Император и Пустота

Все тело будто начинает колоть тонкими иголочками. Черная «вода» быстро впитывается сквозь кожу, наполняя организм новыми силами. Ненавижу этот грязный процесс. Но лучше уж так, чем рвать зубами глотки случайным прохожим. В жилах местных обитателей течет куда более концентрированная материя, однако чтобы на них охотиться, нужно быть последней тварью. А таких на улицах темного города и без меня хватает.

Я закрываю глаза. Силы постепенно восстанавливаются, и начинает клонить в сон. Это вполне нормальная реакция. Несколько часов забытья я вполне заслужил.

Вторая жизнь с Диной была похожа на кошмар. Она сильно изменилась. Не стала лучше или хуже, а просто казалась другой. И такую ее любить я не мог. Возможно, если бы не откровения про мир Тени, про тела, сотканные из Тьмы, я бы разницы и не увидел. Но после ее возвращения я с каждым днем замечал все больше и больше отличий от той Дины, которую знал. Может я специально их искал или придумывал?

Говорят, человек не может умереть дважды. Он может лишь вернуться туда, откуда пришел. Но Дина всегда отличалась неординарностью, по-своему поступила и в этот раз. Она не стала ждать, пока за ней явится Проводник, а в одно раннее пасмурное утро встала и тихо ушла, пока я спал. Дина не любила солнце, поэтому в серых дождливых сумерках чувствовала себя гораздо увереннее, чтобы потеряться в большом городе.

Я много думал, как поступил бы на ее месте. Перспектива возвращения в Тень настолько сомнительна… Возможно, стоит попытки к бегству. Вот только знала ли она, что от Проводника нельзя сбежать? Это дано лишь Мастеру.

Наверное, я бы не стал возвращаться из Тени. Так правильнее для этого мира. Так честнее по отношению к живым.

Спустя полгода Дина дала о себе знать. Это был осторожный, но настойчивый зов, благодаря которому я не мог спать несколько ночей подряд. Она приходила во снах, облокачивалась на собственное надгробие, и смотрела на меня полным тоски взглядом. До боли знакомые черты лица, до жути чужие глаза.

Когда я стал видеть ее отражения в проносящихся мимо лицах незнакомых девушек, в случайно мелькнувшем в толпе силуэте, то понял, что свидания на кладбище избежать не удастся.

Она ждала меня возле своей могилы. Сидела на скамейке, а на облезшем от воды и солнца деревянном столике сиротливо стояла наполовину пустая бутылка водки. Рядом лежал опрокинутый граненый стакан.

— Будешь? — спросила она, звонко ударив ногтем по горлышку бутылки.

— С утра? — я поморщился и присел рядом с ней. На секунду показалось, будто от Дины дохнуло холодом. — Ты ведь водку никогда не пила.

— Жизнь заставила, — совершенно бесцветным голосом проговорила Дина. — Или смерть…