Император Александр I. Политика, дипломатия

В Клодаву, где находился тогда император Александр, отправлен был для заключения союза тот же Кнезебек, который только что перед тем был в Вене. С обеих сторон одинаково желали скорейшего заключения союзного договора; нельзя было тратить времени в рассуждениях о второстепенных предметах; особенно странно было бы входить в подробности о будущих приобретениях, делить шкуру, не убивши медведя. Но Кнезебек ехал из Вены, пропитанный тамошними внушениями, что прежде всего нельзя допускать восстановления Польши под властью русского государя, и потому при постановлении мирного договора он прежде всего начинает толковать о Польше. Император Александр говорит ему: что до мира не может быть речи о Польше; что нельзя теперь входить в подробности о вознаграждениях, которые Пруссия может получить и в Германии. Но Кнезебек стоял на своем и писал Гарденбергу венские фразы, что нельзя оставить без решения Польского вопроса, иначе французское иго заменится русским. Тогда, чтобы избавиться от Кнезебека, император Александр посылает в Бреславль к королю стат. сов. Анстета с проектом союзного договора: целью союза назначалось восстановление Пруссии. Для борьбы с Францией Россия выставляет 150, Пруссия — 80 тысяч войска. Император обязывается не полагать оружия до тех пор, пока Пруссия не будет восстановлена в объеме и силе, какие она имела до 1806 года; для этого могут служить все северогерманские области, добытые союзниками по договору или оружию, с исключением владений ганноверского дома; император гарантирует королю Восточную Пруссию с участком земли, которая в военном и политическом отношениях соединяла бы ее с Силезией. Проект был принят королем, и союз заключен (договор утвержден в Калише 16 февраля 1813 г.).

В этом договоре Пруссия успокоена насчет своего восстановления в прежнем объеме, но о прежних ее польских областях, вошедших в состав герцогства Варшавского, не говорится ни слова. В июне 1812 года Чарторыйский писал императору Александру, что, как поляк, не может более оставаться в русской службе, ибо это запрещено в акте генеральной конфедерации, торжественно провозгласившей восстановление Польши. Но Наполеон, встреченный с восторгом поляками как восстановитель Польши, отделался на этот счет одними обещаниями, и 9 октября Чарторыйский пишет, что нельзя ли будет при мире России с Францией устроить в Польше великого князя Михаила Павловича. Письмо 6 декабря уже начинается словами:

«Победа, кажется, решительно увенчивает усилия В. И. В-ства. Если вы вступите победителем в Польшу, то обратитесь ли снова к старым планам относительно этой страны? Покоряя ее, сохраните ли желание покорить также и сердца ее жителей?»

В следующем письме он изъявляет опасение, что континентальные державы будут делать императору внушения против восстановления Польши и люди, окружающие государя, также выскажут свои сомнения.

Чарторыйский думал, что перед страхом новой войны с Наполеоном Александр должен приобретать расположение поляков, чтобы иметь в них союзников; он знал так же хорошо, какое сопротивление выставит Австрия восстановлению Польши при условии вечного соединения с Россией под одною верховною властью, и потому снова говорит о великом князе Михаиле Павловиче, прибавляя, что поляки боятся предполагаемого наследника Александрова цесаревича Константина Павловича; в случае же согласия на избрание Михаила Чарторыйский обещал немедленно все подписать и ручался, что все будет исполнено, чего бы император ни потребовал. Александр отвечал, что успехи не переменили его чувств и намерений относительно Польши; мщение есть чувство ему неизвестное; но поляки раздражали русский народ своим поведением во время последней кампании: пусть заставят забыть это поведением противоположным; кроме того, если теперь же обнаружить намерение восстановить Польшу, то это заставит Австрию и Пруссию броситься в объятия Франции; наконец, что касается до великого князя Михаила, то это немыслимо: никакая логика в мире не может убедить Россию в том, что Литва, Подолия и Волынь могут принадлежать другому государю, а не тому, кто управляет Россией.

Чарторыйский боялся, что приближенные к государю люди будут против восстановления Польши; действительно, находившийся в это время при императоре для иностранных дел граф Нессельроде подал сильную записку: