Император

— На, во, держи! — унтер протянул бумажку Акиму. — будешь идти к Грузиле, скажи, что от Фрола, так тебя и пропустят быстрее, и к самому атаману отведут.

Аким быстро нашел того, кто звался Грузилой. Бандит, ни дать, ни взять. Это уже чуть позже молодой мужчина разобрался, как в Миассе происходит формирование группировок золотодобытчиков. И какое место в этой иерархии занимал тот самый атаман бандитов. К слову, не последнее.

Всего было на данный момент три группировки, которые либо выкупили, либо арендовали части реки. Наиболее организованными были донские казаки, которые пришли в Миасс двумя боевыми сотнями и быстро показали всю серьезность своих намерений. Чуть менее организованными были яицкие казаки, но, а к Грузиле стекался всякий сброд из мошенников, явных бандитов, и подобная расстановки сил местные власти устраивала, так как начальству Миасса нужно было лишь одно — 30% золота в городскую казну. На остальной желтый металл выдавалась бумага, по которой в случае, если выезжаешь из региона, мог получить золото, либо в отделении банка в Миассе, либо в любом другом банке в крупных городах империи. За эти же бумаги можно было приобретать товары, выпивку, да что угодно. По сути, Миасские ценные бумаги являлись не чем иным, как региональными деньгами. Было бы устойчивое транспортное сообщение с иными городами, да селами, так эти региональные деньги могли получить распространение и дальше.

— Ну? Что умеешь? — спросил Грузила, запихивая себе в рот кусок жареного мяса.

— Да, многое, — ответил Аким.

— Тут Фрол написал, что читать, писать умеешь, да счету обучен. Были у меня тут грамотеи, что только говорили, а на деле ничего справно не умели делать.

— Спытай меня, атаман! — сказал Аким, подбоченившись.

— Эко ты меня атаманом назвал, — рассмеялся Грузила. — А что, чем не атаман? Небось казачки с того и начинали, с душегубства. Да ты не бойся, не душегубец я. Отслужил свое, а батюшка наш император вольную дал, да в Крым послал. А не привыкший я уже к труду крестьянскому, да, впрочем, то тебе и не нужно знать. У каждого свой путь. Тебя, небось нелегкая помотала не меньше моего.

Через два дня Аким стал, если не правой рукой Грузилы, то его главным разумником. Еврейское образование, которое успел получить Аким, да и наука отца, не прошли бесследно. Парень вполне мог учиться в университете, а с его усидчивостью и математическим складом ума мог стать и профессором.

— Ерофей Тимофеевич, я тут посчитал, да с людьми переговорил, золото добывать — то добре, но заработать можно и на другом, — обратился Аким к Грузиле.

— Ну, Акимка, сказывай, что удумал! — у атамана сегодня было хорошее настроение, и он готов был выслушать очередную завиральную идею Акима.

Очередную, потому что Аким Антонович в первые же дни, как оказался подле Грузилы, стал сыпать советами, о правильности организации работы на приисках и, что было важно, почти все идеи Акима помогали систематизировать, как работы по добыче золота, так и быт, питание и распределение обязанностей.

— Ерофей Тимофеевич, вот гляди! Сколь стоит купить в Миассе лопату? — начал парень издалека объяснять свою идею.

— Слухай, Акимка, я ужо добре знаю тебя, давай по делу! — чуть раздражительно сказал Грузила.

— Нужны триста рублей. За них можно отправиться на лодьях на север, закупить там доски да бревен. После построить гостиный двор, где будет много комнат и нормальные кровати. Через пять месяцев уже эти триста рублей возвертаются. Я узнавал у городских цены и все посчитал. Лодьи я нашел и могу сговориться. С властью так же уговор есть. Можно и иное. Кабы пятьсот рублей были, так отправиться большим караваном к Яику, оттуда с Магнитской в Оренбург возят лопаты, ведра, да иной струмент. Коли закупимся там, вдвое поимеем уже здесь, — говорил Аким, высоко подобрав подбородок, с уверенностью, что сможет ответить на все вопросы.

Это же не просто слова, это — цифры, а они, если правильно подсчитаны, врать не умеют. Аким представил бизнес-план своего атаману, пусть и не признанному, но имевшую немалую власть, и стал подробно объяснять что куда и где какая цифирь.

Грузила призадумался и неделю не отвечал Акиму, а потом принес двести рублей серебром, да приставил к парню пятерых отъявленных головорезов, но вроде преданных Грузиле. И молодой мужчина, не Акимка, а не иначе, как Аким Антонович, начал претворять свои планы в жизнь. Ерофей Тимофеевич обещал, что. коли все сладится, то тридцать долей от прибыли осядут в кошеле Акима Резова.

Глава 7

Москва

20 июня 1752 года

Как я не старался обуздать фантазии Александра Вутса и всей Коронационной Комиссии, не получилось. Празднества обходились в кругленькую сумму в полтора миллиона рублей. Да! Это не шесть миллионов, или даже больше, которые были потрачены в иной истории моей ныне некоронованной женой, но так же очень много. Если бы при моей коронации не использовались еще те, некоторые, атрибуты и кареты, что еще некогда везли Елизавету Петровну в Успенский собор для возложения короны, так траты были еще больше.