Имитация страсти

– Ладно. Прогуляйся. А то ты при мне как сиделка. Не спеши, мы с ребятами будем смотреть убойный сериал. Потом они сами спать лягут. Пора уже укладываться без няньки. Правда, пацаны?

– Да, – с энтузиазмом ответил только Петя.

Коля по-прежнему сидел в присутствии отца с отстраненным выражением лица, демонстративно смотрел в сторону, когда Александр говорил, и не отвечал на вопросы, которые не были обращены ему напрямую.

Я вышла из дома сразу после шести. Доехала на метро до «Тверской», вышла, на самом деле походила по магазинам, стараясь вписаться в самую большую толпу у витрин. У моего муженька хватит ума послать за мной «хвост». Но вроде бы ничего. Он сегодня в таком хорошем, расслабленном настроении, что очень кстати.

Убойный сериал и водка ему в помощь – от чистого сердца пожелала я.

Ровно в семь я стояла у Торговой галереи на Арбате. Народищу – море. Точных ориентиров Валентин не прислал. Но я не сомневалась в том, что он меня найдет. В пять минут восьмого он легко коснулся моего локтя.

– Добрый вечер, милая. Хорошо, что ты на метро. Отсюда мы дойдем пешком до моего маленького гнездышка.

Гнездышко оказалось отличной квартирой в отреставрированном особняке Старого Арбата. На этаж, как водится.

– Устраивайся удобно, – Валентин привел меня в гостиную с мягкими диванами и креслами. – Сейчас принесу выпить. Есть хочешь?

– Нет, мы только что обедали.

– Тогда есть фрукты и мороженое. И сними это напряженное выражение лица. Туфли тоже. Это моя квартира, но она так аккуратно оформлена, что практически нигде не значится. Тебя здесь ни одна собака не найдет, не говоря о твоем умственно своеобразном муже.

Да, точно ненавидит Александра.

Я с облегчением сбросила туфли, залезла с ногами на диван. Как же хорошо везде, где нет моего мужа.

Мы пили красное вино, ели дыню и клубнику. Я рассказывала о свадебном путешествии, об учебниках для Коли.

– Как же я рад тебя видеть. Надеюсь и не могу поверить в то, что ты просто соскучилась.

– Скажу проще: захотелось тебя увидеть. И не совсем просто так. Валентин, тебе что-то известно о налете на офис Александра? Перед этим был наезд на его торговую сеть, ты в курсе?

– Я, разумеется, в курсе. Но неужели ты допускаешь мою причастность?

– Я ничего не допускаю. Я просто хочу знать.

– Из каких соображений? И я правильно понимаю: твой муж с тобой не делится информацией?

– Не делится. Соображение одно. Хотелось узнать, не грозит ли тебе опасность?

Валентин поставил бокал. Повернул меня к себе, заглянул в глаза и произнес тем голосом, каким в человеке, самом скрытном и неискреннем, иногда говорит душа:

– Я больше не рассчитывал на такое счастье. На твое небезразличие. Боюсь произнести слова «беспокойство» или «привязанность». Но не в словах суть. В любом случае для меня это драгоценный подарок. И я сказал правду: не я заказывал эту войну. Могу предположить кто, но вряд ли тебе нужна подобная информация.

– Точно не нужна, – облегченно произнесла я.

В тот вечер мы только целовались. Для супружеской измены я еще не созрела. Да и Валентин… Он по-прежнему для меня – только маленький источник тепла. Пожар уже не вспыхнет. Когда мы прощались, я положила на столик кольцо с розовым алмазом.

– У нас все же тогда была помолвка, – сказала мягко. – И я рада.

– Была. Для меня договор о родстве. Это кольцо будет ждать тебя всегда, – он произнес эти слова, как клятву.

В одиннадцать вечера Валентин проводил меня до метро. Прощаясь, произнес свою фразу-заклинание:

– Я умею ждать.

А я решила заехать на свою квартиру, повидаться с тетей Клавой. Может, даже переночевать. Позвонила на станции Александру.

– Ладно, конечно, – сказал он то ли сонным, то ли нетрезвым голосом. – Я вообще засыпаю. Дети дрыхнут давно. Переночуй там на самом деле, если хочешь.

«Спасибо, благодетель», – сказала я себе, завершив разговор.

Я заслужила ночь отдыха.

Тетя Клава уже спала, пришлось долго звонить в ее дверь. Но когда она открыла и увидела меня, то бросилась на шею, как будто увидела родную, долгожданную дочь.

Я посидела у нее, мы пили чай с вишневым вареньем. Она заталкивала мне в сумку банки такого же и абрикосового, сверху положила большую булку.

– Ты захочешь, деточка.

А я грустно думала, что эту нежданную привязанность совсем не учитывала в своих расчетах грядущих войн и возможных поражений. Исчезну, паду жертвой, и в этой крошечной квартирке, у доброго, одинокого, ни для кого не заметного человека поселятся лишь погибшая надежда на встречу со мной и вечная скорбь.

Посидели хорошо. Клава рассказала мне кучу смешных сплетен про бывших соседей. У нее отличное чувство юмора. Мы хохотали до слез.

К себе я стала подниматься по лестнице после полуночи. Было полутемно: не на всех этажах горели лампочки. И эту фигуру на своей площадке я увидела не сразу. Сначала сунула в скважину ключ, потом повернулась, почувствовав чье-то присутствие.

– Не пугайтесь, Ксения, – произнес высокий человек в черном костюме. – У меня не было возможности вам позвонить заранее или как-то иначе предупредить.