Имхо

— А разве не вольным зовется ваше братство? Или вещью она твоей была бесправной? — сразу понял я, о ком речь. — Не по понятиям это. Но у тебя свой интерес есть, я понимаю, — не стал я лезть в «бутылку». — Готов обсудить, но на разумных условиях.

По большому счету, такого «купца» следовало слать в пешее эротическое путешествие. Однако были нюансы. Неписям класс открывали даром, но за деньги. А вот игрокам давали испытание. Мне создать Посох и напоить его кровью. Подозреваю, что Вальке дадут по ее прошлым делам. Поэтому помощь местной братвы может пригодиться:

— Сколько просишь компенсации?

— Ишь ты, разговаривать начал. А мне сорока на хвосте маляву принесла, что несговорчив ты, ошибочка вышла видать. Сколько? А сам посуди, я в нее знания вложил, усилия… 25 голдов.

— Так, кто ко мне с деловым подходом, тому и я навстречу, твой резон понятен, учитываю его. Знания говоришь? Только не мастера ты вырастил, а ученика всего лишь, так что усилий тех кот наплакал. Готов отдать 3 золотом.

— Ну, это не серьезно. Уж больно талантлива ученица-то… Была… 20-ть.

— Верно, талантлива. Но не ты ей его дал, а Боги наградили, неужто на божественное претендуешь? Да и раскрыть еще таланты нужно было, а это время и не малое. 4 золотых.

— Тоже верно, нужно время. Но она за месяц мне бы в клювике те 4 монеты натаскала по крошечкам и зернышкам. 15-ть!

Старшого наш диалог явно развлекал. Он торговался не за деньги, а за интерес. Я повышал по монете, он падал сразу на пять золотых.

— Натаскала бы, если фарт бы ей был, да стражники слепые и рукожопые. А коли глазастые да умелые? Повязали, пришлось бы выкупать девчуху, в противном случае потерял бы лицо среди братвы. А это уже не те расходы, что компенсацией просишь. 5 монет.

Старшой засмеялся. Протянул мне руку:

— Согласен, по рукам. — Он отдернул кисть, которую я уже намеревался пожать. Я сделал финт рукой, изображая полет истребителя, типа и сам не готов еще ударять по пятаку. — И еще одну небольшую услугу сверху. Сам видишь, деньги мне не особо нужны, на вшивость проверял. Вижу надо свою маляву писать, что не такой уж ты и беспредельщик. Мне ваши теры с Папаней и его братвой до уличного светильника. А что мы поладили, это обнадеживает. Значит, в путные руки ученица уходит. Хоть и не родная она мне, но все же наша.

— По рукам ударим, если запрос на услугу приемлем будет — без уголовки.

— Да какая уголовка? С этими делами найдем кому справится и среди своих. А у меня к тебе просьба будет простенькая — доставить письмецо матери. Ты скоро из Города уйдешь, знаю. Может и мать мою встретишь. В письмеце все прилично. Мол, жив-здоров, чего и матушке желаю. Типа, помню ее, уважаю, ценю и все дела. Можешь прочесть сам, перед тем, как запечатаю. — и Старшой потряс передо мной вытащенным из-за пазухи листом.

— Это сделаю, но встречу ли я твою родительницу? Еще не факт.

— Ну коль не встретишь — не судьба значит. — Старшой протянул мне руку, я ответил рукопожатием. Затем протянул ему 5 золотых. Он их взял и… вернул. — Это ученице на одежку. Мы тоже с понятиями и с сердцем в груди.

После чего повернулся и исчез в подворотне. Словно темная молния сверкнула, и его уже нет. А я продолжил путь.

Квартал хлебопашцев находился рядом с воротами. Каждое утро работники сельхозтруда отправлялись на поля, чтобы к вечеру вернуться домой уставшими. Но сам процесс выглядел завораживающим из-за своего сюрреализма. В реальности люди пашут поле, затем выходят сеялки или, что там еще. Потом, через положенное время появляются ростки, всходы и так далее. Здесь все, как с книгой Валькиной. Вышли люди, впряглись лошади, изобразили пахоту. Все. А потом, бац, а поле уже готово. Затем выходят другие помахать руками, типа сеятели. Пара минут возле обочины, а типа посеяли. И так далее. На каждый процесс уходит свое время. На пахоту минут 30, на рост пшеницы около 40-ка. Точно не могу сказать, это засекать надо, а оно мне надо? (Я прямо маэстро тавтологии становлюсь). Дальше пшеница зреет, то есть меняет цвет с зеленого на желтый. А это уже неделя. Но неписи все равно ходят на работу и что-то копошатся рядом, пока вызревает урожай. И вот эту культуру, кто-то ночью стал «шевелить». Ну помните, как у Ершова: «Кто-то в поле стал ходить и пшеницу шевелить».

Спинной мозг подсказал, что и квест, вероятней всего, похожий. Что и подтвердил староста хлебопашцев. Причем, словами из поэмы.

— Тут это, урожаю угроза имеется. «Кто-то в поле стал ходить И пшеницу шевелить.

Мужички такой печали отродяся не видали. Стали думать да гадать — как бы вора соглядать. Наконец себе смекнули, чтоб стоять на карауле, хлеб ночами поберечь, злого вора подстеречь» (К. Ершов «Конек-Горбунок»). Вот только устают они днями, не могут ночью работать, отдохнуть надо. А как только глаза сомкнут, тут и напасть происходит. Поможешь? Всего три дня отстоять, а там и рассчитаемся. Поймаешь кого, отдельная награда.

Квест сменился: