Имитируя визг

Вот оно. А я так надеялась, что среда никогда не наступит! Вчера днем я испытывала смешанные чувства: с одного бока, мне не терпелось пообщаться с Ромкой, вновь услышать его приятный голос и игривый тон; с другого — я до сих пор не знала, что ему ответить. Вечером же и сегодня утром не было времени придумать, мои мысли целиком занимал маньяк, а перед глазами вставали потухшие глаза Алисы Орловской. Так что пока Роман не объявился, я, честно говоря, о нем и думать забыла. А теперь он стоит передо мной и спрашивает, пойду ли я с ним играть в бильярд. На самом деле мне до ужаса этого хотелось, но Лысый друг ясно сказал: по возможности не контактировать. А тут еще выяснилось, что он живет в одном из этих домов… Что же делать?

На помощь пришла Катька, всегда отличавшаяся особой смекалистостью:

— Юль, у тебя, кажется, дома генеральная уборка сегодня?

Точно, уборка! Я ведь и сама это придумала, да забыла.

Я усердно закивала черепушкой.

— Что же, твои родители сами не справятся? — запротестовал Ромка. — И потом я ж не на целый день тебя забираю. Поможешь им немного, а скажем, часов в семь…

— В шесть! — тут же поправила я. В шесть мне почему-то было не так страшно с ним куда-то идти, нежели в семь, когда уже начинает темнеть.

— То есть ты согласна? Отлично, — обрадовался кавалер.

Что ж, я долго мучилась, пока меньшинство все же не победило большинство. Я, наверно, никогда уже не изменю своего мнения. Меньшинство, которое в этой ситуации представляю я, не обязано страдать в угоду большинству, которое представляют все остальные заинтересованные лица. Большинство ничуть не лучше меньшинства!

— Какое меньшинство? — удивился Ромка и быстро осмотрелся, ожидая встретиться лицом к лицу с участниками гей-парада, проходившего через его двор почему-то настолько тихо, что он даже не услышал, однако ни одного представителя вышеназванного вида здесь не заприметил. — Ты о чем?

Опять я проговариваю вслух свои мысли! Эта дурацкая привычка появилась у меня еще в дурдоме. Шучу, конечно. Она появилась задолго до того, как я туда попала! Потому, видимо, и попала…

— Куда попала? — переспросил он. Да что ж это со мной такое?

Катька стояла молча и крутила пальцем у виска: она уже привыкла к мои выходкам, но не ожидала, что этим путем я заигрываю с молодыми людьми.

— Да так, мысли вслух, — покраснела я. — Не обращай внимания.

— С тобой все хорошо? — заботливо поинтересовался он. Прозвучало это как: «Ты до конца излечилась в дурке?»

— Да, все в порядке. Иди, а то пообедать не успеешь. До вечера.

— Ну, давай. В шесть у входа.

Мы смотрели ему в спину, а когда он удалился на приличное расстояние, Любимова принялась возмущаться:

— Ты что, правда пойдешь? — Так, еще один человек попал в список недовольного моими действиями большинства. Я кивнула. — Тебе мало того, что вчера было? — По дороге сюда я пересказала ей свое институтское приключение. — Ладно, все равно ведь тебя не отговоришь. И опять ведь твой новый парень связан с убийством. Как это на тебя похоже! — не удержалась она от шпильки в мой адрес, не уходя при этом далеко от истины. — К тому же дом, в котором он живет… Я попробую разложить на него Таро. — Вот уже полтора года Катька не расстается с этими дурацкими картами. До того как она взялась гадать, я считала ее самым отъявленным скептиком среди всех моих знакомых.

— Слушай, успокойся. Бильярд — людное место, ничего со мной не случится.

С этим она вроде как согласилась. Мы еще немного постояли.

— Давай попробуем найти мобильник, — предложила Катя, посмотрев по сторонам и под ноги. — Сколько времени прошло с момента убийства?

— Ее убили рано утром девятого, либо поздно ночью восьмого, кому как по душе. А сегодня у нас двенадцатое.

— Значит, четыре дня. Н-да, шансы крайне малы, но попробовать стоит.

— Шансов нет вообще и пробовать, соответственно, не стоит. — В отличие от подруги, я была закоренелой пессимисткой. — Менты тут уже все прочесали вдоль и поперек. Если б был телефон, они б его нашли.

Любимова одарила меня самоуверенной и несколько загадочной улыбкой.

— Юль, а кто из твоих родителей чаще что-нибудь находит — мама или папа?

— Мама, конечно! Папа вообще неспособен что-либо отыскать, даже если это «что-либо» лежит у него перед носом!

— Вот! — обрадовалась Катя. — Женщине лишь дана способность находить, а опера в своем большинстве — всего-навсего мужчины.