Император-гоблин

Майя принял Хесеро Неларан в Черепаховой Комнате. Со дня их первой встречи прошло шесть недель, и она уже не произвела на него прежнего ошеломляющего впечатления. При мысли об этом он почувствовал легкую грусть. Да, она была все так же красива, ее движения были изящными, одежда тщательно продуманной… Но Майя ежедневно видел во дворце десятки молодых красавиц, и теперь в его глазах Хесеро Неларан ничем не выделялась среди прочих придворных дам, если не считать того сомнительного преимущества, что она являлась женой Сетериса.

Войдя, Хесеро склонила голову, поприветствовала императора и сделала грациозный реверанс.

– Ваша светлость, позвольте поблагодарить вас за то, что вы согласились нас выслушать. Мы знаем, что с нашей стороны было большой дерзостью просить об аудиенции.

– Осмеррем Неларан, мы не…

– Пожалуйста, давайте опустим формальности, – натянуто улыбнувшись, попросила она. – Разве мы не договорились называть друг друга по-родственному?

– Кузина Хесеро, – поправился Майя. – О чем вы хотели с нами поговорить?

– Ваша светлость, умоляем вас дать аудиенцию нашему супругу, вашему родственнику.

– Полагаете, мы должны это сделать?

– Но он же ваш кузен, – сказала она, нахмурившись.

– А принцесса – наша невестка.

– Он вырастил вас! – возмутилась Хесеро. – Ваша светлость, нам известно, что вы его недолюбливаете, но мы не в состоянии понять причину такого отношения… Неужели вы до сих пор лелеете давние мелкие обиды? Разве это справедливо с вашей стороны теперь, когда вы…

– Мелкие обиды? – Майя сам не заметил, как повысил голос. Но не стал извиняться – сейчас ему было не до придворных любезностей. – Осмеррем Неларан… кузина Хесеро, вам кажется, что мы мстим ему? Напротив: мы стараемся не поддаваться искушению. Мы не отослали его обратно в Эдономи, хотя теперь это в нашей власти. Мы предложили вашему супругу высокую должность в администрации лорд-канцлера, где он может проявить свои способности. Что еще нам, по-вашему, следовало бы сделать для него?

– Ваша светлость…

– Нет! – Майя краем сознания отметил, что у него задрожали руки, но ему было все равно. – Мы не могли сделать его нашим приближенным. Я не мог. Он издевался надо мной. Оскорблял меня. Избивал меня – не за проступки, а просто для того, чтобы выместить на мне злобу, вызванную сознанием собственной беспомощности. – Майя дрожащими пальцами отодвинул левую манжету и показал шрамы – толстые серебристые линии на голубовато-серой коже. – Это его работа, кузина Хесеро. И хотя я… я понимаю, поверьте мне, и прощаю его… по крайней мере, искренне стараюсь простить… пусть он не ждет от меня милостей. Более того, я считаю его претензии возмутительной наглостью.

Майя внезапно устыдился своей откровенности и замолчал. Отвернувшись, он принялся поправлять манжету. Но руки по-прежнему дрожали от волнения, он не мог справиться с крошечными жемчужными пуговицами и уже хотел оставить попытки, когда рядом раздался негромкий голос:

– Ваша светлость, разрешите мне.

Это был Кала. Майя, не глядя ему в глаза, протянул руку. Только после того как маг своими длинными белыми пальцами застегнул последнюю пуговицу, Майя понял, что телохранитель нарушил протокол – говорил о себе в единственном числе. Он нехотя поднял голову, ожидая увидеть во взгляде Калы жалость и презрение, но тот лишь сказал:

– Оказавшись на вашем месте, я не смог бы быть настолько снисходительным.

Маг низко поклонился и вернулся на свое место подле Бешелара.

«Потом, – сказал себе Майя. – Ты подумаешь об этом после». Ему нужно было до конца выдержать разговор с Хесеро. Женщина отступила на несколько шагов и замерла, не сводя с Майи пристального взгляда. Неужели Сетерис поднимал руку и на жену? Да, он ясно видел ответ на ее посеревшем лице, в ее полных ужаса глазах.

– Присядьте, кузина Хесеро, – предложил он.

Она упала в кресло, не заботясь об изяществе.

– Он был жесток с вами? – хрипло прошептала она.

– Да, – ответил Майя. Теперь уже не было смысла приукрашивать правду. Он тоже сел – силы покинули его, и он не знал, сможет ли устоять на ногах. – Мне очень жаль. Мне не следовало об этом…

Женщина медленно, как во сне, покачала головой.

– Нет, вы не… Это не… Я не могу… Ваша светлость, я ничего не понимаю. Мы говорим об одном и том же Сетерисе?

– Мне очень жаль, – беспомощно пробормотал Майя. – Я тоже не могу этого понять. Я знаю одно: он был очень несчастен. Мы оба были несчастны. И очень одиноки.

Хесеро старалась смотреть Майе в глаза, но ее взгляд то и дело перебегал на его левую руку.

– Это след от каминной решетки, – объяснил он. – Он не хотел… Это вышло нечаянно.

Она кивнула и с видимым усилием выговорила:

– Вы примете его?

Майя решил, что пора заканчивать с откровенностями, и вернулся к роли императора.

– Полагаем, нам следует это сделать.