Император из двух времен

— А у тебя тут просто шею свернуть можно и челюсть потерять. «Бомбардировщик ТБ-7». «Кумулятивный снаряд». «Пистолет-пулемет Судаева ППС-43». «Пистолет-пулемет Шпагина ППШ-41». «Пулемет системы Дегтярёва РПД». «Крупнокалиберный пулемет ДШК». «Крупнокалиберный пулемет НСВ «Утёс». «Зенитная установка калибра 23 мм ЗУ-23-2». «Система ПВО ЗРК С-25 «Беркут». «Автоматическая пушка «Эрликон-SS». «Гаубица Д-30». «АК-47». «АК-74». «Танк Т-50». «Танк Т-34». «Танк ИС-3». «Основной танк Т-64». «Стабилизатор танковой пушки». Самоходки «СУ-76» и «ИСУ-152». РСЗО «Град». «Ручной гранатомет РГ-6». «Автоматический гранатомет АГС-17 «Пламя». «Автоматический миномет 2Б9». «Концепция подводных волчьих стай. Подлодки, подводные торпедовозы, подводные танкеры». «ОНЧ-Передатчик «Голиаф» — Goliath transmitter». А что это?

— Низкочастотный передатчик. Большая такая радиостанция, вещавшая на очень низких частотах. Немцы построили в 1943 году. Её радиоволны могли проникать сквозь толщу вод океана на глубину от 20 до 50 метров, что позволяло германским подводным лодкам, объединенным в «волчьи стаи», принимать сигнал на расстоянии в четыре тысячи километров без всплытия на поверхность. Что, как ты понимаешь, помогает им оставаться незамеченными и атаковать с большей эффективностью.

— И что, британцы не знали об этом?

— Знали. Но ни разу за всю войну не бомбили станцию, хотя там огромное сооружение — три зонтичные антенны высотой в 210 метров и площадью почти в километр каждая. Англичане даже нередко пролетали над ней, но ни разу не бомбили.

Маша удивленно на меня посмотрела:

— И в чем подвох? Откуда такой пацифизм, переходящий в пофигизм, как ты любишь выражаться?

Да, уж, набралась у меня жена словечек.

— Секрет прост. После того, как СССР поднял затонувшую немецкую подводную лодку и вытащил оттуда германскую шифровальную машину «Энигма», советское руководство решило передать эту машинку в Лондон. Те успешно разобрались с ней и дальше до конца войны расшифровывали все германские переговоры со своим флотом. Иногда даже заведомо подставляя под удары свои суда и корабли, лишь бы немцы не догадались, что их читают. Вообще же, станция эта весьма полезна. После войны Советский Союз разобрал и вывез станцию. Её смонтировали в районе Нижнего Новгорода, и она продолжала успешно действовать аж до момента моего переноса сюда, входя в систему военно-морской и космической связи.

Императрица восхищенно цокнула языком.

— Да, серьезная штука.

Дальнейшее листание эскизов.

— «Радиолокационные станции». «37-мм зенитная автоматическая пушка 61-К образца 1939 года». «Двуствольная автоматическая авиационная пушка ГШ-23» «Штурмовик Ил-2». «Истребитель Ла-5». «Реактивный истребитель МиГ-15». И, конечно, твои любимые вертолеты Ми-8 и Ми-24, большой денежный привет господину Сикорскому, чтоб он был здоров.

На фото: автоматическая пушка ГШ-23

Киваю, потирая виски.

— Много всего. Плюс чудовищное количество патронов, в том числе и промежуточных, ракет, бомб, снарядов и прочих гранат к этому всему вооружению. Так что придется аккуратно подходить к этому вопросу, чтобы мы не попали, с одной стороны, в патронный и снарядный голод, как это случилось в Великую войну, а значит нужны значительно большие запасы чем были тогда, которые, однако, не должны разорить экономику, но, с другой стороны, чтобы мы имели возможность производить боеприпасы в требуемом количестве, а, главное, имели возможность все это доставить непосредственно в войска. А это тысячи и тысячи железнодорожных составов. И еще неизвестно, в какую часть Империи придется это всё, вместе с войсками, доставлять, где ждет нас «угрожаемый период». Так что проблема ещё та. Это я не говорю уж о военных медиках, коих потери всегда немаленькие, а за период любой современной войны подготовить новых просто физически невозможно. Разве что фельдшеров и прочих сестер милосердия. Да и то…

Пауза. Изящные женские пальчики перебирают эскизы. Их много. Но она никуда не торопится.

— Ну, у тебя и память. Столько цифр и технических характеристик!

Пожимаю плечами.

— Я профессиональный военный. Летчик. Та же пушка Шипунова ГШ-23 стояла на моем вертолете Ми-24, как тут мне не знать её характеристик? Да и вообще, я интересовался военной техникой. Всякой. Как, впрочем, и историей. Другое дело, что не всё сейчас возможно создать и произвести с нашим технологическим уровнем, но мне нужно расчертить древо магистрального развития по каждому основному направлению.

— Хм, а это что?

Я заглянул в озадачивший жену чертеж и пояснил:

— Это, радость моя, то, что позволит, как я надеюсь, получить нам реактивную авиацию уже к началу тридцатых годов. Это подзабытое детище румынского конструктора Анри Коандэ, который еще в 1910 году изобрел первый в мире реактивный двигатель, и даже построил самолет «Coandă-1910» на реактивной тяге. У него, правда, тогда ничего не получилось, его аэропланы загорались как спички, и он не мог понять причину. А причина мне как раз известна.