Immortality

Как же он красив! Невозможно, непростительно, невыносимо. Этот тёмно-зелёный свитер и рубашка в тон, чёрные джинсы и мягкие кожаные ботинки. Эдвард никогда не носил зелёный раньше, но он ему удивительно шёл. Волосы не растрёпаны, но было заметно, что он неоднократно запускал в них руки. Мягкая, кошачья походка. Тёмные глаза. Давно не охотился, но дискомфорта от этого не ощущает. Фигура та же, что и столетие назад, не совсем сформировавшаяся, но сейчас никто не смог бы принять его за семнадцатилетнего подростка. Мы больше не были детьми – ни он, ни я. Розали права – многое изменилось, и теперь я вижу, что не только внутри.

Почему-то вдруг важным стало то, что на мне до сих пор красуется спортивный костюм Эсми. За эти дни даже в голову не приходило надеть что-то другое. Да и не было у меня ничего другого. Я принимала душ и снова облачалась в серо-голубой хлопок с эмблемой штата. Выделительная система вампира работает исключительно на выработку яда, и я знала, что пахнет от меня так же, как всегда, свежестью, но на одежде были видны следы долгой носки. В памяти всплыло видение, которое, казалось, никогда больше меня не побеспокоит: три вампира, выходящих из леса – дикие, грязные, босые. Джеймс в куртке убитого им Уэйлона, Виктория с гривой растрёпанных рыжих волос, Лоран в камзоле восемнадцатого века… Сейчас я выглядела не лучше, и этот факт меня порядком смутил. Правда, Эдвард вряд ли заметил, во что я одета: весь путь он неотрывно смотрел мне в глаза. И под этим взглядом я снова начала чувствовать себя семнадцатилетней Беллой Свон: неуверенной в себе, сомневающейся, растерянной. И, ох, как не понравилось теперешней Белле это состояние!

Может, именно поэтому по старой, нажитой за долгие годы привычке я натянула щит. Это произошло неосознанно, и мои тренировки оказались весьма успешны: я чётко уловила момент, когда Эдвард в него вошёл. И дело даже не в том, что в это мгновение по его лицу пробежала тень сомнения, и не в том, что он едва замедлился перед тем, как сделать следующий шаг. Я вдруг почувствовала его внутри себя. Шарик ртути проскользнул в моё сознание, наполнив его непривычными ощущениями. Уверена, бейся в груди Эдварда сердце, я бы его почувствовала. Но я чувствовала – именно чувствовала! – его движение. Его мышцы сокращались во мне. Его глаза смотрели на меня изнутри меня.

Я испуганно дёрнулась и выставила вперёд руку:

- Остановись!

Эдвард замер в пяти шагах от меня.

Я ощутила тревогу. С каждым мгновением, что я не отвечала ему, она разрасталась, а затем…

«Господи, я напугал её! Опять всё наперекосяк. Белла, милая, что я сделал не так? Как мне…»

По-девчоночьи взвизгнув, я метнулась в дом и захлопнула за собой дверь.

Буквально сразу же она слетела с петель, оказавшись посреди гостиной, а в следующее мгновение Эдвард сдёрнул меня со спинки дивана, на которую я заскочила прямо с ногами, и сжал в объятиях.

Меня била дрожь. Конечно, ничего подобного я не могла чувствовать, но тело вибрировало, как при ознобе.

- Что это было? – проклацала я зубами. – Что это, Эдвард?

- Я остановился, как ты просила.

- Не понимаю, не понимаю.

Я твердила это, как заведённая, пугая и себя, и Эдварда. Но теперь его испуг не чувствовался, но ощущался. Я не была ртутью, я видела, как шарик скатывается к ней.

- Скажи, что ты почувствовала, когда я вошёл в щит?

Его слова заставили меня замереть. Глаза взметнулись вверх.

- Ты понял это?

- Да. Ты почти исчезла, как тогда, в гостиной, но я продолжил идти и через несколько шагов снова тебя увидел. Мне известно про щит, и, по словам Елеазара, тебе необходимо научиться его растягивать.

- Я занималась этим последнюю неделю.

- Не безрезультатно. Именно это тебя испугало?

- Нет.

Я смотрела в его глаза и видела неподдельное волнение. Эдвард переживал за меня, как делал всегда. Но я больше не была маленьким хрупким человечком, сейчас я была ему равной. Но почему же так приятно видеть, как этот великолепный мужчина не находит себе места от тревоги? Очень эгоистично, Белла!

Я повела плечами, высвобождаясь из крепких объятий. Эдвард не стал меня удерживать, что одновременно и порадовало, и огорчило. Тем не менее необходимо было обдумать произошедшее. И прямо сейчас.

- Ты не мог бы дать мне минутку?

Идеальные тёмные брови взметнулись вверх.

- Мне уйти?

- Нет. Просто…

Не закончив фразу, я отвернулась. Не видя Эдварда, было легче сосредоточиться.

Восстановление хронологии событий не заняло и доли секунды: я натягиваю щит, Эдвард в него входит, я начинаю чувствовать его в себе, сосредотачиваюсь на этом ощущении, затем останавливаю Эдварда, а после слышу его безмолвный призыв.

Неужели, так просто? Неужели, Елеазар оказался прав? Щит перетянул на меня Эдварда – всего без остатка, от эмоций и движения до дара чтения мыслей. И это при условии, что он не совсем восстановился. Что же будет, когда я снова начну полностью исчезать?