Император Африки (СИ)

Семейства Ротшильдов, Рокфеллеров и Барухов, имевших свои финансовые интересы в Африке, только посмеялись над Сосновским, который осторожно предложил кандидатуру Мамбы в качестве жениха, попросив об этом Левински, имевшего контакты со всеми этими семействами.

Что ж, мир не переделаешь, и Луиш отправился обратно в Африку. Доплыв до Джибути, он добрался до Аддис-Абебы, а потом и до Хартума, где находился Мамба, доложив ему о неудовлетворительных результатах своей миссии.

Мамба встретил его с радостью, внимательно выслушав, а потом отреагировал, как в анекдоте.

— Ну, что Ленин?

— Выслушал внимательно!

— Да??? Добрейшей души человек, я бы убил сразу!

Я внимательно слушал Луиша, ничего интересного он мне не сообщил, всё это я уже знал из газет, доставляемых сюда напрямую из Каира, в которых всё было расписано яркими красками. Особенно мне импонировали их заголовки.

«От ворот — поворот», «Европейские невесты показали свою гордость!», «Замуж за дикаря? Вы шутите?».

Было несколько интервью, от прочтения которых у меня повысилась кислотность желудка и слюноотделение. (Я просто представил, как медленно их съедаю, чуть-чуть, самую малость, поджарив на пальмовом масле). В общем, цирк и театр, в одном гадком, облёванном флаконе.

Все эти подробности смакуемых прессой оскорблений, меня интересовали, поскольку постольку, как антураж общей сцены. Занавес этого театра был уже опущен, а спектакль окончен. Данная пьеса была тщательно изучена, проанализирована, разобрана по полочкам, и на основе впечатлений были сделаны соответствующие выводы, и приняты меры.

Эмоции вредны, когда ты уже мыслишь не только категориями «плохой-хороший». Нет такой должности — «хороший» парень. У человека, наделённого большой властью, как у авиационного истребителя, действует пароль «свой-чужой», на основе которого он и принимает решение.

Тем более, пока Луиш путешествовал по Европам и Америкам, прибыло известие о том, что ко мне на встречу едет, а точнее, плывёт рейхсминистр по делам колоний, Оскар Вильгельм Штюбель, с целью…

Цель его была мне не ясна, её данный министр собирался озвучить уже на месте. И вот, пока Луиш отсутствовал и предавался самобичеванию, кстати, маузер, подаренный кайзером, был нереально классным! Спасибо ему за него! Так вот, пока Луиш шлялся по невестам и отпугивал их своим загорелым и щегольским видом, вот же бессовестный! И ведь не стыдно же ему перед Марией. Просто Мария — святая женщина, СВЯТАЯ… Вот, пока он нахваливал мои кучерявые седины и мощное телосложение, в определённых местах (пресс я имел в виду), я провёл встречу в «верхах», с этим самым министром.

Разговор состоялся в Хартуме, на нем, кроме Емельяна Муравья и раса Алуллы, присутствовал ещё и Аксис Мехрис, которого я назначил министром торговли и развития Судана.

Кроме них, мне ещё портил настроение отец Пантелеймон, хмуривший насупленные брови, отрицая всё подряд и громко возмущаясь, какого рожна он здесь сидит. Сидел он здесь без причины, а только потому, что я так захотел, предполагая в нём агента Священного Синода и играя с ними открытой колодой.

Мне не хватало только евреев, этих вечных финансовых деятелей, с неизменным чувством денег и предприятий, сулящих невиданные прибыли. Уж в этом никто не может им дать фору, никто!

Шнеерзон, сволочь, не приехал, а уплыл делать Мамбаленд. Сосновский сидит в Америке. Один Аксис Мехрис при мне, и больше никого. Короче, у всех африканских евреев насморк, и они потеряли нюх на деньги, а может, боятся ставить на чёрную лошадь.

Суеверные они, эти каббалисты, так их и так, а жаль. Деньги нужны не только им, а то одни армяне, да арабы крутятся под ногами, работать мешают. Но вот, думаю, придут и они ко мне, а я? Я тоже не умею денег зарабатывать! Надо хоть с чашей своей работать, «мутить» эликсиры, да продавать, но пока ни времени нет, ни сил.

Злой я очень, ненависть к горлу подступает и оглушает. Да так, что ни есть, ни пить неохота. Потом, вроде, отпускает, а как вспомню окровавленную Заудиту, так опять к горлу комок, в голове шумит, и глаза красной пеленой накрывает. Но не время давать волю эмоциям, не время.

Разговор же с Оскаром Штюбелем состоялся такой…

Делегация, возглавляемая им, прибыла во дворец, где в отдельном зале, увешанном арабскими коврами, со стоящим посередине простым прямоугольным столом из красного дерева, с красивыми узорчатыми ножками, они и заняли свои места.

— Хотелось бы узнать, с чем ко мне прибыла столь внушительная комиссия, — начал я разговор на русском языке, просто из вредности и злости на кайзера.

— А, ммм. Шпрехен зи дойч? — абсолютно растерялся от такой наглости Штюбель.

— Нихт ферштейн, — обрадовал я его.

— Арабского я также не знал. В итоге, мы нашли переводчика, и разговор продолжился.

— Германия, в моём лице, предлагает вам заключить с нами торговый договор, на поставку товаров из Африки.

— Что конкретно вы предлагаете? — уточнил я, и дальше начался торг.