Имитируя визг

— Ну, самовнушение играет очень важную роль в нашей жизни. Если опытный гипнотизер сумеет внушить смертельно больному, что он здоров, тот действительно может вылечиться! Удивительно, но факт. Эффект Плацебо. Также бывает и наоборот…

— Понятно. — Само собой, мне было очень стыдно за мое малодушие, и почему-то больше всего не перед лучшей подругой, с которой съеден не один пуд соли и распит не один литр… чая, и даже не перед незнакомой взрослой женщиной, видавшей вещи похуже, чем то, что у меня на спине уместилось под одним маленьким пластырем, а именно перед Пашей. Странное дело.

Ах, я не чувствую боли, я что, умираю? Ах, поищи у меня рану… Ах, меня покидает жизнь, я даже говорить уже не могу… Это я.

«Что у тебя с ногой?» — «Да так, сущие пустяки». Это Катя. И «сущие пустяки», из-за которых подруга не сможет месяц нормально передвигаться, не помешали ей отразить все нападения маньяка, в то время как я считала эти долбаные джоули… Вспомнила, тоже, джоули… Сколько лет у меня не было физики? Но в чем измеряется энергия, я почему-то перед лицом смерти умудрилась вспомнить. Да еще и в обморок грохнулась. Короче, позор мне смертный.

Я слезла с кушетки, старательно не поднимая на друзей глаз. Куда бы мне смотреть? О, на бесхозный стул, стоящий чуть поодаль от них, на котором однако, несмотря на его «ничейность», висит черная тонкая водолазка, ну очень напоминающая мою. Да, по-моему, моя и есть. Стоп, а что же тогда на мне?

Я опустила взор на свою грудь. Так, спасибо, что хоть бюстгальтер на мне оставили! Слава богу, он непрозрачный, с толстым слоем поролона.

Густо покраснев, я напялила порезанную водолазку.

— Что с маньяком? — пользуясь тем, что медсестрище вышло в смежный кабинет, спросила я скорее Катю, но ответил Самойлов:

— Я, когда ехал, вызвал ментов. Но когда мы тронулись в больницу, на место прибыл почему-то ваш следователь.

— Это я ему позвонила, — пояснила Катя.

— Ну вот, я сдал ему на руки Убийцу в маске, потом снова сел за руль и привез вас сюда, а он остался дожидаться опергруппу.

«Сдал ему Убийцу в маске», как круто это прозвучало! Не знала, что Паша способен на такой подвиг. То, что Катя суперменша, я узнала еще давно, теперь выяснилось, что и Паша хоть куда, одна я лапша лапшой.

Мы вышли из здания, Катя, опирающаяся одной рукой на Пашу, другой — на меня, предположила:

— Бориска сейчас на себе, наверно, последние волосы рвет. Он же не видел через стекло, в каком мы состоянии.

Я испугалась:

— Быстрее, к нему! Пока еще хоть что-то осталось!

Троица почапала к остановке. Тут Паша стукнул себя по лбу:

— Е-мое! А как же велик? Он ведь остался совсем один, там, в лесу. А вдруг его менты присвоили? Надо вызволять!

— Паша, — рассудительно изрекла Катерина, — твое транспортное средство проходит по делу маньяка как вещественное доказательство. Адвокат убийцы, скорее всего, подаст в суд на тебя за попытку физической ликвидации его клиента. Твой велосипед должен пройти тщательную экспертизу.

Самойлов растерянно поморгал глазищами и задал по-детски наивный вопрос:

— Правда? — На что две подруги, не сговариваясь, усиленно закивали головами. — Ну отстой! Срочно надо забрать с места происшествия велик, пока адвокат до него не добрался! — Тут подошел автобус, как раз идущий в сторону лесополосы. — Так, мне с вами не по пути. Счастливо доехать. Я заберу велик и тут же к вам, окей? — И, не дожидаясь нашего согласия, Павел запрыгнул в «пазик», следуя своей новой миссии — спасти железного коня.

Мы засмеялись.

— Ну вот, теперь мне тебя на себе придется тащить, — пожаловалась я. — Пополам с Пашей эта работка казалась полегче.

Подружка пожала плечами.

— Зато прикольно получилось. — Больше всего на свете она любила прикалываться над другом. Стоит сказать, из раза в раз у нее это получается все более изобретательно, иначе как объяснить тот факт, что Павел неизменно попадается на ее удочку?

Автобусом мы добрались до следственного комитета. Борис Николаевич Акунинский, следователь по особо важным делам, действительно таскал себя за все семь имеющихся волосинок, но они пока стойко держались. Мы удовлетворенно хихикнули, а следователь рассвирепел:

— Что смешного? Я чуть душу дьяволу не отдал за то, чтобы узнать, где вы, что с вами случилось! Матерь Божья, неужели живы? Рассказывайте!

Выполнила требование Любимова, я лишь изредка вставляла реплики вроде: «Да-да, все так и было!» или «Ужас! Жуть! Кошма-ар!».

— Ну это хорошо, что вы додумались позвонить другу, — одобрил он Катин поступок, возведя его в ранг подвига, — включить громкую связь и внятно произнести ваше нынешнее местоположение. Как мне сообщил этот самый Павел, вы остались живы именно благодаря дереву. Иначе ищи вас свищи по всему лесу!

— Это я!! — заорала я не своим голосом и вскочила с места. — Это я додумалась сказать, что мы едем мимо дерева! Это я спасла нам жизни! — взывала я к строгому следователю, дабы тоже получить порцию похвалы. Не одной же Катюхе лавры собирать. — Кать, ну скажи ему!