Иммигрант

Поезд тронулся, мы сидели в тёмном купе и наблюдали из окна, как начинало светлеть, при этом закурив и пуская ароматный дым в работающий сверху над окном кондиционер. Вдруг мы услышали кашель, доносившийся откуда-то сверху, все резко подняли головы. Там в нише, спрятавшись за пледом, лежал какой-то человек, которого было очень сложно рассмотреть в тёмном купе. Он отодвинул плед и спустился к нам, попросив при этом сигарету. Это был парень лет тридцати, европейской внешности, мулат, с длинными волосами и вплетёнными в них дредами, с давно небритой, неопрятной бородой. Мы познакомились и разговорились, его звали Марк, он рассказал, что родился и вырос в Португалии, но последние десять лет живёт в Амстердаме и два раза в год ездит в Лиссабон на работу, где работает рыбаком на рыбацком судне. Марк хорошо говорил на английском языке, мы же говорили на очень базовом английском, который каждый из нас троих помнил ещё со школы. Вместе мы могли описать совсем не дурную картинку, а также разобрать то, что говорилось нам, складывая все слова в одно предложение, как пазл. Пока мы оживлённо беседовали, даже не заметили, как открылась дверь в наше купе и зашёл контролёр.

— Vos billets S’il vous plait! (пожалуйста, ваши билеты), — сказал он.

— Nous n’avons pas de billets (у нас нет билетов), — сказал Яврюха.

— Скажи ему, что сейчас Рождество и никаких билетов не нужно, он, наверное, забыл, — предположил Петя Киевский.

На что Яврюха ехидно заулыбался. У Марка, как ни странно, билетов тоже не оказалось.

«Дело табак, — подумал я, — сейчас, должно быть, вызовет полицию». Но нет, по-видимому, в связи с Рождеством пожилой лысоватый контролёр в очках всё же решил не вызывать полицию, а просто попросил нас покинуть поезд на следующей станции. Марк оказался таким же путешественником, как и мы, только с деньгами, в отличие от нас, но тратить их на поезд он, скорее всего, не собирался. Марк ехал такой долгий путь из Лиссабона в Амстердам — и тут на тебе, свалились на свою голову. Мы вышли на перрон и, переглянувшись с Петей, выпалили Яврюхе отборный русский мат, от чего он даже присел, как под гнётом.

— Ну ладно, ладно! Хватит орать, я понял! — серьёзно сказал Яврюха, — это хоть какое-то приключение в вашей жизни, а то сидели бы сейчас каждый в своём бункере, как старпёры.

И я ему был за это чрезвычайно благодарен. Ведь Лёха нарушал все правила, запреты и даже законы, которые были не столь важны и значительны, как люди себе это вообразили, и если события и ситуация складывалась так, то почему бы этим не воспользоваться и не бояться ничего, а также не винить себя при этом. И я хотел бы заметить, что это относится не только к случаю в поезде, это общая оценка происходящего. Да! Европа порой закрывала на это глаза и относилась с пониманием, что было немаловажно для малоимущих в определённый период их жизни. Главное, чтобы это не входило в дурную привычку. Марк, по-видимому, надеялся проехать незамеченным весь маршрут (вероятно, не в первый раз), поэтому, конечно же, огорчился, встав в стороне от нас.

— Что будем теперь делать? — спросил Петя.

— Ждать другого поезда, конечно, или ты хочешь обратно? — спросил его Лёха.

Петя ничего не ответил.

— Долго будем ждать? — поинтересовался я.

— Эй, Марк! — крикнул Лёха, — когда другой поезд?

— Через пятнадцать минут, — ответил он.

Ровно через пятнадцать минут подошёл следующий поезд. Марк отошел достаточно далеко, чтобы снова не попасть с нами в один вагон. Мы зашли в двухэтажный вагон, остановившийся напротив нас. Первый этаж был эконом-класса, а второй занимали люди, которые готовы были платить гораздо больше за свой комфорт. Петя сказал, что останется внизу, Лёха, не раздумывая, пошёл наверх, я последовал за ним. Наверху горел приглушённый янтарный свет, царила спокойная атмосфера, стояли столики и возле каждого из них — по два больших удобных кресла с подлокотниками и подголовниками. На столиках лежали темно-синие скатерти, на которых стояли красивые маленькие лампы в виде керосинок, на окнах висели темно-синие шторы. Там сидело несколько мужчин в строгих костюмах, кто-то из них курил сигару, аромат которой заполнил весь второй этаж. Через несколько минут пришёл и Петя Киевский, он скромно присел за соседним столиком. В этот раз никакой контролёр нас не потревожил, проехали, можно сказать, без приключений до самого Амстердама. Вышли на центральном вокзале и пошли гулять по направлению к центру, время от времени спрашивая прохожих, как пройти к улице «Красных фонарей». Стояла серая пасмурная погода, моросил дождь, холодно не было, но в то же время очень ощущалась сырость, стоявшая в воздухе. Мне показалось, что я уже начинаю привыкать к такому климату.

— Ну! И где мы теперь будем пить пиво? — спросил недовольным голосом Петя.

— Где, где… Где надо, там и выпьем, — ответил Яврюха.

— В центре, думаю, что-то будет открыто, — сказал я.

— Я согласен с Брюсой, это здесь закрыто, а там найдём! — подтвердил Яврюха.