Император-дракон

-- Его нет здесь. Он никогда не посещает спектаклей. Кто он - загадка. Явился к нам в первый раз только, чтобы отдать рукопись, как будто вырос из тумана, директор вначале над ним посмеялся, но после ...успех все меняет. В общем, приходит он редко, только для того, чтобы забрать часть прибыли.

Где-то в глубине шевельнулось смутное подозрение.

-- А как он выглядит?

-- Странный такой паренек, рыженький, очень худой, одевается кое-как. Те старомодные тряпки, что на нем похоже сняты с отца. Он всюду таскает за собой видавшую виды арфу в потрепанном футляре.

-- Камиль, - вслух подумал я.

-- Так вы его знаете? - обрадовался консьерж.

-- Что? - мне показалось, что я ослышался. Уж слишком все просто. Камиль бы наверняка выбрал себе псевдоним, а не разбалтывал всем, кто он такой.

-- Камиль - так его зовут, - пояснил консьерж. - Еще он выбрал себе прозвище - Живописец. Это все, что я о нем знаю. Об остальном вам лучше расспросить директора. Они вместе запирались в его кабинете и подолгу о чем-то беседовали, - он как-то неприязненно покосился в ту сторону, где должен был располагаться директорский кабинет, словно на двери остались заразные отпечатки пальцев загадочного посетителя. - В общем, это не мое дело, - поспешно заключил он.

-- А исполнительница главной роли? Как ее зовут?

-- Роза...Роза Бель, - последовал ответ, при произнесении имени язык консьержа слегка заплетался, выдавая, что на этот вопрос ему сегодня пришлось ответить не один десяток раз. - Это ее первое представление.

У нее хватило сообразительности не называть своего полного имени. Красавица - самый распространенный театральный псевдоним, но только она одна носит его заслуженно.

Я пробрался за кулисы так быстро и легко, что никто не смог бы задержать меня. Да и кому удастся рассмотреть того, кто может прикинуться невидимкой? Пройдя в тесную гримерную, завешенную костюмами, которые нуждались в починке и пыльными париками, я расположился в кресле и стал ждать. Сюда почти не долетал гром аплодисментов, шепот и одобрительные крики, раздававшиеся за плотной стенкой напоминали пчелиный рой. Зато быстрые шаги в коридорчике и скрип двери заставили встрепенуться. Роза быстро прошла к зеркалу, бросила на тумбочку легкий шарф, слишком поспешно сняла с шеи фальшивое ожерелье. На туалетном столике было полно румян, белил и баночек с помадой, но Роза выступала без грима. Кожа на красивом лице была нежной и чистой, как у ребенка, а ресницы темными и длинными. Мне захотелось подойти к ней и поцеловать розовые, по-детски припухлые губы, но я прогнал от себя эту мысль, как если бы она была ересью. Я отказался от любви с тех пор, как занялся колдовством.

То место, где я сидел, было отгорожено от двери ширмой, поэтому Роза не сразу заметила меня. Она даже не обернулась в темный уголок. В гримерных всегда царит полутьма, а здесь горела всего одна лампа и в ее неверном свете принцесса различила в зеркале позади себя второе отражение. Не мое лицо - маску. Ту самую маску, которую я предусмотрительно захватил с собой и успел надеть, дожидаясь Розы.

Я почтительно встал, сложил руки за спиной и сделал движение, напоминающее легкий поклон. Вельможа может поклониться актрисе чуть насмешливо, но не слишком низко. Бархатную маску с окаймленными золотом прорезями для глаз мог надеть только аристократ, она это знала, но нельзя было дать ей понять, что я знаю о том, кто она на самом деле.

Роза подумала, стоит ли сделать реверанс, но отказалась от этой идеи, сообразив, что это она здесь на полных правах, а я вторгся к ней без разрешения.

-- Кто вы? - тихо, но требовательно спросила она, присмотрелась ко мне и чуть приоткрыла рот от изумления, будто что-то вспомнила. Ее губы округлись. Сейчас она задаст вопрос, который решит все.

-- Я ваш самый преданный поклонник, дорогая, - опередил я ее, а потом, пытаясь придать сказанном форму шутки, добавил. - Даже спустя столетия я буду только вашим поклонником и ничьим больше. Это ли не преданность?

-- Почему вы так говорите? Почему так пристально смотрите на меня?

Я сначала пожал плечами, пытаясь этим простым жестом освободить себя от ответа, а затем все-таки нерешительно признался:

-- Просто я никогда еще не видел воплощенного совершенства.

-- Вот как, - она снисходительно кивнула. Уж не сочла ли за сумасшедшего?

За оконцем, загороженным свинцовым переплетом по булыжной мостовой ритмично звучали чьи-то шаги. Я бросил туда быстрый взгляд и заметил Винсента, который ходил взад-вперед перед закрытыми окнами, как отвергнутый влюбленный. Это сравнение меня бы рассмешило, но вдруг мимо Винсента вихрем пронесся кто-то в сером плаще, направляясь к ожидающей возле фонарей двуколке.

-- Он давно уже ходит вокруг театра. Тот худой человек, загримированный под смерть, - голос Розы донесся откуда-то издалека. Она тоже подошла к окну и следила за тем, как Анри ловко запрыгнул в двуколку и приказал кучеру ехать.

-- Вы его знаете?