Иммигрантка в западне щеголя (СИ)

Анастасия стала сентиментальной и вялой как при простуде. Она впадала в глубокую задумчивость, грустила и плакала вместе с осенним дождем, по утрам у нее кружилась голова, днем зевалось, а когда с ней был Лев, сердце усиленно билось и наполнялось приятным волнительным чувством. Какие слова он ей говорил!

Они встречались каждый день: Лев провожал с работы до общежития, по выходным приходил, и они вдвоем гуляли по желтым аллеям, а потом грелись у него дома. В их распоряжении была большая квадратная кровать в спальне с затемненными окнами, разложенный диван в просторной светлой комнате с идеально ровными стенами, высоким глянцевым потолком и с десятками маленьких лампочек. Анастасия не переставала стесняться и при свете прикрывала обнаженную грудь то рукой, то натягивала плед. Лев умилялся ее скромностью, но с еще большим наслаждением стремился покрыть поцелуями каждый сантиметр укрываемых прелестей.

Часто перед сном Анастасия закрывала глаза и мысленно переносилась в их райское гнездышко. Там все было иначе — как на съемочной площадке бразильского сериала о жизни богатых ни в чем не нуждающихся людей, и она каким-то дивным образом стала главной героиней этого фильма. С каждым разом она все больше привыкала к теплу полов, белый ковер с крупным ворсом уже не вызывал желания потрогать его руками, огромный телевизор не воспринимался как нечто неестественное, и только окна с красным атласным ламбрекеном и воздушными волнами светящейся органзы всякий раз поражали в самое сердце царским видом. Они напоминали отделку оперного театра — красный бархат и золото.

Анастасия переборола стыд и со временем шла ко Льву без малейших колебаний. Он приходил за ней, и они вдвоем шли любить друг друга. Поглощенная страстью, как судно после кораблекрушения морской пучиной, Анастасия воображала себя невестой, которой вот-вот должны сделать предложение. Она не мечтала о свадьбе, но мысль, что рано или поздно это произойдет, росла в сердце так же стремительно, как под ним развивался плод их головокружительного романа. 

Лев дарил ей книги и любовь. Так он называл свои чувства, черпаемые из глубины сердца, которое сам же называл субмариной с множеством отсеков с металлическими дверями. В этой субмарине жила не только Анастасия — за замками скрывалась и Сюзанна, и другие забытые и не до конца забытые, чьи яркие образы, словно острые камни, однажды оставили на ней царапины.

Несмотря на то, что Лев с самого начала обрек отношения с Анастасией на непродолжительность, он не переставал ей восхищаться, делая это ни чуть не реже, чем в первые дни знакомства. Да, ему уже не требовалось завоевывать ее и доказывать свою исключительность, распуская павлиний хвост, но, глядя на нее, ему казалось, что он никогда раньше не встречал столь прелестного создания и вряд ли когда-нибудь встретит подобную скромницу с красивым лицом и телом и такой же красивой и чистой душой. Он засыпал ее комплиментами, и она расцветала на глазах как дикая орхидея — необыкновенная.

Дни летели, но Анастасия всякий раз вызывала в нем бурю желаний, ему хотелось целовать ее приоткрытые губки, и когда они оставались наедине, то целого мира не существовало. Она была богиней его сердца, его солнцем и луной, его маленьким ангелом, потерявшим крылья. А бабушка Анастасии с укором твердила, что она теряет голову и честь.

Разве с возрастом женщина перестает быть женщиной? Прасковья Марковна не могла не заметить перемен. Она знала, чем они на самом деле занимаются, когда по выходным идут якобы гулять, даже тогда, когда Анастасия еще не произносила вслух столь лестных слов в адрес Льва и не признавалась, что он доставляет ей несравненное удовольствие, от которого закатываются глаза и дрожь пронзает тело. А когда Анастасия осмелилась заговорить об этом, Прасковья Марковна вновь стала предостерегать внучку, задавая наводящие вопросы, типа «А что Лев говорит о свадьбе?». А Лев о свадьбе и не упоминал.

Когда Николай Зольтеман вновь приехал погостить к сыну, Прасковья Марковна воспользовалась удобным случаем и завела с ним разговор об отношениях Анастасии и Льва, не подозревая, что эта затея обернется трагедией для Анастасии. 

— Не стоит торопить события, Прасковьюшка, — отвечал Зольтеман старший, — чтобы сыграть свадьбу, нужны деньги, которыми Лев пока не располагает. Это с виду он такой успешный, а на самом деле гол, как сокол!

Лев пришел в бешенство, когда отец заговорил с ним о свадьбе.