Имитация. Насмешка Купидона

— Если бы я сказала его еще десять дней назад, ты бы уже тогда отправил меня подальше от Сент-Луиса и от себя? — она снова решила устроить психологический тест? Или у нее такая система пыток?

— Да. И поступил бы правильно, — пряча раздражение, отвечаю я. Эби поправляет мой галстук, ворот пальто, проводит пальцами по волосам, стряхивает с плеча невидимую соринку. Она тянет время и даже не пытается этого скрыть.

— Я очень надеюсь, что информация, которую ты найдешь, поможет решить твои проблемы, и… ты сможешь поехать со мной, — без всякого выражения произносит девушка, в глазах плещется грусть.

— Эби, я в любом случае останусь здесь. И неважно, что находится в файлах отца, — уверенно говорю я. Она судорожно вздыхает, отводя взгляд в сторону.

— Ладно, я не буду спорить с тобой сейчас, — смирившись, кивает Эби. Я крепко сжимаю ее плечи и заставляю посмотреть на себя.

— И потом не будешь. Ты улетаешь сегодня в Австралию. Это не обсуждается, — настаиваю я непоколебимым тоном.

— Хорошо, — голос звучит подавленно и тихо. — Будь острожен, пожалуйста.

— Адрес, Эби, — настойчиво повторяю я, гладя ладонями поникшие плечи. Она прижимается ко мне, трепетно прикасается губами к моей щеке, и я обнимаю ее, привлекая ближе. Мне хочется защитить девушку от ветра, оставить в своих объятиях и в тоже время спрятать подальше от всего мира, и от меня самого. Ее чувственный шёпот, диктующий необходимую мне информацию, запускает волну дрожи по моему телу. Тёплое дыхание согревает кожу, и в тот момент, когда она разворачивается, чтобы уйти, с неба белой крупой начинает сыпаться снег, опадая на ее волосы и пальто.

Эби останавливается в десяти метрах от меня, поднимает голову, всматриваясь в небо, и, открыв рот, ловит губами несколько снежинок, а потом, обернувшись, с сияющей улыбкой смотрит на меня.

— Ты помнишь, как мы загадывали желания в саду перед Рождеством? — бодрым голосом спрашивает она. Я киваю, поднимая воротник своего пальто. — Они всегда сбывались. И я очень долго верила, что ты лично знаком с Санта-Клаусом.

— Так и было. Он всегда выполнял мои просьбы о подарках, — улыбаюсь я, на мгновенье, позволив своим мыслям вернуться в счастливое прошлое.

— Давай загадаем сейчас, — в ее глазах вспыхивает надежда, а я чувствую глухую боль в груди. Убираю руки в карманы, глядя в искрящиеся глаза Эби.

— Мы выросли. Это больше не работает, — качнув головой, отвечаю я.

— Может, дело не в возрасте, Джером? А в том, что мы недостаточно верим или слишком плохо хотим чего-то?

— Ты постоянно ела снег и несла всякий вздор. Эби, ты не изменилась. Загадывай свое желание, — сдаюсь я.

— Каждый год, — шепчет она, я не слышу, скорее, читаю по губам.

— Что «каждый год»?

— Одно и то же желание, — отвечает Эбигейл, ослепительно улыбаясь. Банальные истории не про Эби Спенсер. — Но я не отчаиваюсь. Ты тоже попробуй. Все должно получиться, если очень сильно этого хотеть.

— Увидимся, Эби, — я улыбаюсь в ответ, поднимая руку в прощальном жесте.

— Увидимся. Через шестьдесят минут, — кивает она и, развернувшись, уверено уходит. Боковым зрением я вижу, как с другой стороны крыши отделяется фигура Брекстона и тоже двигается к выходу. А я смотрю вслед ускользающей Эби, прокучивая в голове яркий кадр из нашего прошлого. Она напомнила мне о нем своими байками о желаниях и подарках.

«Джерри, а твое желание? — остановившись, Эби запрокинула голову, взглянула мне в лицо глазами с задорными изумрудными искорками, ее темные косички, торчащие из-под розовой шапочки, намокли от снега, щеки раскраснелись.

— Мое главное желание Санта уже исполнил, — ответил я. — Но если мы решили написать письмо…

— Ну же, скажи! — дернув меня за пуховик, потребовал Гектор.

— Я попрошу у Санты сделать так, чтобы папе дали отпуск пораньше, и мы все вместе поехали на Бали, как в том году.

— Было бы здорово, — мечтательно поддержала мою идею Эби. — А где это Бали?»

Горько улыбнувшись, достаю сигарету и прикуриваю озябшими руками. Она чуть не утонула на этом Бали. Случай с бассейном произошел именно там. Мои желания уже тогда вели к катастрофе. Я не принес людям, принявшим меня как родного в свою семью, ничего, кроме смерти, горя и боли. Может быть, Эби права, и я как-то желаю неправильно.