Император Август и его время

Присвоение титула «отец отечества» во 2 г. до н. э. Августу было обставлено самым торжественным образом. Светоний сообщает: «Имя отца отечества было поднесено ему всем народом, внезапно и единодушно. Первыми это сделали плебеи, отправив к нему посольство в Анций, а после его отказа – приветствуя его в Риме при входе в театр, огромной толпою в лавровых венках; вслед за ними и сенат высказал свою волю, но не в декрете и не общим криком, а в выступлении Валерия Мессалы.[1343]

Глава VII Империя расширяет пределы

Римляне ощутили себя «владыками мира» задолго до времени Августа. Ими они стали, и не только в собственных глазах, в результате победоносного исхода Пунических войн и разгрома эллинистических государств. Недаром великий историк Полибий начал писать свою «Всеобщую историю», дабы объяснить всем, по какой причине римляне за полвека с небольшим добились владычества в мире. Стремление укреплять и расширять пределы своих владений стало с этого времени сутью всей римской политики. Всё величие римских полководцев – от Сципиона Африканского и Эмилия Павла до Цезаря и Помпея основано на победоносных завоевательных войнах. Гражданская война – не лучшее время для активной внешней политики и новых приобретений. Когда же междоусобице пришёл конец и наследник Цезаря обрёл желанную единоличную власть в державе, то наряду с обустройством Империи он просто обязан был заняться расширением её пределов. Здесь, понятное дело, большую роль играл и прямой экономический интерес: военная добыча, пополняющая казну и позволяющая щедро одаривать тех, кто своим оружием её добыл; обретение новых провинций, что сулило государству постоянные дополнительные доходы. Наконец, безопасность рубежей Империи, недопущение варварских вторжений. Для всего этого требовалось реорганизовать вооружённые силы на суше и на море, привести их в соответствие с новыми задачами и, само собой, с реальными возможностями. Будучи военным руководителем со времён Мутинской войны и до присоединения Египта, Август прекрасно изучил армейские дела, глубоко знал все стоявшие перед вооружёнными силами проблемы. Известно, что он лично вёл самый скрупулёзный учёт военных сил и расходов на их содержание[1344].

Первой и самой очевидной проблемой, требовавшей незамедлительного решения, была численность армии, явно превосходящая все разумные пределы и, главное, финансовые возможности государства. Надо помнить, что римская армия давно уже стала профессиональной. Солдаты, отдадим им должное, не менее честно и доблестно сражались за Рим, чем легионеры давних республиканских времён, когда на военную службу приходили крестьяне, лишь на время оставлявшие свой плуг. Более того, боевая выучка воинов в ходе реформ II в. до н. э., завершённых в его конце Гаем Марием, только выросла. Но тяжкий труд римского солдата требовал и соответствующего достойного вознаграждения. И это было справедливо. Потому легионеры крайне болезненно воспринимали малейшие задержки или недовыплаты положенного за проливаемые ими пот и кровь жалованья. Солдатские бунты в I в. до н. э. стали делом обыкновенным в римской армии. С ними сталкивался сам божественный Юлий. И Октавиану не раз приходилось идти навстречу солдатским требованиям при вспышках недовольства в войсках.

После гражданской войны под орлами наследника Цезаря числились многие десятки легионов. Примерные цифры здесь разнятся. Легионов могло быть от 60 до 70. Если брать их полный состав, то общая численность войск могла колебаться между 300 и 350 тысячами человек. А если добавить вспомогательные войска, то могло быть и вдвое больше! Содержать такое тяжкое наследие гражданских войн, понятное дело, не представлялось возможным.

Август провёл радикальное сокращение армии. В строю остались 28 легионов, численный состав которых не превышал 150 тысяч человек. Во вспомогательных частях могло быть до 180 тысяч воинов[1345].