Имитация

– Тебе придется очень постараться, чтобы я тебя простила, – сказала Даша, но по лицу я понял, что предложение пойти в кино смягчило ее. – Сеанс выбираю я, а после мы идем в общагу: Светка еще не вернулась. Будешь извиняться в поте лица, – Даша хихикнула.

– Ладно, – сказал я тихо. Увидел, как вошла в консерваторию Валерия. Она посмотрела сначала на Дашу, затем на меня, и как-то странно, очень коротко улыбнулась мне. Я кивнул в ответ, так, чтобы Даша не заметила.

* * *

Ансамбль был третьей парой. Перед тем, как зайти в кабинет, я разложил тетрадь на подоконнике и заново записал начало своей фуги красивым разборчивым почерком. Покажу Валерии.

– Привет, – сказала она, почти не посмотрев на меня.

– Привет. Извини, я вчера…

– Сыграем несколько раз подряд без остановок, ладно? Скоро на зачете играть.

– Конечно.

Я устроился за роялем. Играл лучше, чем обычно. Наверное, потому что не тряслись пальцы. Сегодня я не робел перед Валерией. И даже смотрел на нее. Они играла самозабвенно, не отвлекаясь и не прерываясь, как и обещала. Когда между третьим и четвертым прогоном мы сделали паузу, чтобы Валерия подтянула струны, я сказал:

– Извини, что сбежал вчера.

– Дай мне «соль».

Я нажал клавишу.

– У тебя же абсолютный слух.

Она ничего не ответила на это.

– Злишься на меня? Я извинился.

– Не злюсь.

– Вчера сочинил тему для фуги.

– Всё, я готова, – она положила скрипку на плечо и подперла подбородком.

– Я тебе ее сыграю, – совсем уж осмелел я, поднялся, прошествовал до своего пакета, достал тетрадь, расположил ее на подставке для нот. Сыграл. – Ну как?

Валерия смотрела на меня прямым взглядом.

– У тебя же Даша есть. Я-то при чем?

– Вчера ты предложила сочинять фугу вместе.

– Сочиню сама.

– Это какая-то игра? С неизвестными мне правилами? – меня обескуражила резкая перемена в поведении Валерии. – Вчера ты вела себя по-другому.

– А сегодня так.

Ладно. Открыл Рахманинова и сразу заиграл. Валерия не успела вступить вовремя.

– Еще раз, – попросила она. Я остановился и через мгновение заиграл снова. Валерия не успела.

– Илья, еще раз. И посмотри на меня перед тем, как играть. Тема у меня, будь добр подстроиться, – Валерия нервничала, и я заиграл без изменений, чтобы ее позлить.

– Ты специально? Играли же нормально до этого!

– Тема не только у тебя. У фортепиано в басовом голосе мелодическая линия. Так что подстраивайся под меня тоже.

– Скрипка всегда солирует.

– Не всегда.

– В дуэте с фортепиано – всегда.

– В этом произведении полифоническая ткань. У меня тоже есть тема, но ты ее не слушаешь, водишь своим смычком вверх-вниз, и довольна.

Валерия опустила скрипку. На миг мне показалось, что она сейчас вдарит мне этой скрипкой по физиономии.

– Я лишь хочу, – проговорила она, собрав всё терпение, какое у нее было, – чтобы мы одновременно вступили.

– Чтобы сыграть хорошо, одновременно вступить недостаточно.

– По-твоему, до этого момента мы играли плохо?

– Не плохо, а посредственно.

– Почему молчал?

Я не знал, что ответить. До меня дошло, что мы ссоримся. Я и Валерия. А причина мне неизвестна.

– Я скажу, почему ты молчал.

Я поднялся, надоело смотреть на нее снизу вверх.

– Почему же?

– Потому что тебе дела нет, посредственно мы играем или нет! И остальное побоку. Тебя куда толкни, туда ты и идешь.

У меня перехватило дыхание.

– Так хорошо меня знаешь, да? – спросил.

– Нет, но это вижу.

– А не всё ли равно тебе?

– Ты как отражение в зеркале.

– Какой я – тебе есть разница?

– Только отражение, без самого человека.

– Что на тебя нашло? Чего ты на меня взъелась? За вчерашнее я извинился.

– Давай закончим на сегодня репетицию.

– Ответь.

– Ничего путного мы в таком настроении не сыграем.

– Не меняй тему.

– Успокоимся, ладно? – она смотрела на меня немного снизу, потому как я выше. Брови сдвинуты – предложила успокоиться, а сама еще очень далека от этого.

– Ладно, – согласился я, резко наклонился к ее лицу и почти поцеловал. Она увернулась, мои губы, размякшие, как будто резиновые, скользнули по ее щеке, задели висок. Остались неприятные мурашки на губах и тонна неловкости где-то в горле. Я сглотнул, но тонна не проглотилась. Отвернулся от Валерии. Собрал свои ноты, тетрадь с фугой. Чувствовал, как горят глаза. Нельзя поворачиваться к ней, а то подумает, что сейчас расплачусь. Открыл Рахманинова. Полистал. Закрыл.

Не глядя на Валерию, взял свой пакет и вышел.

* * *

Фильм я смотрел с преувеличенным интересом, хоть и не люблю ужастики. Грубо одергивал мысли, когда они скатывались в воспоминания о моем неудачном поцелуе, и возвращал их в зрительный зал. Старался сосредоточиться на героях, ломящихся в подозрительные мрачные двери, из которых только что выглядывали призраки. Никогда не понимал, что движет такими героями. А в конце фильма недоумевал, как могут те из них, что выжили, после всех произошедших с ними кошмаров, мило беседовать и улыбаться, стоить планы на будущее. Разве так бывает?

Размышлял об этом, пока мы шли к общежитию, а Даша что-то рассказывала. Только после того, как она в третий раз повторила вопрос, я выполз из своих мыслей:

– А, что?

– Говорю: день рождения как будешь справлять?