Император из стали

«Влияние судовой обстановки сказывается в следующем: все металлические предметы (мачты, трубы, снасти) должны мешать действию приборов как на станции отправления, так и на станции получения, потому что, попадая на пути электромагнитной волны, они нарушают её правильность, отчасти подобно тому, как действует на обыкновенную волну, распространяющуюся по поверхности воды, брекватер, отчасти вследствие интерференции волн, в них возбужденных, с волнами источника, то есть влияют неблагоприятно.

…Наблюдалось также влияние промежуточного судна. Так, во время опытов между «Европой» и «Африкой» попадал крейсер «Лейтенант Ильин», и если это случалось при больших расстояниях, то взаимодействие приборов прекращалось, пока суда не сходили с одной прямой линии.»

— Но никогда не мог подумать, что мой доклад прочитает и им заинтересуется сам государь! А тут сразу — и дополнительные фонды, и помощники и настоятельная просьба сделать прибор до вашего отправления в Арктику.

— Да, — задумчиво разглядывая антенну, пробормотал адмирал Макаров, что-то прикидывая в голове, — было бы неплохо иметь на «Ермаке» такие глаза, которые даже ночью смогут предупредить о наличии айсберга…

— Ну тогда я должен буду вам еще кое-что показать, — подмигнул адмиралу изобретатель и потащил его к стоящей у причала барже. — Что вы сейчас слышите?

— Ветер, шум, извозчик коня перепрягает…

— Хорошо! — кивнул головой Попов и деловито полез в трюм, — а сейчас?

Адмирал прислушался и пожал плечами.

— А так? — ученый вытащил из кармана врачебный стетоскоп и приложил к обшивке.

Макаров приник к прибору ухом, прислушался, поднял голову.

— Динамо-машина «Апраксина»?

— Да! — торжествующе кивнул Александр Степанович, — я просидел тут целую неделю, когда буксиры лед ломали и в конце концов даже научился на слух определять расстояние до них и отличать одного от другого — у них машины работают по-разному.

— Но у айсберга ничего не шумит и не гремит, — протянул адмирал, явно рассчитывая на продолжение интриги.

— А мы на что? — улыбнулся Попов и громко крикнул в пустой зев трюма. — Эй!

— Эхо! — изумленно пробормотал Макаров…

— Да, — подтвердил профессор, — вода плотнее воздуха и звуковые волны будут распространяться быстрее, а по скорости отражения можно будет довольно точно определить расстояние.

— Значит и глубину?

— И глубину тоже! — торжествующе заключил изобретатель.

— Ну, Александр Степанович, ну удружил, — искренне обрадовался моряк.

— Да вот, понимаешь, — смущенно возразил ученый, — это не совсем я. Точнее — исполнение, конечно, моё, и отчёт комиссии — тоже мой, но вот всё остальное — описание того, как можно практически использовать эффект отражения акустических и радиоволн… и даже фокус со стетоскопом — это всё его, — и Попов указал глазами на потолок, — мы проговорили больше двух часов и знаешь, я устал конспектировать его мысли. Никогда бы не подумал, что он хорошо разбирается в гальванике и так детально знаком с последними исследованиями в этой области…. Хотя есть то, что выходит даже за рамки известных мне исследований…

— Например? — удивился Макаров.

— Ну вот несколько лет назад Эдисон пытался увеличить срок службы осветительной лампы с угольной нитью накаливания. С этой целью он поместил в вакуумное пространство лампы металлическую пластину с проводником, выведенным наружу. При экспериментах заметил, что вакуум проводит ток, причем только в одном направлении — от электрода к накалённой нити. Это было неожиданно — считалось, что вакуум не может ничего проводить, так как в нём нет носителей заряда.

— И что?

— В том-то и дело, что ничего! — всплеснул руками Попов, — Эдисон зафиксировал этот интересный феномен и на этом дело закончилось. Никакой практической пользы ни он, ни все остальные, включая меня, в нем не увидели. Поэтому когда государь начал пересказывать мне этот опыт, я откровенно заскучал, а он вдруг хитро так: «А что вы думаете, Александр Степанович, если между катодом и анодом расположить сетку, и подать на нее потенциал, не сможем ли мы тогда не только направлять сигнал, но и усиливать его?» А это ведь прорыв! Это… — Попов залез пятерней в прическу, — ты даже не представляешь, Степан Осипович, какие здесь открываются возможности!.. Но откуда он про них узнал?..

Точно такой же вопрос задавал себе, направляясь в Кронштадт, Дми́трий Константи́нович Черно́в, получивший должность директора пока еще не существующего Института Стали и Сплавов, чин действительного статского советника и целый список вопросов, на которые он тоже пытался и не мог найти ответа.