Имитация

Она вполне могла представить, как Копли втыкает нож в грудь мертвого человека.

Может, впрочем, только потому, что он ей не понравился?

Как бы то ни было, именно Копли возглавил у нее второй список. Его жена последовала сразу за ним.

Тем не менее на этом Ева не успокоилась.

Сделав себе еще кофе, она вновь уселась за стол и принялась прокручивать в голове ситуацию убийства.

11

При звуке колокольчика Рорк поднял взгляд от компьютера. В кабинет, на шаг опережая Еву, проскользнул Галахад.

– Нашел тут кое-что интересное для тебя, – сообщил Рорк, – но мне еще нужно закончить.

– Прекрасно.

На столик рядом с ним Ева поставила бокал вина, поскольку кофе в такое время Рорк не пьет.

– Спасибо. Это в честь чего?

– В качестве извинения за беспокойство. Ты пока заканчивай, а мне надо еще кое-что обдумать.

Кот запрыгнул Рорку на колени и принялся там с урчанием устраиваться. А Ева подошла к высокому окну.

Домашний кабинет Рорка более стильный и выглядящий по-деловому, в отличие от ее собственного. По замыслу Рорка, кабинет Евы стал отражением ее прежней квартиры – маленькая хитрость, позволившая ей быстрее приспособиться к новому окружению.

Неглупый ход.

Не забавно ли, что одна-единственная комната здесь ничуть не уступает по размеру ее прежнему жилищу? Раньше Ева как-то не задумывалась об этом, хотя ее глубоко тронуло внимание мужа. Даже удивительно, что он так быстро сумел разобраться в ее привязанностях и интересах.

Ева бросила взгляд на парк, причудливо украшенный к предстоящему празднику. Рорк и об этом сумел позаботиться. Но теперь он учитывает их общие интересы.

Оглянувшись, она зацепила взглядом картину, которую подарила мужу на первую годовщину их свадьбы. Ева с Рорком изображены на ней в ясный летний день. День их свадьбы.

Рорк повесил картину так, чтобы она всегда была в поле его зрения. За это время Ева тоже успела понять мужа. По крайней мере, настолько, чтобы не сомневаться: эта памятная картина ему по-настоящему дорога.

Сейчас он сидит за столом, погруженный в свою работу. Рукава свитера подвернуты, волосы забраны в хвостик. На коленях, свернувшись клубком, дремлет кот. Взгляд Рорка перемещается от экрана к экрану, в то время как мозг его ведет ту самую игру, о которой он говорил ей чуть раньше.

– У тебя явно что-то на уме, – заметил Рорк, не отрываясь от работы. – Можешь смело выкладывать, поскольку я уже подвожу итоги.

– Три человека возглавляют мой список подозреваемых. Компьютер с его процентовкой не вполне согласен, но я остановилась на этих трех.

– Один из них Копли.

– Разумеется. И его жена – Наташа Квигли. У меня возникла пара теорий, позволяющих вписать ее в ситуацию с убийством.

– Она влюбилась в Зиглера и не захотела делить его с остальными. Предпочла убить, вместо того чтобы наблюдать, как он спит с другими дамочками ради выгоды или спортивного интереса.

– Ух ты. О таком я даже не подумала. Пожалуй, я внесу это в список моих теорий.

– Ну а кто третий?

– Кира Роббинс, модный блогер.

Рорк в недоумении вскинул брови:

– Серьезно?

– Нет алиби. Физически подходит под описание убийцы. Говорит, что уже была жертвой насилия и, похоже, не врет. Доказать это я не могу, но когда сам пройдешь через подобное, начинаешь различать, где правда, а где ложь.

Рорк молча пригубил вино.

– Должна признать, в душе я надеюсь, что это не она. Но версию все равно нужно проверить. Если она уже прошла через изнасилование, да еще подростком, это наверняка наложило на нее свой отпечаток. Никакое лечение не способно полностью стереть такой опыт. И я невольно задаюсь вопросом: неужели она ничего не заподозрила, когда нечто подобное произошло с ней снова? Неужели она с легкостью списала все на момент слабости и личную неразборчивость? Чем больше я об этом размышляю, тем меньше мне верится в подобную беспечность.

– Ты считаешь, она знала, что именно с ней произошло.

– Она не могла не задуматься об этом. И я намерена как следует расспросить ее, когда мы встретимся в следующий раз. Жаль, но ничего не поделаешь. Я огорчусь еще больше, если окажется, что она-то и есть убийца.

– В прежнее время, – заметил Рорк, – я бы усомнился в правильности твоих решений. Теперь я стал лучше понимать тебя. И принимать, если уж на то пошло.

– Невозможно изменить то, что было, – пожала она плечами. – А потому приходится иметь дело с тем, что есть.

– Это накладывает отпечаток, – повторил он ее слова, не сводя с нее внимательного взгляда. – И никакое лечение не в силах полностью стереть его. Она была жертвой. И если она убила, то сделала это не без причины. И оба мы понимаем это как нельзя лучше. Зиглер был неприятным типом, насильником и манипулятором. И все равно ты будешь отстаивать его интересы перед женщиной, которую он так грубо использовал. Ты просто обязана. Просто обязана.

Рорк повторил это дважды, будто подчеркивая ту реальность, которой принадлежат они оба.

– Это не просто профессиональная обязанность, но и долг. Твое чувство справедливости. Твоя линия поведения.