, особенно на такие вещи. Офицер Пибоди, я угрожала мистеру Смиту?

– Нет, лейтенант, не угрожали.

– Думаете, если я живу в довольстве, люблю покой и красоту, мне неизвестны более темные стороны жизни? – Теперь его зубы оскалились, он прижал пораненную руку к сердцу. – Вы собираетесь вымогать у меня деньги, плату за молчание о том, что вас совершенно не касается. Женщины вроде вас всегда хотят, чтобы им заплатили.

– Женщины вроде меня?

– Такие, как вы, думают, что они лучше мужчин. Вы используете ваши чары, секс, чтобы взять власть над мужчинами, выжать из них все соки. Все вы просто животные. Суки и гадины. Вас бы стоило…

– Вот с этого места поподробнее, пожалуйста. Что с нами стоило бы сделать? – спросила Ева, когда он умолк на полуслове, стараясь овладеть собой. – Убить нас, замучить, заставить заплатить за все?

– Я ничего такого не говорил!

Он вновь рухнул в кресло, придерживая руку за запястье и укачивая ее как младенца.

Вернулась Ли с пушистым белым полотенцем, бутылкой воды и запасом бинтов, которого с лихвой хватило бы на перевязку целого эскадрона после кровавой битвы.

– Пусть моя помощница об этом позаботится, – посоветовала Кармайклу Ева. – Эта ваша истеричка все испортит и причинит вам гораздо больше боли.

Смит коротко кивнул и отвернулся, чтобы не смотреть на Пибоди и на кровь.

– Ли, уйди, прошу тебя. Закрой дверь.

– Но, Кармайкл…

– Я хочу, чтоб ты ушла.

Она заморгала, расслышав жесткие нотки в его голосе, и выбежала из комнаты.

– Как вы узнали о… о ней? – спросил он Еву.

– Это моя работа – узнавать то, что нужно.

– Поймите, это может меня погубить. Моя публика не желает знать… Моим поклонникам не нужны неприглядные подробности. Они приходят ко мне ради красоты, романтической фантазии, а не ради безобразной действительности.

– Меня не интересуют ваши поклонники, и я не собираюсь придавать гласности какую бы то ни было информацию, если только это не в интересах следствия. Я вам уже говорила, мне не нужна шумиха.

– Она всем нужна, – бросил он в ответ.

– Думайте, что хотите, я здесь не по этому поводу. Ваша мать была лицензированной проституткой. Она жестоко обращалась с вами.

– Да.

– Вы оказываете ей финансовую поддержку.

– Пока эта сторона дела в порядке, она держится от меня подальше, не вмешивается в мою жизнь. Она не настолько глупа, чтобы не понять: если она высунется, продаст свою историю журналистам, ей, конечно, обломится кое-какой гонорар, но курицу, несущую золотые яйца, она зарежет. Если мой доход пострадает, она тоже останется на мели. Я ей все это объяснил очень подробно еще до первой выплаты.

– У вас с матерью враждебные отношения?

– У нас нет никаких отношений. Я предпочитаю вообще о ней не думать. Это создает дисбаланс.

– Джейси Вутон была лицензированной проституткой.

– Кто?

– Вутон. Женщина, убитая в китайском квартале.

– Это не имеет никакого отношения ко мне. – Несколько успокоившись, Смит отмахнулся здоровой рукой. – Я тоже предпочитаю не думать о темных сторонах жизни.

– В воскресенье была убита еще одна женщина. Мать взрослого сына.

В этот момент он бросил на нее взгляд, в котором явственно читался страх.

– Это опять-таки не имеет никакого отношения ко мне. Я был жертвой насилия, но я выжил. Я хочу положить конец насилию, а не продолжать его.

– Жертвы насилия часто сами обращаются к насилию. Дети, терпевшие побои в детстве, вырастая, начинают бить тех, кто слабее. Одни убийцами рождаются, другие ими становятся. Женщина причинила вам боль. Эта женщина имела власть над вами, вам приходилось ей подчиняться. Она годами причиняла вам боль, а вы были бессильны помешать ей. Как же заставить ее заплатить за эту боль, за унижение, за все те годы, что вы прожили в страхе?