Имхо

— Потому что не туда смотрел. Глянь еще раз, — Буян снова провел прутом по почве. Теперь я видел, как прямо из земли через палочку к нему потянулись ярко-желтые до рези в газах нити энергии, они скручивались в спираль, которая становилась толще из-за других нитей: голубых, розовых, зеленых. Они впитывались в общий поток буквально ото всюду. Из воздуха, из влаги его напитавшего, от солнечных лучей, щебетания птиц и стрекота кузнечиков, от цветов и травы, растущих на земле, от запаха от них исходящего. А затем этот толстый «жгут» энергии возвращался в этот же прутик и «плавил» землю.

— Узрел. Попробуй сам.

Мы еще долго стояли, а я водил прутом по почве. Сначала безрезультатно, а затем начало получаться. Через некоторое время я ощутил силу, которая протекала через меня, питая и омолаживая, придавая сил. Теперь я понимал Илью Муромца, который говаривал: «Чую в себе силу. Если б было во земле кольцо, а другое кольцо в небе синем, ухватил бы кольцо небесное, притянул бы к земле небо синие». Сила бурлила во мне, словно я был атомной электростанцией. И с каждым новым потоком я становился сильней.

— Ух ты ж!!! Вот это ДА!!!

— Ну, будя, — завершил тренировку Буян. Он щелкнул пальцами и прутик распался трухой. — Вижу, почуял великую силу, но она же и великая опасность. Если ее не возвращать, порвет человека, как пробку с бражки вышибает. Можно и дух испустить. Не может тело людей хранить такую мощь, только проводить через себя. А вот малую толику ущипнуть у природы можно. Но не боись, не оскудеет она от этого. Ты и я сейчас взяли меньше росинки из мирового окияна. Но и эту капельку расходовать нужно с умом. А вот с ентим у тебя проблемы, не обессудь. Учу тебя думать, да все научить не могу. Ты пойми, что каждый из нас, это часть всего общего. Чтобы взять что-то нужное, в себе искать треба. А в себе что ищешь, обернись кругом, точно найдешь. Не уразумеешь этого, так и будешь швыряться своими огненными шарами. Будут они размером с гору, а только пшик все это. Мало того, что опасность от них для других великая, так еще и не рачительно энергию тратить.

— Так ты меня хвалил раньше, что научился файерболы создавать…

— Все верно, хвалил, а как не хвалить коли шаг первый сделал. Ты же младенца поддерживать будешь, когда первое слово скажет? А потом рот ему затыкать станешь, когда пустоту болтать начнет. Так и я хвалю, но и ругаю. Когда-то достигаешь нового — это победа. Но после, коли не ставишь себе новых рубежей, становится обузой. Вместо шаров своих ты можешь испепелить врага, вскипятить его, заставить развалиться на кусочки, да мало ли каких глупостей может совершить человек, лишая другого жизни. Только нет в этом подвига, необходимость только. Вот наставить его на пути истины, из врага соратника сделать, это достойное деяние.

— Не каждого можно убедить…

— Не каждого, согласен. Но как узнать, не попытавшись? Вот именно, никак. И я раньше махал посохом направо-налево, разя ворогов. А теперь вот остепенился. Тут каждый сам должен своим умом это понять. Погодь, и ты до этого дойдешь. Ну да ладно, зови бородатого, разговор разговаривать будем.

Пока Буян передавал мне очередную мудрость, мои соотрядовцы занимались своими делами. Коляр сразу же нашел мать, поклонился ей в ноги, после они обнялись и до сих пор о чем-то только им известном вели беседу. Один завалился спать. Митрич деловито осмотрел свои лапти, нашел на одном из них «потертость». Обычный бы человек не заметил ничего, но не мой домовой. Он распустил лапоток, вытащил «бракованную», нить, отрезал негодный по его разумению кусочек, остатки спрятал в котомке. Из нее достал новое лыко и сейчас вплетал его в свою обувь.

Айка находилась у ручья, и казалось, разговаривала с водой. А может, так оно и было. Валька дрессировала моего старого знакомца — ежика. И у нее получалось. Я поглядел несколько секунд, как колючий зверек таскает Вальке то веточку, то шишку. А вот Нарви нервничал. Он ждал, когда мы с Буяном закончим, и все это время нетерпеливо сопел и ерзал на скамье, выковыривая грязь из-под ногтей боевым кинжалом. Я крикнул его, дварф торопливо вскочил и чуть ли не бегом, звеня металлом доспехов, потрусил в нашу сторону.

— Ив рассказал мне о ваших поисках утерянных буков, — обратился Буян к Нарви.

— Украденных…

— Эко ты загнул. Украденных… Именно утерянных, никто их не воровал. Это все равно, что солнце с неба свиснуть, невозможно такое. Спрятали черные боги буковы, но здесь они — в Яви находятся. Какие в воде схоронены, какие в воздухе. А те, что вы искать намерены, под землей. Но надежно они сокрыты, пройдешь рядом и не заметишь. И каждый ищущий только для себя их найти может, не для всех. Не приведешь на это место друга и не скажешь, мол, смотри. Не будет для него там буковы. Свою он сам отыскать обязан.

— Получается, что не найдем мы их, раз для каждого своя и в своем месте?