Иммунный ответ

Я прикрыл глаза от яркого, южного солнца, которое, несмотря на мое нахождение под зонтиком и около бассейна, удушающе обрушивало на меня всю свою силу курортного жара. Именно курортного, поскольку сейчас был самый разгар сезона, и поразмыслив, на очередном Совете мы с Энн решили остановиться именно в суетном, кишащем разномастными отдыхающими приморском городе. Общеизвестно, что большинство прячущихся от розыска губило их стремление забиться в глушь, при этом они совершенно не учитывали, что даже и не в цифровой век, в глуши каждый новый человек был на виду, словно в аквариуме.

Бегство из Прибалтики произошло планово. Единственный цифровой след, который мы оставили, это было обналичивание счетов в банкомате одного из небольших городков в приграничной зоне, где мы последний раз использовали свои банковские карты, после чего, сбивая преследователей с этого направления. ушли телепортом в одну из стран Центральной Европы, а там уже привели себя в порядок и закупили всю необходимую электронику. Дальнейшее уже не составляло особенного труда. Отдохнув в средней руки отеле, я сконструировал на те же имена паспорта, и потом мы уже без особых трудов арендовали на несколько месяцев приличный домик на южном побережье.

За время отдыха я встречался с ВВ в одном из многочисленных прибрежных ресторанчиков, где он, появившись в неожиданном для меня вольном туристическом одеянии, внимательно и сочувствующе смотрел мне в глаза и предлагал ( по моему желанию, естественно) расторгнуть контракт, поскольку выполнение его становится очень опасным для меня. Я ответствовал, что мол «рок знает куда ведет», что в случае пленения мой правдивый рассказ под пытками или в силу введения в организм химического раствора, вызывающего болтливость, приведет меня в случае правдивого рассказа о нем, ВВ, и нашем контракте, только в спец. больницу, поскольку проявления внеземных возможностей всегда будут объяснены вполне обыденными причинами, несмотря на наличие свидетелей и какую-то фиксацию событий средствами измерения или записи. ВВ заверил меня, что мои теоритические построения социума на новой основе, до сих пор признаются правильными им и его «начальством», но .понятное дело, хочется проверить это все на практике, но его повторные попытки обеспечить мне безопасность за счет внеземных ресурсов были отклонены по тем же причинам. На том собственно и расстались.

И сейчас я раздумывал, грызя коктейльную трубочку, о двух вещах: возобновлении преобразования законодательного пространства, но уже не на своей родине, а где-нибудь тут поблизости, где государственная система не так жестко будет реагировать на мои направления изменения общества через обновление системы законов и преобразования самого государства в аппарат координации. Но другая проблема не давала мне покоя в большей степени. Беспокоило затянувшееся молчание моих преследователей. В то, что они решили замять мою историю, похоронив ее под грифом «Совершенно секретно» в архивах, верилось мало. А поскольку им теперь уже стало известно, что я просто человек, только вооруженный новыми технологиями, якобы поставивший задачу со своими «боссами» из недружественных им государств, уничтожить государственное существование в не устраивающем их виде, то ждать проявления активности нужно было в сроки кратчайшие. Я был уверен, что сейчас на меня будут воздействовать через мои контакты и родственников, и с беспокойством ждал этого. Сегодня я завел об том разговор с Энн:

– Ты понимаешь, ведь несмотря на то, что сообщения от наших вроде и не дают повода для беспокойства, но если с ними будет что то происходить, то мне придется отбывать на родину и как то решать все эти проблемы?

– Да понимаю, конечно, но я отправлюсь с тобой – и это не обсуждается,– категорически заявила Энн, глаза ее приобрели стальной оттенок, свидетельствующий о том, что с ней лучше не спорить.